Вполне возможно, что именно это обстоятельство и побудило Мишеля бороться, но многое определялось и основными чертами его характера. Бескомпромиссность Мишеля явилась причиной того, что, не признав поражения, он пришел к единственному альтернативному решению – бороться против оккупантов, если потребуется, в одиночку, хотя в то время он еще не представлял себе, как это можно осуществить.

А пока Мишель продолжал искать работу. Он откликался на объявления, ходил на собеседования, получал предложения, но каждый раз отвергал их, как только узнавал, что характер работы противоречит его принципам.

В начале августа, когда деньги Мишеля были уже на исходе, он увидел объявление в одной дижонской газете, которое, казалось, отвечало его требованиям. Машиностроительная фирма, выпускающая газогенераторные установки для автомобилей, искала представителя для работы в Париже. Эти установки, работавшие на древесном угле, пользовались огромным спросом из-за отсутствия бензина.

На следующий день Мишель вернулся в Париж уже в качестве представителя фирмы. С довоенных лет у него были отличные связи в автомобильной промышленности, и через две недели он снова оказался в Дижоне с первой пачкой заказов.

В конце концов фирма назначила его своим генеральным уполномоченным в департаменте Сены, дала ему право заключать сделки и назначать собственных уполномоченных.

Эта работа помимо материального обеспечения давала Мишелю превосходное «прикрытие» для его тайной деятельности в течение последующих четырех лет. Он нашел ее совершенно случайно тогда, когда отчаянно нуждался в работе, тем не менее оказалось, что было бы трудно найти более подходящую должность для человека, активно участвовавшего в движении Сопротивления.

Как ни озабочен был Мишель безработицей, он всегда помнил о своей главной задаче – продолжать борьбу против Германии. Уладив дела с работой, он стал думать о методах и средствах этой борьбы.

Найти их было нелегко. Хотя в передачах Би-би-си уже начали проскальзывать сообщения о французском движении Сопротивления, фактически оно почти не существовало. Мишель наводил справки, но безрезультатно. В конце концов он решил, что единственный выход – установить непосредственный контакт с союзниками. Всю зиму 1940 года он думал об этой проблеме.

Тем временем газогенераторное дело процветало. Заказы поступали отовсюду, и даже трудно было удовлетворить их. Заказов оказалось бы еще больше, если бы Мишель не избегал снабжать продукцией фирмы немцев. Из-за этого он мог попасть в беду (так оно в конечном итоге и случилось), так как у немцев не хватало бензина и они все чаще и чаще применяли газогенераторные установки. Однако в тот период Мишель ухитрялся избегать их заказов и в то же время снабжать своих французских клиентов. Вначале он использовал для работы свою квартиру, но вскоре достаточно разбогател, чтобы нанять помещение для конторы на авеню Пармантье.

Чем успешнее развивалась коммерческая деятельность Мишеля, тем больше времени он мог уделять своим замыслам. Мишель обдумывал самые различные возможности. Пересечь Ла-Манш представлялось немыслимым: каждый метр побережья охранялся. Граница с Испанией была далеко от Парижа, и он ничего не знал об обстановке в том районе.

Оставалась Швейцария. Граница проходила сравнительно близко, он знал этот район, а самое главное, у него был хороший предлог для поездки в эту страну, что являлось бесценным преимуществом. Что могло быть более естественным, чем поездка генерального уполномоченного газогенераторной фирмы «Газожен» в район, богатый топливом для газогенераторов? Никто не сможет придраться к такому человеку, даже если он окажется близко к швейцарской границе.

Оставалось лишь одно препятствие. Чтобы попасть к границе, нужно было пересечь северо-восточную запретную линию и войти в так называемую «красную зону». Это был коридор шириной восемьдесят – сто километров, проходивший вдоль всей восточной границы Франции.

Для лиц, не проживающих в этой зоне, требовался специальный пропуск на въезд, которого Мишель получить не мог. Уже сама просьба о выдаче такого пропуска могла вызвать подозрение. Однако кто не рискует, тот ничего не добивается. И Мишель решил со временем попытаться преодолеть это препятствие.

Ранней весной 1941 года он начал готовиться к поездке. Каждую неделю он откладывал деньги и отдельными замечаниями готовил своих подчиненных к мысли, что он отправляется в приграничный район с целью повыгоднее приобрести древесный уголь.

Наконец все было готово: его секретарша знала, как отвечать на вопросы во время его отсутствия, запас денег на две недели и билет туда и обратно были в бумажнике. Вечером 15 мая Мишель ночным поездом выехал в Дижон. С собой он вез велосипед, вещевой мешок и портфель.

Прибыв в Дижон ранним утром, он сразу же отправился на газогенераторную фабрику. Утро провел на совещаниях.

Таким образом, Мишель подготовил себе алиби. Покинув фабрику, он выехал на шоссе, ведущее в Лангр, и отправился в опасный путь.

Он избрал это шоссе (оно идет на северо-восток от Дижона) после тщательного изучения основного препятствия на своем пути. Это был канал Марна – Сона, который служил западной границей «красной зоны». Канал проходил с севера на юг восточнее Дижона через густонаселенные районы.

Чтобы избежать их, Мишель решил ехать в местечко Кюсей, что в сорока километрах севернее Дижона. Его путь пролегал по ровной местности, и он быстро ехал на велосипеде, наслаждаясь свежим воздухом, теплом и красивыми сельскими пейзажами. Повсюду косили сено, и воздух был наполнен душистым, сладковатым запахом. Мишель рассчитывал доехать до Кюсея к сумеркам, и действительно, около семи вечера он был уже там.

Проезжая вдоль канала, он убедился, что пересечь его будет нелегко. Все мосты охранялись часовыми, а путь к шлюзу преграждался металлической оградой с колючей проволокой. Помимо этого, большая надпись предупреждала, что ограда заминирована.

Поскольку канал был довольно узким и, вероятно, неглубоким, то пересечь его можно было даже с велосипедом. Конечно, его могли обнаружить, но другого выхода не было.

Пока Мишель размышлял, спрятавшись за живой изгородью у дороги, вдали показались три велосипедиста. Они приблизились, и Мишель увидел, что это немецкий патруль.

Проехав в нескольких метрах от спрятавшегося Мишеля, немцы остановились у шлюза. Старший патруля слез с велосипеда, передал его одному из солдат и подошел к ограде.

Мишель находился так близко от старшего патруля, что мог видеть каждое его движение: немец замешкался было, а потом ухватился за ограду и толкнул ее. Как потайная дверь в комнате, обшитой панелями, какая-то часть ограды подалась внутрь, и открылось отверстие, достаточное для прохода человека.

Когда патруль прошел, старший поправил ограду, тщательно обтер ее, посмотрел, не наблюдает ли кто за ним, и последовал за своими товарищами через шлюзовые ворота.

Мишель с трудом верил своим глазам. Перед ним был шлюз, по которому только что безо всякого труда прошли люди, и взрыва мины, обещанного в объявлении, не произошло.

Повторив движения старшего патруля, Мишель оказался по другую сторону, ограды и закрыл ее за собой. Первое препятствие было преодолено.

За оградой стоял квадратный домик, в котором, видимо, жил смотритель шлюза. Когда Мишель проходил мимо, из домика вышел пожилой мужчина. Он был без пиджака и в шлепанцах, довольно худощавый, с рыжеватыми волосами и светлыми усами. Внешне он походил на француза.

Мишель был застигнут врасплох. Он подготовил соответствующее объяснение для немцев, но не подумал о том, что сказать, если его застанет за подозрительным занятием соотечественник. Что делать: бежать или открыться во всем?

Мишель остановился и приложил палец к губам.

– Послушайте, – сказал он, – я пробираюсь к границе. И мне не очень хотелось бы повстречаться с немцами.

Смотритель оглядел Мишеля с головы до ног, а затем кивком головы пригласил в дом. В небольшой гостиной Мишель увидел остатки ужина и бутылку вина.