– Ты как машину водишь? – спросил незнакомец по-русски с сильным акцентом.

Мужчина ничем не выделялся среди посетителей этого дешевого кафе. Поношенная гражданская одежда, щетина, да и голова нуждалась в стрижке уже пару недель назад. А его взгляд был острым, будто он собирался просверлить им Буторина насквозь.

– Когда как, – спокойно ответил Виктор, делая глоток пива из своей кружки. – Зависит от дороги.

– Дороги тут плохие, – заметил незнакомец с легкой улыбкой. – Освобожденные территории, разрушенные мосты…

– Да. Тяжелая работа, но кто-то должен ее делать, – отозвался Буторин, прищуриваясь. – А ты, друг, кем будешь?

– Мы все тут в одной лодке, товарищ, – уклончиво ответил мужчина. – Но, раз уж заговорили, может, у тебя есть желание получить доплату за свои труды?

Буторин напрягся, но внешне остался невозмутим. Он посмотрел в глаза незнакомцу, пытаясь соединить во взгляде одновременно и холод, и любопытство.

– В наше время любой лей[3] лишним не будет, – осторожно сказал он. – Что надо сделать? Груз куда-то подбросить? Так я легковую машину вожу. Не по адресу обращаешься, браток. Но если не обидишь, то могу свести и с водителями грузовиков. Вкусно поесть каждый хочет. Это вам на солдатская каша.

Мужчина наклонился ближе, понижая голос до шепота:

– Потребуются кое-какие сведения. Ничего сложного, просто информация о передвижении советских частей. Взамен я обеспечу тебя не только деньгами, но и безопасным местом на случай отступления красных.

Буторин промолчал, не торопясь демонстрировать какую-то реакцию на эти слова. Сейчас надо сделать вид, что ты задумался, взвешиваешь. Главное, показать, что тебя такое признание незнакомца не пугает. И если немецкий агент ведет себя так откровенно, то не стоит поддаваться на его провокацию и с радостью соглашаться. Пусть сомневается, пусть наблюдает, а мы будем распутывать эту сеть осторожно и аккуратно. «Нет, сильно осторожничать тоже нельзя, – подумал Буторин. – Я же просто шофер, а не профессиональный разведчик. Проще, реагируй проще».

– Интересное предложение, – протянул он, приподняв брови. – А что, если мне нужно больше деталей? Кто мне гарантирует, что потом не окажусь за решеткой и под трибуналом? Расстрел мне гарантирован.

– Формальности, формальности, – бодро ответил незнакомец. – Здесь мы оба рискуем, и оба ходим под смертью. На то она и война! Но войны кончаются, а жить хочется всегда, хочется вкусно есть и сладко спать. И иметь все самое лучшее. Война самое время, когда можно многое получить. Деньги решают все, деньги решают, как мы будем жить. Ты не переживай, приятель, мы своих не бросаем. Если что, мы перевезем тебя в безопасное место, уедешь с деньгами за границу и будешь жить припеваючи, как у вас говорят. Ты же будешь героем! А героям хорошо платят.

Буторин промолчал, изображая на лице плохо скрываемую бурю страстей. Надо промолчать, я же простой шофер, я никогда не жил богато и в достатке. Значит, меня обуревает жадность, мне хочется верить этому человеку, я не подозреваю, что он может предать меня и в опасный для себя момент просто уберет. Я в такие тонкости не могу проникнуть, я шофер, у меня нет опыта шпионских игр. Но сразу не соглашайся!

– Завтра в этом же кабаке, в это же время, – еще понизив голос, сказал мужчина, вглядываясь в лицо русского шофера. – К тебе подойдет человек и передаст записку. Там будет написано, куда тебе идти и где мы встретимся. Детали обсудим позже и в другом месте. Ты согласен?

– Ладно, как вас там, не знаю, зовут. Я послушаю, что вы мне скажете и что предложите, – сделал хитрое лицо Буторин.

Машин в городе было мало, но недостаток транспорта вполне восполняли конные повозки. Самого разного вида рессорные конные коляски стояли у Северного вокзала, поджидая пассажиров. Коган, одетый в строгий деловой костюм-тройку, в мягкой шляпе на голове вышел на привокзальную площадь и, лениво окинув взором вереницу колясок, сделал небрежный жест длинным складным зонтом-тростью, подзывая возницу. От одной из колясок отделился мужчина средних лет в клетчатой рубахе с засученными по локоть рукавами и суконном жилете.

– Коляску к вашим услугам, господин! – торопливо заговорил он по-румынски. – Прикажете погрузить ваш багаж?

Не поняв ни одного слова, Коган прекрасно знал, что мог сказать румын, и только кивнул в ответ и неспешно двинулся к его коляске. Носильщик следом покатил свою тележку, и они вдвоем с извозчиком ловко загрузили два чемодана солидного господина.

– Картурешти, – старательно выговаривая заученные румынские слова, сказал Коган. – «Рембрандт-отел ь».

Зная заранее маршрут от вокзала до отеля, на полпути Коган тронул ручкой зонта спину кучера и велел остановиться возле национального коммерческого банка. Банк был открыт, но еще не работал. Это Коган знал совершенно точно. Да и заработает он еще не скоро, но сделать видимость своей деловой активности все же нужно. Зайдя в банк, Коган встретил служащего который что-то начал ему объяснять, разводя руками. Выслушав его, Коган вежливо приподнял шляпу и вышел на улицу. Ну что же, эта остановка себя оправдала. Вон та пролетка с зелеными крыльями над колесами ехала за ними от самого вокзала. Коган это видел в зеркальце, которым пользовался, чтобы не поворачивать демонстративно назад голову. Теперь пролетка стояла у стены метрах в пятидесяти. И когда Коган снова уселся в свой экипаж и лошадь тронулась, он убедился, что пролетка с зелеными крыльями последовала за ним. Отлично, меня заметили в этом городе!

Комфортабельный отель, построенный в Бухаресте в 1925 году, сумел сохранить за время войны большую часть своего лоска. Правда, высокая дверь парадного входа потеряла часть остекления и недостающие элементы были пока забиты просто фанерой. Но сохранившееся стекло было чистым и сверкало на солнце, как хрусталь. Персонал был вымуштрован, вежлив и предупредителен. Все комнаты и холлы застелены изысканным паркетом. Неповторимый интерьер украшен строгой мебелью в стиле начала века. Украшают комнаты изящные винтажные лампы и светильники, ткани естественных оттенков и прекрасные картины, обрамленные в резные рамы. На первом этаже здания находится уютное кафе, тоже оформленное в элегантном стиле начала XX века.

Заполнив на немецком языке карточку посетителя, указав в ней свою фамилию как Грубер и род занятий – коммивояжер из Турции, Коган с наслаждением принял ванну в номере, надел свежую рубашку и спустился в кафе. Следовало осмотреться, убедиться, что он в самом деле является объектом чьего-то внимания. Прямой слежки он больше не заметил, а внимания к его особе было хоть отбавляй. Еще бы, в послевоенном Бухаресте, где еще не особенно наладилась нормальная жизнь населения и деловых кругов, вдруг появляется такой франт с замашками лорда.

Обедал Коган не спеша, со вкусом. Подозвав метрдотеля, он задал несколько вопросов о городе, работающих банках, бирже. Поинтересовался, часто ли в ресторане отеля бывают люди из деловых кругов, кто вообще, как правило, останавливается в их отеле. Когда к столику подошла молодая женщина с корзиной и предложила купить цветы, он щедро заплатил за небольшой букет и задал несколько вопросов цветочнице о тех местах, где вечером было бы приятно погулять в Бухаресте с дамой. Сегодня Коган был исключительно любопытен и доброжелателен. На время его видимая спесивость ушла в тень. Радовало и сбывшееся ожидание, что многие люди, особенно из среды обслуживания, сносно говорили по-немецки.

Вечером Коган проехался на вокзал, побродил среди пассажиров, заглянул в первый класс. Посетил несколько парков и бульваров в исторической части города, прошелся возле здания муниципалитета. На бульваре он «нечаянно» наступил на ногу владельцу большого магазина одежды, тот лично руководил приведением в порядок витрин своего заведения. Один из немногих магазинов, которые начали открываться в Бухаресте после выхода Румынии из войны. Извинившись весьма изысканно на немецком, Коган высказал несколько дельных и обоснованных советов по восстановлению витрины магазина. Хозяин счел их разумными и пригласил гостя столицы к нему в магазин выпить рюмочку мерло. Коган вежливо согласился. Отказаться было бы странным для гостя Бухареста из деловых кругов. Ведь Румыния является одним из крупнейших в мире производителей вин и пятой по величине среди европейских винодельческих стран после Италии, Франции, Испании и Германии.