Первичный же ареал, ставший левитским, совершенно аналогично, сперва не замечал всего этого, как и богини–матери перед своим поражением, так как пред левитским ареалом встала крупная задача: преобразовать матриархат в патриархат в полном объеме. Ибо мы с этими богинями–матерями совсем как–то выпустили из виду простых матерей, у которых богини–матери были начальницами. То есть в храме уже командуют мужики, хоть и скопцы, а за его стенами – свободные женщины–амазонки, славящиеся умением драться не хуже мужиков. Разумеется, их надо было выдавать замуж за кочевников , чтоб чего–нибудь не натворили. Ибо при каждой из них окажется левитский и соглядатай (по старой привычке), и что–то вроде равновесного оружия левитов. Или у вас есть другой метод с учетом нравов тех времен? И нужно–то было для осуществления этого переворота всего лишь обновленная идеология, базирующаяся на идеологии старой, ее надо было только немного подправить по формуле: теперь вот этот бродячий хлюст будет главой семьи. И разрешить всем хлюстам размахивать кулаками в кругу своей семьи. Конечно, по тем временам женщины были покрепче нынешних, но все же природа у них иная: их безнаказанно можно бить в период беременности и кормления ребенка, так что, как говорится, против лома нет приема. Поэтому переход на новую идеологию не потребовал многих веков. Только надо заметить, что как всякая принудительная власть левиты выдавали замуж своих новых подопечных, примерно как ныне в колхозах оплодотворяют коров, без учета любви. Левитам же, как и колхозным животноводам, некогда вдаваться в тонкости любви. Главное – приплод и молоко. Двуполая, принудительная семья состоялась. Это я к тому говорю, что сейчас вновь перейду к торговцам, далеко оторвавшимся от левитского гнезда.
Оторвавшиеся торговцы, мне их теперь уже можно называть самаритянами и даже караимами (придется вам заглянуть в другие мои работы), глядя издали на упомянутое гнездо левитизма, женились исключительно по любви и надо отметить, что их свобода была не только в этом, но и в уже упомянутом. А свобода, что свежий воздух, никогда не вредит здоровью. То есть, расширяя здоровье на все его нынешние употребления, такие как здоровье нации, умозрения, «здравый» смысл и т.д. и т.п., неизбежно приходишь к выводу, что научно–технический и вообще интеллектуальный прогресс сосредоточился именно в расширяющейся как Вселенная среде самаритян. Именно поэтому их так не любят левиты, давно превратившиеся в раввинистов, фарисеев и книжников .
В первоначальном же ареале, ставшем на сто процентов раввинистским, (о «новых» религиях я даже не хочу здесь упоминать) происходила стагнация на том самом, пока не очень высоком уровне, достигнутом первыми скопцами. Но аппетиты теперь уже раввинистов растут, а доходы из–за отсутствия научно–технического прогресса не увеличиваются, поэтому эксплуатация ужесточается. Притом самаритяне уже так далеко, что не дождешься даже прейскурантов и отчетов «о достигнутых успехах», не то чтоб ждать от них посылок.
Между тем, самаритяне на трех путях, обозначенных выше «мегалитами», создали новые точки цивилизации, вобравшие в себя корневую цивилизацию, и прибавили к ней все то, что сами выдумали на пути и подсмотрели у прочесываемых племен аборигенов, то есть поднялись на новую, довольно высокую ступеньку общемировой цивилизации. На новом месте, естественно, организовался новый клан «учителей» народа. Основная цель которых – не только брать как можно больше денег за свое учительство, но и в подчинении своей воле ротозеев с помощью модернизации прежней религии в какую–нибудь новую, отличающуюся от старой количеством складываемых кучкой собственных перстов (трех вместо двух). Ну, и еще кое–чем незначительным, например, пить или не пить вино. А если есть «учителя», не допускающие возражений, когда они городят явную дурь, то возникают и противники, отделяющие себя от этой дури (кар – корень, определяющий разделение чего–нибудь от чего–нибудь). То есть, караимы, карийцы, корейшиты и так далее (в моем понимании этих слов) превращаются в новых самаритян и идут дальше. А «новая точка» начинает загнивать.
Таким образом, образуется лестница научно–технического прогресса и общей культуры, расположенная горизонтально по меридианам, параллелям и между ними наискосок, и поэтому высота ступенек кажется мнимой, примерно как мнимая линия, где небо сходится с землей (по–еврейски сам–ар). Но любая лестница когда–нибудь кончается, например, когда она упрется в океан, она же у нас – горизонтальная. Здесь раввинисты догоняют самаритян, и последним становится не очень сладко, думать о научно–техническом прогрессе уже некогда, рассчитаться бы только с накопившими долгами раввинам. На всем отвоеванном у самой Земли пространстве наступает усреднение, только оно не такое уж прогрессивное, чтобы докатиться до истока пути. Поэтому исток этот остается на том же самом уровне развития, на каком его оставили первые оторвавшиеся от раввинистов самаритяне, и в результате с берегов океанов кажется, что там, на старте и есть первобытный строй. Ибо он уже ничем не отличается от тех краев, где торговое племя появилось на первых этапах своих трех первичных путей. То есть, хрен, как говорится, редьки не слаще. Именно поэтому точка исхода и потеряна самими евреями. Пусть мне скажут спасибо, что я ее им отыскал.
Конечно, не все так просто и однозначно как здесь изложено, но накручивание трелей и фиоритур усложнит понимание, доведя его до бессмысленности. Поэтому я даже не упоминаю здесь о Второзаконии Моисея, которое сперва еще надо само понять, ибо историки и левиты всех известных религий выдают Первозаконие за Второзаконие до сего дня. Я лишь здесь скажу, что если бы не было истинного Второзакония, освобожденного напрочь от морали, переданной суду, то на Земле не было бы никакой западной демократии. И, стало быть, на всей Земле было бы одно и то же – людоедское правление народом, восточный синкретизм или по–марксистски – азиатская формация. Но это не относится к предмету статьи, и я замолкаю на этот счет.
