Тем временем мужчина продолжал по кирпичу разносить планы Лю Синя:
– Ну да, куда же вы сейчас пойдете…
– Мы? Разве вы не оставите мальчика у себя? Вы же спасли его! – искренне удивился Лю Синь, чувствуя поднимающееся негодование в сердце.
– Э нет, спас его ты, – хмыкнул хозяин, указав на него дымящейся прямой трубкой. – Я лишь оказал небольшую помощь. Это твоя ноша, а значит, и нести ее тебе. Или мальчишка окажется на улице.
«Да у меня ведь даже рыбок никогда не было, какой мне ребенок!» – мысленно взвыл Лю Синь. Взвесив все за и против, он ощутил, что его разум начал затуманиваться от внезапно навалившейся проблемы. Правильно говорят – невозможно собрать пролитую воду[1].
Принявшись судорожно тереть висок, он выдохнул:
– У меня нет ни денег, ни дома. Я босяк, как вы и сказали, да и привык заботиться только о себе.
– Ну так выбери дом да оставайся.
– Какой еще дом?
– Любой. Вон их сколько. – Хозяин махнул рукой, указывая на полупустую улицу. – Подлатаешь крышу, наберешь соломы, в реке можно рыбу ловить. Как наловчишься, сможешь торговлей заняться. Не здесь, разумеется, а в соседнем городе, там ледяная рыба нарасхват. Большинство местных так и выживает. Но чтобы дойти туда, нужно перейти серые пески. Один не справишься. – Мужчина впился в него внимательным взглядом, откинувшись на балку навеса.
Лю Синь растерянно смотрел перед собой, пытаясь переварить новую информацию.
– …Сколько путей из города?
– Два. Один с обрыва, а другой – через пески.
Лю Синь перевел взгляд на лесную чащу, раздумывая. Уйди он сегодня из города, то, скорее всего, сгинул бы в этих серых песках. Что это, пустыня? Болото? Вряд ли мужчина соврал, говоря, что в одиночку ему не справиться.
«Но в книге ничего про это сказано не было!» – в душе воскликнул Лю Синь, роясь в воспоминаниях. Главный герой просто выбрался с Севера и тут же обзавелся наставником, который научил его сражаться и противостоять опасностям на пути. Именно он посылал Тан Цзэмина то в один край империи, то в другой, обещая, что, собрав по крупицам всю информацию от мелких злодеев, он узнает, как был открыт разлом в Призрачное царство и кто за этим стоит.
«Вот ведь писака Мо! Можно было уделить хоть немного внимания Северу! Черт бы с этими серыми песками, но в лес-то почему путь отрезан?» – гадал Лю Синь, глядя на темную чащу.
Вспомнив, каким суровым стало лицо мужчины, когда он спрашивал его о лесе в прошлый раз, Лю Синь не стал больше поднимать эту тему, лишь вздохнул и зарылся пальцами в волосы.
– Что ты умеешь делать? – спросил хозяин.
– Ну…
Проведя всю жизнь в городской суете, Лю Синь понимал, что вряд ли обладает хоть какими-нибудь значимыми талантами и навыками для выживания в подобном месте. Он до сих пор не был уверен, что сумеет выловить из реки хотя бы тину, не говоря уже о рыбе.
– О! Я умею плести корзины! – Лю Синь вспомнил, чему его научил старик в книжной лавке, когда он коротал время у него на каникулах, и с горящими глазами обернулся к хозяину.
– Корзины? – скептически вскинул бровь мужчина, одаривая его насмешливым взглядом и почесывая бороду. – Ну, корзины так корзины. Уже хоть что-то. Руки местных загрубели от тяжелой работы, им не до плетений. Из Цайцюнь раз в три дня ходит повозка в соседнее поселение, корзины им пригодятся.
– Тогда я могу уехать с ними? – В Лю Сине загорелась надежда.
– Не спеши. Хозяйка единственных двух лошадей как раз та самая старуха. Не заплатишь ей – не поедешь. А ты, будь уверен, не заплатишь, – усмехнулся хозяин, выдохнув дым.
– Это точно… – Понуро опустив голову, Лю Синь посмотрел на трухлявые ступени под ногами. – А вы чем занимаетесь?
– У меня кузница. Кую по мелочи, что придется, на что спрос есть. Его, как правило, и нет тут.
– Где же мне взять материалы для плетения?
– Небольшая ивовая роща растет неподалеку, но за деревьями давно не ухаживали, так что они разрослись и лозы теперь высоко. Завтра дам топор, и можешь рубить. Учета все равно никакого нет.
Мужчина встал, отряхнул темный халат и направился в дом, оставляя Лю Синя сидеть в одиночестве в эту беззвездную ночь.
Проснувшись следующим утром, первым, что увидел Лю Синь, были синие, словно озера, бездонные глаза, смотрящие на него внимательно и настороженно.
– О… проснулся? – Лю Синь приподнялся и, неловко кашлянув, посмотрел на мальчика, который сидел на соломенной подстилке рядом с ним, поджав под себя ноги. – Как ты себя чувствуешь?
Тот выглядел лучше, чем вчера: на щеках появился слабый румянец, а губы больше не отдавали синевой. Мальчишка был красивым: чуть вьющиеся темные волосы до плеч, большие синие глаза цвета темного сапфира, ровный нос и чуть припухлые по-детски щеки.
«Ого… Какой милый!» – подумал Лю Синь и едва удержался от того, чтобы ткнуть пальцем в щеку мальчишки. Тот выглядел столь очаровательно, что совсем не вязался с этим мрачным местом, наполненным хмурыми людьми. А учитывая, что мальчик смотрел на своего спасителя не моргая, то выглядел он совсем как кукла.
Лю Синь улыбнулся ему, стараясь ничем не напугать: он как никто другой знал, каково это – проснуться в незнакомом месте в окружении чужаков. Впрочем, мальчик справлялся явно лучше, чем он сам, и хотя бы не шарахался от посторонних и не истерил, а просто внимательно смотрел на него, комкая на коленях свой драный халат.
Неловко почесав затылок, Лю Синь попытался объяснить:
– Вчера ты потерял сознание, и у тебя начался жар. Я и господин… – задумался он и вдруг вспомнил, что не знает имя хозяина дома.
– Гу Юшэн, – представился мужчина, переступая порог дома.
Кивнув, Лю Синь повернулся к мальчику и произнес улыбкой:
– Я и господин Гу принесли тебя сюда. Меня зовут Лю Синь, а как твое имя?
Мальчишка продолжал смотреть на него во все глаза, не обращая внимания на вошедшего хозяина.
– Я тебя помню, – наконец тихо произнес он. Голос его был слегка хрипловат, но в нем уже прослеживались сильные нотки. – Помню твой голос.
– М-м, – утвердительно кивнул Лю Синь. – Вчера мы… забрали тебя из того дома. Не бойся, мы тебя не обидим.
Умолчав о том, что они с Гу Юшэном попросту обменяли его на пару вещей, Лю Синь неловко улыбнулся. Было бы здорово, если бы мальчик и вовсе не помнил, как его едва не забили до смерти.
Не зная, как продолжить разговор, Лю Синь уперся взглядом в пол, положив руки на колени.
– Давайте есть, – нарушил неловкую паузу Гу Юшэн, закатив глаза.
Встав с пола, Лю Синь подошел к глиняной печи и взял уже, казалось бы, свою миску. Заметив, что мальчишка не сдвинулся с места, он позвал:
– Иди сюда, не бойся. – И поманил его к себе, устроившись на полу и опершись о теплую печь.
Мальчик неуверенно встал и медленно подошел ближе, все еще держась на расстоянии. Взяв миску с пресной рисовой кашей, Лю Синь протянул ее ребенку. Мальчик опустился на колени и, не поднимая головы, неуверенно взял чашку и ложку.
Видя, как он медленно ест, стараясь не делать лишних движений, Лю Синь в сотый раз за последние сутки выругался на злобную старуху, которая измывалась над ребенком и, судя по его состоянию, толком не кормила, а только запугивала.
– Ешь быстрее, а то остынет, – кивнул Лю Синь, давая возможность мальчику скорее поесть. Он был таким худым, что явно недоедал и был постоянно голодным.
Только услышав эти слова, мальчик тут же начал торопливо засовывать кашу в рот, едва жуя и проглатывая. Гу Юшэн и Лю Синь сделали вид, что не замечают торопливости голодного ребенка.
Переглянувшись, они приступили к еде.
После завтрака Лю Синь решил отправиться в кузницу вслед за хозяином, но был остановлен растерянным взглядом мальчишки, который все утро топтался возле него, ходя хвостиком.
