– Володя! Всё было замечательно! Я очень довольна. Но, мне надо идти! Я не контролировала 3-ю смену с двух часов!

– Не-а! Ещё разик!

– Ну, если только один раз! – довольно потянулась Варвара, и нырнула под одеяло узкой койки командира. Уходя, она передала ему ключи и назвала адрес ДКС, в котором жила.

– Завтра у меня выходной. Приходи!

Жуков целый день был под впечатлением нечаянного приключения. Слышал голос Варвары, которая разносила сварщиков, вываривающих питьевую цистерну в уравнительной цистерне. Потом этот же голос раздался на верхней палубе, где варили выхлопной коллектор. Она была вездесуща! Чем и брала. Забежала под конец смены, сказала, что убегает на «Горн», на совещание, после этого едет в Ваенгу за электродами и флюсом. Освободится поздно.

– Утром приходи, завтра воскресенье. Аврала по лодке нет. – и слегка прикусила ему нижнюю губу. Жуков съездил в Мурманск, смог купить на рынке цветы, подсоленную сёмгу, белое вино и картошку. Так не волновался он с момента, когда за Виолеттой ухаживал, ещё в училище в 34-м. Чем-то зацепила его Варвара. Сам он уже не мальчик, тридцать восемь, детей у них с Виолеттой не было. Общих интересов, в общем, тоже не было. Его мало привлекала музыка, хотя медведь на ухо ему не наступал. С детьми просто не получилось: несколько раз Виолетта неудачно беременела, но, именно неудачно. Последнее время и этого не случалось. Она стала избегать близости при первой возможности. В Полярный переезжать она тоже отказалась, дескать, её пригласили в оркестр, который исполнял дебюты Прокофьева. Мать пишет, что Виолетта приехала в Топорню, побыла три дня, и уехала в Куйбышев, куда эвакуировался оркестр. В принципе, брак распался, сам собой. Но, Владимир пока не знает, что принесут ему новые отношения. Всё получилось совсем случайно. Ходили смотреть шестой торпедный аппарат, который менялся на беспузырный. Замерзли на ветру, Жуков и пригласил Варвару попить чаю в каюте. Ночью он ворочался на койке и был не в состоянии уснуть, затем уснул и проснулся к восьми часам. Проверил развод по работам, раздал ЦУ, собрал купленное вчера и пошёл к ДКС-5, который красовался на горке, блестя перечёркнутыми крестом стеклами. «Интересно, а у Варвары дети есть?» – почему-то подумал Владимир. Детей не оказалось. Маленькая комната с общей кухней на этаже, удобства во дворе. Комната чистенькая, слоники на комоде, эмалированный чайник и очень красивая молодая женщина. Вот только руки обветренные, с короткими ровными ногтями. «Варвара-краса, длинная коса!» Коса у неё, действительно была длинная и очень толстая. Сегодня она его стеснялась. Вдова она совсем недавно, женщины в подъезде могут сказать всё, что угодно, но, то, что произошло на лодке, уже не изменить. Владимир ворвался в её жизнь, он сильно отличался от бывшего мужа, который на двадцать пять лет был старше её. Тот был серьёзный и обстоятельный, все делал, предварительно просчитав все варианты. Он и её выбрал как отличницу на курсе, предоставил ей работу в КБ 194-го завода, а когда его перевели на Север, то «устроил» её сразу «строителем». Смерть его была большой случайностью. На «Стремительном» в тот день было партсобрание, разбирали чьё-то персональное дело, а тут «Юнкерсы» навалились. Ей было всего двадцать восемь, из них шесть лет она была замужем за членом Военного Совета сначала Балтийского, а потом Северного флота. Ночью она тоже не спала, осмысливала произошедшее, и нацелилась сегодня дать от ворот поворот капитан-лейтенанту. Но, он вошёл в комнату с цветами и какими-то свёртками. Чисто выбритым, с чуточку смущёнными глазами, и с ласковой улыбкой на лице. Первое, что он сказал, было:

– Нам придётся пойти в ДК флота в 16.00. Там состоится награждение членов экипажа за первый поход. И надо куда-то положить сёмгу! Вот она!

Ей ничего не оставалось делать, как показать его соседкам.

– Это Владимир Николаевич Жуков, командир «К-21», которую я ремонтирую.

– Мы видели его на заводе и в штабе флота. Варенька, у тебя отличный вкус!

Варя покраснела, но ухватила Владимира за рукав.

– Мы слышали, товарищ капитан-лейтенант, что сегодня Вас и членов экипажа вашей лодки будут чествовать в клубе! – продолжила разговор одна из соседок. – Вы останетесь на танцы?

– Не знаю! Это зависит не только от меня!

– Варенька! Повлияйте на капитан-лейтенанта! Иначе нам не удастся потанцевать с орденоносцем! Просим – просим!

Наконец семга водружена за окно, и Володя и Варя вернулись в комнату. Уши и щёки Варвары просто пылали. Владимир взял её за руку и поцеловал в щёки и ушки.

– Ты хулиган! Они у меня просто горят. Такое впечатление, что соседки, все, держали вчера свечку! Я не знаю, что на меня нашло вчера, Володя, и мне бы хотелось всё с тобой оговорить.

– Прямо сейчас? – спросил Жуков. – Или дождёмся более мудрого времени? – он провел пальцами ей по нижней губе. – За мной ещё вот это! – и он слегка прикусил её за эту губу. Варвара обмякла в его руках.

– Ну что ты делаешь!

– То же, что ты делала вчера!

– Я не знаю, что на меня нашло вчера! Когда ты начал разогревать мне пальцы на руке, мне захотелось, чтобы ты их поцеловал, и ты, вдруг, это сделал. Потом мне хотелось всё большего и большего, а ты, как будто знал, что я хочу от тебя. Как будто читал мои мысли.

– Нет, я не умею читать мысли. Мне просто очень захотелось тебя. Ты очень красивая!

– Вовсе нет! Чай будешь?

– Нет! – сказал Володя и поцеловал её в ложбинку между грудями. Она попыталась закрыть её отворотами платья, но, потом решительно расстегнула его и развязала пояс.

– У меня нет сил сопротивляться этому! Будь, что будет!

Так началась их совместная жизнь. Жуков подал на развод. А ещё через неделю Варвара вышла на пирс проводить лодку в очередной поход.

В клубе было полно народу, экипаж «двадцать первой» посадили в первый ряд и по краям, и отдельно вызывали каждого. Жукова неприятно удивило то, что Лысов получил тоже «Красное Знамя», как и он, а комендорам вручили: «Красную Звезду» – старшинам, а матросам «за Отвагу». Лысов во время артбоя находился в центральном, и под огнем не был. Владимир недоумённо посмотрел на Гаджиева, которому орден не вручали. Тот развёл руками.

– Я хотел спросить, Магомет Имадутдинович, а что говорил Лысов вам перед всплытием. – на ухо спросил Жуков.

– Тебе обязательно нужно это знать, Владимир Николаевич?

– Да, что бы решить: списывать или нет Лысова.

– Списывай, я поддержу. Без мыла в … лезет! Браман достаточную практику получил?

– Нет, конечно, но опыт у него большой.

– Значит, и Синякова, тоже, подавай на перевод. На «Раскате» сейчас вакансия. К тебе придёт старший политрук Иванов, Дмитрий Павлович, с «К-2». Он помладше тебя, тебе проще будет найти с ним общий язык. А Лысова я из бригады уберу. М-да, вот и верь первому взгляду, и чужим словам! Что говорит завод, когда из дока выходишь?

– Через семь дней, товарищ кап-два. – в этот момент закончилась торжественная часть, и краснофлотцы начали выносить ряды кресел из зала, готовя танцы. Магомет Имадутдинович пошёл через зал к Головко. Они о чём-то долго говорили. Танцы открыл сам Головко, затем он ушёл из клуба. Жуков пользовался популярностью и его постоянно приглашали. Большинство танцев были «белыми»: женщин в Полярном было много, со всех окрестных городков и деревень приехали, и, из Мурманска, рыбопереработчицы, тоже не упускали возможность приехать на танцы в клубе в воскресенье. Владимир только дважды сумел пригласить Варвару на танец. Но, ближе к вечеру его вызвали в штаб флота. Головко, Николаев и Гаджиев сидели в кабинете комфлота. Головко и Николаев «пропесочили» и Жукова, и Гаджиева за то, что при разборе похода не было упомянуто о незначительной роли военкома Лысова в успехе лодки.

– Мы для чего проводим подробные разборы каждого похода? Для того, чтобы максимально повысить эффективность каждого боевого выхода! А Вы что делаете? Покрываете трусов и карьеристов! В реальном успешном бою многое зависит, в том числе, и от моральной составляющей настроения экипажа, его готовности к самопожертвованию, поэтому, мы считаем, что в равной степени этот успех делят и командир, и военком. Поэтому я и поддержал представление товарища Николаева, и подписал награждение. Вам, товарищ капитан 2-го ранга, впредь необходимо полностью раскрывать психологическую картину состояния каждого в бою, не глядя на должности и звания. Иначе потери флота будут возрастать, а не снижаться. А вы, товарищ Жуков, совершенно пассивны на разборах! С чем это связано?