Лео едва не отшатнулся от Матильды, ему пришла на ум мысль о колдовстве. Это была не просто заботливая няня, защищающая свою подопечную. Перед ним стояла женщина, ведающая о таких вещах, о которых мужчинам лучше не знать.

— Но и вам было бы неплохо предостеречь ее от неразумных поступков, — грубовато произнес он, едва удерживаясь, чтобы не убежать со всех ног. Потом кивком головы попрощался с ней, повернулся и направился к живописному пикнику.

Супруга наследника престола вернулась к своему экипажу, горько жалуясь Корделии на то, что официальное положение обрекает ее ехать в парадной карете, тогда как Корделия вольна носиться верхом.

— Не такая уж это свобода, Тойнет. Мы не можем обогнать твою карету, поэтому обречены плестись за ней. — Корделия заглянула в окно кареты. — Бедная Люсетта не понимает, почему она должна идти шагом.

— Но ведь между нами ничего не изменилось. — Тойнет недовольно нахмурилась.

Корделия от всего сердца расхохоталась:

— Да нет, изменилось. Тебе предстоит стать королевой Франции, ты помнишь?

Она отступила назад, так как кучер королевской кареты взмахнул бичом, трогаясь с места.

— Пойдемте, Корделия. Мы не можем заставлять людей ждать, — произнес у нее за спиной Лео. Он удерживал на поводу Люсетту, его грум стоял чуть поодаль, держа в руках поводья аргамака. — Позвольте мне помочь вам сесть в седло.

Он подставил сложенные лодочкой ладони и подбросил ее в седло. Улыбка, которой она одарила его, была столь ослепительна, что у него перехватило дыхание.

— Может быть, теперь нам можно ехать вместе? — спросила она совершенно искренне. — Сегодня утром мне было так одиноко.

Она направила свою лошадь бок о бок с его аргамаком, когда они заняли место в процессии сразу же за конным эскортом.

— Мне бы только не хотелось глотать их пыль.

— Мы можем двигаться чуть в стороне, — предложил Лео, тут же приводя свои слова в действие. Корделия последовала за ним.

— Не заключить ли нам еще одно пари на время сегодняшнего прибытия? — Она искоса взглянула на Лео, не скрывая своей радости от его общества.

— И какова ставка на этот раз? — Голос его прозвучал преувеличенно радостно, как если бы он шутил с неразумным ребенком.

Корделия нахмурилась. Такой тон был куда хуже, чем прежний, раздраженный. Она беззаботно пожала плечами:

— О, я не знаю. Я предложила пари, чтобы скоротать время, но не думала, что вы найдете это забавным.

— А какие предметы вы изучали в Шенбрунне? — спросил он бесстрастным тоном, только чтобы поддержать разговор.

К его изумлению, отвечая на дежурный вопрос, Корделия совершенно серьезно и пространно стала рассказывать про философию, начала математики, немецкую и французскую литературу. Девушка оказалась куда более образованной, чем было принято для ее пола, и он поймал себя на мысли, что Михаэль едва ли отнесется с восторгом к этому достоинству своей супруги. Эльвира как-то призналась, что Михаэль с презрением отзывается о «синих чулках», и ей приходится скрывать от него свои интеллектуальные интересы.

Тогда Лео не придал этому значения. Многие мужчины с предубеждением относились к образованным и красноречивым женщинам. Он лишь догадывался о том, что сестра имела доступ к библиотеке своего мужа, была вхожа в литературные салоны, которые стали появляться в Париже, и имела представление о современных научных идеях. Эльвира была старше и опытнее Корделии, а также более сдержанной и не такой прямодушной. Сумеет ли Корделия достаточно быстро понять, что с ее стороны было бы весьма разумно не афишировать перед мужем свои познания?

Когда они остановились, чтобы пересечь один из притоков Дуная, Штайр, Лео поручил Корделию заботам грума и отошел переговорить кое с кем из французского посольства. Корделия прогуливалась по берегу реки в обществе грума, бросая время от времени взгляды на массивные кареты, которые медленно, со скрипом двигались по узкому мостику, переваливаясь с боку на бок.

— Корделия!

— Кристиан!

Она обернулась с возгласом восторга. Кристиан неловко сидел верхом на худощавом гнедом иноходце и выглядел далеко не так изысканно, как дома. Впрочем, он никогда и не был настоящим всадником.

— Как я мечтала о том, что ты найдешь меня и мы сможем немного поболтать. Мне нельзя удаляться от моего места в процессии. Протокол. — Она сморщила нос от смеха. — Как я вижу, у тебя все в порядке, ты выглядишь чудесно.

Могу я что-нибудь сделать для тебя?

— Нет, ничего не надо. — Кристиан взглянул на красный шар солнца, опускающийся к горизонту на западе. — Сегодня утром нас догнал скороход с известиями из Вены. Он принес мне письмо от Хьюза. Ты помнишь Хьюза, он играл у Полигния на скрипке?

— Конечно, помню, — кивнула головой Корделия. — И что он пишет?

— Там целая история, — сообщил Кристиан с довольной улыбкой. — Паш памфлет наделал шума. Все его читают и перечитывают. Полигний пытается оправдываться, но Хьюз пишет, что люди ему не верят и показывают на него пальцами. Императрица пока еще никак не высказалась, но во дворце только и разговоров, что она думает дать ему отставку.

— Как чудесно! — захлопала в ладоши Корделия. — Эта история станет известна в Париже задолго до того, как мы туда доберемся. Ты сразу же станешь знаменитостью.

Кристиан в задумчивости посмотрел на нее, потом потрепал по морде своего иноходца.

— Я думал о том, что мне, возможно, следует вернуться в Вену. Если Полигнию в самом деле дадут отставку, тогда я мог бы… — Он замолчал, ибо всегдашняя скромность не давала ему закончить фразу.

— Тогда откроется вакансия Придворного музыканта, и никто не сможет с большим правом претендовать на нее, чем его лучший ученик, — закончила за него Корделия. Она пожала ему руку. — Милый мой, я желаю тебе самого лучшего.

Но мне будет не хватать тебя. Особенно сейчас, когда все так завертелось.

— А что случилось?

— Да это все из-за того, что я влюбилась в виконта, — со вздохом отчаяния произнесла она. — А после прошлой ночи вообще все смешалось…

— И что произошло прошлой ночью? — прервал ее Кристиан.

Корделия почувствовала, что краснеет.

— Понимаешь, произошло такое… Я совершенно случайно забрела к нему в комнату и тут…

— Но он не покусился на тебя? — Глаза Кристиана внезапно вспыхнули недобрым огнем.

— Нет-нет, — поспешила заверить она его. — Ничего подобного не случилось. Но все же… события приняли неожиданный поворот.

Она беспомощно посмотрела на него с печальной улыбкой на губах. Кристиан нагнулся поближе к ней, на его худощавом лице сверкали гневом карие глаза.

— Неужели виконт похитил твою девственность, Корделия? Если это так, то я убью его.

— О нет. Ты не станешь этого делать! — воскликнула Корделия. — Да он и не виноват ни в чем, — добавила она, видя, что Кристиан вот-вот свалится с коня. — Я всего лишь оказалась в неловком положении.

— Доброго вечера, Кристиан. Корделия, ваша очередь переправляться через мост, — донесся до них голос Лео, подошедшего к ним по берегу.

— Надеюсь, вы удобно устроились, Кристиан, — добродушно кивнул он музыканту, приблизившись.

Кристиан, все еще с огнем в глазах, посмотрел на виконта, но румянец гнева уже сошел с его щек.

— Да, благодарю вас, — чопорно произнес он.

— Кристиан рассказывал мне о том впечатлении, которое произвел в Вене наш памфлет, — восторженно произнесла Корделия. — Все развертывается так, как мы и надеялись.

Кристиан уже подумывает о том, не следует ли ему вернуться назад и попытаться занять место Полигния.

— Я уже больше об этом не думаю, — заявил Кристиан столь же чопорно, как и раньше. — Я остаюсь с вами.

Строго посмотрев на безмерно удивленного виконта, он ударил иноходца каблуками и унесся вперед. Его обычно грациозное тело сейчас болталось в седле, как мешок с овсом.

Что это с ним такое? — спросил Лео, беря под уздцы лошадь Корделии и ведя ее к мосту.

Корделия пробурчала что-то неразборчивое и выхватила уздечку Из рук виконта. Она понимала, что Лео вряд ли одобрит то, что события прошлой ночи стали предметом обсуждения. И он совершенно не принял бы во внимание ее потребность поделиться с кем-нибудь, будь это даже такой близкий друг, как Кристиан.