Дедушка

Мои трясущиеся руки не слушают меня вот уже много лет. Я хватаюсь ими за края ящика и пытаюсь тянуть его на себя. Ручка отвалилась от него еще прошлой зимой, теперь посередине старой древесины сияет черное пятно. Наконец, я рывком выдергиваю ящик и достаю из него старый, потрепанный журнальчик. Он был перечитан мной десятки раз. Расстелив его на столе и поставив на него тарелку с жидким супом, я достаю из шкафа чистую ложку и протираю ее еще раз рубашкой. Со мной живут мыши. Эти существа появились у меня давно, а так как отрава не помогла, они стали моими сожителями. Только теперь приходится хранить все вещи в большом шкафу на верхних полках. По крайней мере, туда они точно не доберутся. Подтянув к столу табуретку и присев на нее, я разломал краюшку хлеба над тарелкой. Крошки посыпались в нее.

Вскоре, покончив с обедом, я посмотрел на настенные часы и обнаружил, что уже пора. Вместо двери, ведущей в мою комнату, была занавеска. Пестрая, с цветами. Она прикрывала вид на маленькое помещение, куда вмещалась только кровать и тумбочка. Отодвинув рукой занавеску, я стал выдвигать ящики, роясь в них.

– Куда же она делась? – слышал я свой скрипучий голос. Иногда моя привычка говорить вслух брала надо мной верх. Как только не заговоришь, пожив в одиночестве не один год. – Вот родимая…

Я достал газету. Сегодня был ее последний день. Каждое воскресенье я брел к одному ларьку и на свою пенсию покупал газетку. А сегодня как раз воскресенье. Но, надевая чепчик и беря в руку трость, прежде надо было отправиться не туда…

Выйдя из дома и поковыляв вдоль аллеи, я брел мимо кустов и деревьев, высаженных по бокам и тянущихся далеко вперед. Тут же на скамейках сидели люди разных возрастов: старики, мужчины, мамы с детьми. Я пошел прямо к детской площадке, которая находилась в конце аллеи. Там, на скамейке неподалеку, сидел мужчина, разговаривая по телефону. Я подковылял к нему и, приподняв шляпу, произнес:

– Присяду?

– М-х, – быстро кивнул он, продолжая рассказывать кому-то на том конце трубки, как именно надо заполнять бумаги. Временами его голос то поднимался на крик, то опускался на угрожающий шепот.

Я стряхнул со скамьи невидимые крошки рукой, аккуратно приседая сбоку и доставая газетку. Она была сложена в несколько раз и громко шуршала при разворачивании.

– Да я на улице, поэтому так шумно. Ты мне тут не ёрничай! – пропыхтел в телефон мужчина.

Я развернул газету и стал читать ее, периодически поглядывая на детскую площадку. Там резвились дети, пинали мяч, бегая друг за другом и крича что-то. Я улыбнулся, глядя на то, как две девочки спорили между собой, кто выше раскачается на качелях. И когда они подлетали слишком высоко, то кричали, веселясь.

– Да не слышу я тебя, в ушах уже звенит! Тут дети кричат, сейчас я перейду в другое место, – заворчал мужчина, сидящий рядом. Он тяжело поднялся и, с усталым видом, все еще ругаясь с кем-то по телефону, побрел куда-то вперед.

Я продолжил чтение газеты, однако мне почему-то стало жалко этого мужчину. Молодой еще совсем, вся жизнь впереди, а ничему порадоваться уже и не может. Детское веселье для него лишь шум, а сам только и делает, что ругается с кем-то. Я вдохнул и опять обратил свой взгляд на газету. Зрение уже совсем не то, и в очках еле вижу буквы, а написано и не мелко.

Я совсем отвлекся, когда вдруг услышал какой-то грохот. Мимо меня прошла одна из мамочек с коляской, и оттуда вывалились какие-то вещи. Женщина быстро подняла все и, проверив ребенка, дальше медленно покатила коляску. И тут я обратил внимание на карапуза, который смотрел на меня своими большими глазами и недоуменным видом. Я приподнял шляпу на голове и, улыбнувшись, помахал ею ему. Малыш улыбнулся и показал свои несколько зубиков. Он смотрел на меня, пока коляска не свернула за угол.

– Какой прелестный малыш…

В тот день у меня не сходила с лица улыбка. Не знаю почему, но мне так нравилось смотреть на этого ребенка. Да и на остальных тоже, ведь дети такие радостные. Они могут передать это чувство и другим. Я думаю, что они не обидятся, если я тоже займу у них немного радости.

Говорящие дома

Почти что на конце земного шара был маленький городок. Он казался совсем одиноким, окруженный золотистыми полями с пшеницей. О его стены бился ветер, который поднимал пыль по улочкам и сносил шляпки девушек. А его дороги протаптывали прохожие, пиная попадавшиеся мелкие камешки. А его дома подвергались оклеиванию листовок множество раз.

Именно такое жилище и стояло прямо в центре городка. Этот дом приветливо, но немного застенчиво улыбался прохожим, каждый раз, когда они кидали на него взгляды

–Добрый день!… Приветствуют вас!… Прекрасная погода, дружище!.....

У него был желтый фасад, а крыша сияла ярко-красным оттенком. Окошки с блеском на стеклах оглядывали всё что происходило на улице. Его огромная, парадная дверь, которую, чтобы сдвинуть надо прилагать немыслимые усилия, скрипела каждый раз, когда ее пытались отворить. В доме было два этажа, хоть и маленьких, но достаточно величественных. А снизу вились зигзагами кусты с цветами.

–Приятного дня! – в очередной раз улыбнулись окошки какому-то прохожему

–Хо-хо-хо. Вы только на него посмотрите. Взгляните, взгляните – донёсся до него шепот- Что он из себя строит. Боже правый

Это рассказывал розовый дом…В нем жила пожилая дама, сплетница этого городка. В те редкие времена, когда она не была занята своим любимым хобби, она уделяла всё внимание своим драгоценным рыбкам. На которых, между прочим, даже ветер боялся дунуть. В обществе эту даму сторонились, но всегда старалась встречать добродушно, опасаясь чего она может выдать.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.