- Здравствуй, Иржа, - тихо сказал Люсьен.
Смертоносец не ответил ему, явно увлеченный беседой со своими сородичами. Немного скучая, Люсьен рассматривал поднявшуюся во дворце суету. Там бегали люди, их было необычно много, выделялась толстая фигура Патера, слышался даже его хриплый бас. Откуда столько воинов?.. Ах, да, вызваны все поселяне, теперь здесь сотни стрелков и отряд Арни перед ними как на ладони.
Люсьен обернулся и увидел, что люди больше не сидят на спинах пауков. Он поискал их глазами, и заметил нескольких, спрятавшихся среди камней, готовых по команде осыпать Иржу стрелами. Со вздохом переведя взгляд обратно на дворец, стражник уже не обнаружил Ока Повелителя Ужжутака у моста.
«Я спускаю тебе паутину, Люсьен, поторопись.»
С нависавшего над пропастью утеса тянулась толстая белая нить. Стражник спрыгнул со своего восьмилапого, подбежал к ней с сноровисто обмотал клейкую паутину вокруг пояса. Тут же его сильно потянули, и спустя мгновение Люсьен оказался буквально в жвалах у Иржи.
«Вспомни все, не трать времени на слова,» - потребовал паук.
Вспомнить все? Это не так просто, но Люсьен, зажмурившись от усердия, постарался исполнить приказ. Стрекоза, бой с ней, отряд Арни, еще одна стрекоза, армия Чивья, Око Повелителя, послание для Иржи, опять стрекоза, опять отряд Арни, гонка.
«Молодец, я в тебе не ошибся, признай это. Ни другой человек, ни тем более смертоносец не вернулся бы живым.»
- Они ведь уже сказали тебе то же самое?
«Да. Но мне требуется вера в то, что я делаю. Ты не считаешь меня предателем?» - строго спросил Иржа.
Конечно нет! - не ответил, а просто подумал Люсьен. Что-то зашевелилось сбоку, стражник повернулся и увидел, как медленно опускается мост. Смертоносец успел отдать команду стражникам. От дворца, придерживая меч и почему-то низко пригнувшись, к утесу бежал Патер.
«Я рад, что ты думаешь обо мне по прежнему хорошо, Люсьен. Иди отдыхать. И пусть люди, все наши люди кроме принцессы и Алпы уходят в поселок как можно быстрее. Во дворце укроется армия Чивья.»
- Укроется? - переспросил Люсьен, уже шагая ко дворцу, и тут же сообразил, от кого.
Патер, не добежав до утеса, повернулся и опять заспешил во дворец. Он громко кричал и размахивал руками, из-за садовых деревьев выходили недоумевающие лучники. По опущенному мосту осторожно перебирались первые воины Чивья, а высоко в небе, пока никем не замеченные, зависли два десятка стрекоз с людьми в висящих под их талиями сетках. Еще один отряд летучек, уже без двуногих воинов, кружился над скалами, выбирая место с достаточным количеством метательных снарядов.
Когда Стаса привели в себя, обоих пленников отконвоировали в обгоревшее деревянное здание, в котором нашелся выложенный кирпичом подвал.
- Вот, тут вас никакие могильщики не достанут, - сказал им знакомый воин. - Есть хотите?
- Нет! - заявил Стас, но сотник успокаивающе похлопал друга по плечу.
- Конечно, хотим. И воды побольше, надо и умыться тоже.
- Хорошо, Олаф-сотник, - улыбнулся горожанин, забираясь наверх по лесенке. - Все-то у тебя не как у людей, и Пхаш какой-то необычный получается.
- Так решил Повелитель Вахласа, - напомнил Олаф.
- Слава Повелителю! - откликнулся воин и захлопнул люк.
Некоторое время оба приятеля молчали, потом Стас начал шумно вздыхать.
- Олаф, я тебе конечно верю… Но что с нами сделают?
- Покормят, ты же слышал. А я тебе давно сказал: в городе нас не сожрут, а накормят. Я не обманываю, - Олаф вытянулся на приятно прохладном полу. - Не горюй, Стас, ведь хуже чем у речников тебе не стало.
- Ну… По крайней мере грести без конца не надо, - хмыкнул островитянин. - Расскажи мне что-нибудь. Мне здесь лучше, в темноте, а то таких гадостей насмотришься… Ненавижу пауков.
- Они об этом знают, - сообщил сотник. - Они читают твои мысли лучше, чем ты сам. Видят, что ты их ненавидишь и не скрываешь этого… Смертоносцы думают, что не скрываешь, они ведь не знают, что ты просто не умеешь. Им это оскорбительно.
- Что же делать? - испугался Стас.
- Попробуй относиться к ним лучше. Уж во всяком случае когда говоришь с восьмилапым, то думай что-нибудь хорошее о нем. Например, какие у него большие жвалы, или какие лапы длинные. Всякая тварь любит ласку, даже смертоносцы, - Олафу впервые в жизни пришло такое в голову, но так приятно порассуждать, лежа в темноте. - А ты мучаешь себя, смотришь на… Что тебе в них не нравится?
- Волосатые они, - пожаловался островитянин. - И брюхо мягкое, противное, болтается, шевелится…
- Он недавно поел, - заступился Олаф за смертоносца. - У тебя тоже что-то в животе происходит после еды.
- Ох, не говори мне про их еду! - заголосил Стас.
Сотник хмыкнул. Ох уж эти взгляды на жизнь… И каждому кажется, что именно он видит ее правильно. В то время как все зависит только и исключительно от точки зрения. Однажды ему пришлось дискутировать с одним из людей Фольша, уговаривавшем горожан перебить пауков. Олаф спросил его, что же за жизнь наступит на планете, когда Фольш во главе своего звездного воинства спустится с неба и изгонит в копошащуюся тьму всех насекомых. Ведь людям будет просто нечего кушать, если не считать, конечно, едой всяческие каши.
- Мы разведем других существ! - пламенно рассказывал повстанец. - В горах, на далеких островах, в сумеречных землях сохранились близкие нам твари с красной кровью! Они размножатся на освободившихся от насекомых землях, мы будем охотиться на них.
- Ты говоришь глупости. Если их так мало, этих тварей, то, значит, они не размножатся: мы их съедим с голоду. А потом, наверное, примемся друг за друга, - насмехался над ним тогда еще будущий сотник. - Да и как твои существа могут размножиться, если близки людям и рожают детенышей, а не откладывают яйца?
- Мы не станем таких тварей есть! - заголосили тогда многие из присутствующих, хотя Олафу как раз это не казалось важным.
- Вы глупые! - заявил человек Фольша, чуть ли не облизнувшись. - Красная кровь… Когда режешь мясо, то кажется, что режешь себя! Вкус, запах - это то, что нужно человеку!
Вскоре проповедника убили. Он не понимал точки зрения горожан, так же как и Стас ее не понимает. На далеком острове тоже выращивали существ с красной кровью, там был тот самый мир, который должен был вернуть людям Фольш. Но большинству двуногих не захотелось бы там очутиться. От вида красной крови их передергивает не меньше, чем бернца от вида ядовитых жвал. Зато Стас почему-то ужаснулся трапезе пауков, хотя там та же самая красная кровь, а мертвые люди ничего не имеют против. - Странно все… - пробормотал Олаф. - Ты о чем? - не понял Стас.
