Здание, в котором проходил отбор, выглядело сногсшибательно. Стекло, бетон, плавная волна витражей – просто космический корабль. Бесшумно открывшиеся двери дохнули на оробевшую Наталью прохладой кондиционеров. Охранник на входе строго просматривал паспорта и пригласительные. Маму, которая для страховки всё же поехала вместе с дочерью, решительно отсеяли, и она отошла к многочисленной группе таких же взволнованных родителей. Народу толпилось прилично. Не одна Наталья решила приехать заранее. Опаздывать она не любила, предпочитая выходить из дома, имея солидный запас времени.

Жизнь обычно по закону подлости подкладывала свинью в самые ответственные моменты. Ломался автобус, застревал лифт, по чулкам расползалась затяжка, сворачивался на сторону каблук или какой-нибудь невоспитанный юнец обливал тебя колой в транспорте. На сей раз мадмуазель Фёдорова добралась до места без приключений, что уже вдохновляло и обнадёживало.

Парни и девушки возбуждённо гудели, переговаривались, хихикали и отчаянно флиртовали. Все нервничали.

Было бы странно, если бы было наоборот. Любые состязания, а кастинг был именно состязанием – это стресс, адреналин в крови и ожидание победы. Тот, кто не надеется выиграть, в соревнованиях не участвует. А если и говорит, что не надеется, то лукавит.

– Вы последний? – смущаясь, спросила Наташа у стоящего впереди светлого шатена. Тот был рослым, плечистым, с мощной шеей, голова его маячила довольно высоко, поэтому слабый Натальин писк до него просто не долетел.

Отважившись, Наташа осторожно подёргала его за футболку и повторила:

– Вы последний?

Парень оглянулся, мазнул по ней взглядом и сосредоточенно кивнул, думая о чём-то своём.

Он уже отвернулся, а Наталья всё ещё рдела щеками, ушами и шеей. Она буквально физически ощущала, как по коже ползают уродливые пятна румянца. Ямочка на подбородке, лукавый прищур серых глаз, небрежно зачёсанная на бок слегка вьющаяся чёлка. Красавцем стоявший впереди шатен не был, но в его лице было что-то неуловимо притягательное, от чего сердце бухало аж в ушах, дыхание сбивалось, а колени безвольно подгибались. Наташа тут же остро пожалела, что не надела платье, синее, удивительно шедшее её медно-медовому оттенку волос, не сделала причёску, решив просто затянуть хвост, и не надела каблуки, чтобы болтаться у этого супермена не подмышкой, а хотя бы на уровне шеи.

Как любила говаривать бабуля – задним умом все ямы полны. Чего уж теперь сожалеть о несделанном. Сама виновата.

После прохождения контроля претенденты, словно дисциплинированные муравьи, цепочкой текли по лестнице вверх. Наталья тоже отправилась по обозначенной траектории. Так как изначально стояли все довольно кучно, шатен каким-то образом оказался сзади. Наверное, не стал бодаться с оттиравшими его девицами. Почему-то хотелось снова его увидеть.

Просто так.

Ну, если нет, то и ладно.

Наташа была счастлива, что вырвалась из толпы. От запаха разнообразных духов она совершенно одурела, вспомнив, что сама подушиться как-то не подумала.

Она машинально обмахивалась приглашением, торопливо шагая за цокавшей каблуками блондинкой. Та на своих невероятных шпильках умудрилась уцокать довольно далеко, и Наташа еле успевала. Внезапно взгляд её наткнулся на причудливой формы пальму. Коряво извиваясь морщинистым стволом, деревце радовало глаз шикарными, мясистыми листьями глубокого зелёного цвета. При взгляде на эту зелень немедленно захотелось к морю, в тропический рай.

Взвывший над Натальиной головой кондиционер вырвал девушку из сладких грёз. От неожиданности она вздрогнула и выронила пригласительный. Пёстрой птицей спланировав вниз, он залетел под кадку с пальмой.

– Начинается, – пробормотала девушка и опустилась на колени. Пошарив по периметру, она вздохнула и встала на четвереньки, приложив щёку к полу и пытаясь заглянуть под ёмкость с цветком. Приглашение просматривалось, но довольно далеко. И чем его доставать? Вот ведь ворона!

Неожиданно Наташа, увлечённо всматривавшаяся в темноту под кадкой, замерла, ощутив, что рядом кто-то есть. Она перевела взгляд и упёрлась в физиономию шатена из очереди. Того самого, из-за которого сбивалось дыхание. Словно вспомнив недавние реакции организма, дыхание снова сбилось, сердце запрыгало, а руки затряслись противной, нервной дрожью.

– Чего там? – весьма буднично поинтересовался парень. Словно его вовсе не удивила лежавшая на полу барышня.

– Приглашение упало, – прошептала Наталья. Говорить нормально она не могла, голос пропал, а в горле чудовищно пересохло.

– А, ясно, – парень встал и отряхнул брюки. Наташа даже подумала, что он сейчас уйдёт, но шатен вынул из сумки телескопическую ручку, вытянул её и без труда извлёк приглашение из-под пальмы. – Держи!

Вручив листок продолжавшей лежать на полу девице, он, словно ни в чём не бывало, отправился дальше.

– Спасибо! – запоздало крикнула в его широкую спину переполненная эмоциями Наталья.

– Не за что, – Вадим Морев, один из тех, кто планировал попасть на шоу, не оборачиваясь, приветственно вскинул руку.

Эта рыжая была ужасно смешная. В невероятных очках, такие носила его бабушка, и с волосами совершенно нереального цвета. Почему-то он был уверен, что они не крашеные, а натуральные, потому что такой насыщенной краски в природе просто не существует. Да и веснушки, обильно усыпавшие её раскрасневшееся личико, и даже руки, говорили в пользу естественности. Рыжая. Как Пеппи-Длинный-Чулок. В детстве Вадик страшно любил эту книгу. И изо всех сил старался походить на хулиганистую героиню Астрид Линдгрен.

Наверное, благодаря детской влюблённости в Пеппи, он и занялся спортом, чтобы не выглядеть хлюпиком и паинькой.

С детства склонный к полноте мальчик начал исступлённо терзать турник, потеть на пробежках и тягать папины гантели. В седьмом классе он проштудировал кучу сайтов по бодибилдингу и начал заниматься планомерно, довольно быстро накачав приличную фигуру.

Вадик Морев ко всему подходил основательно и методично – и к занятиям спортом, и к учёбе. Спорт быстро перестал быть для парня самоцелью. Учёба вышла на первое место, и он увлечённо грыз гранит науки, зачитываясь энциклопедиями и различными справочниками. К художественной литературе он был совершенно равнодушен, читая лишь то, что нужно было по программе, и не особо вникая в анализ. Некоторые произведения он и вовсе освоил по диагонали. В классе его недолюбливали. Шибко умным в этом мире вообще сложно.

– Вадя, ты слишком рациональный, – так однажды с трудом сформулировал эту общую отчуждённость его друг Денис. С Дэном они вместе занимались программированием, на почве которого и сдружились. – Надо больше общаться с людьми, тусить, как-то на девчонок реагировать.

– А если мне это не интересно? – искренне удивился Вадик. – Ни девчонки, ни тусовки. Им неинтересно то, чем занимаюсь я, а я имею право не интересоваться тем, чем живут они. Не хочу я ржать, смотреть дебильные фильмы, жрать попкорн и строить глазки всяким Машам. И когда они мне строят, я тоже не люблю. Это меня, вроде, к чему-то обязывает. Я хочу быть сам по себе. Имею право.

Право он, безусловно, имел. Поэтому в классе его не замечали, считая занудой и педантом. Приглашать на дни рождения и праздники перестали. Даже девушки, несмотря на довольно симпатичную внешность, воспринимали Морева как элемент интерьера. Он не фигурировал ни в девичьих грёзах, ни в сплетнях.

Забредшая в их школу Карина, конечно же, сразу вцепилась в фактурного парня, вручив ему приглашение на кастинг.

– Выбрось, тебе это не по зубам, – тут же посоветовал Денис. – Ты волк-одиночка, тебе там ничего не светит. С людьми общаться не умеешь, интеллектом давишь оппонентов, как тараканов тапком, а эрудицией взращиваешь в собеседниках комплексы. Тебя выпрут сразу же. Шоу-бизнесу нужны люди с хорошо подвешенным языком.