Дымы развернулись в воздухе, если про шар можно так сказать. Они явно старались избегать совсем уж прямого контакта с лучами света, хотя вряд ли простой фонарик мог бы нанести им сколь-либо значительный ущерб.

Что-то влетело в открытые двери снаружи.

Продолговатый цилиндр покатился по полу, выпуская с торца тоненькую струйку дыма. Бирюков заорал, разворачиваясь к стене:

– Вспышка!

Я навалился на Ольгу, закрывая её невесть от чего, и зажмурился из всех сил.

Резкий удар по ушам, такой, что в голове зазвенело, перекрывая привычный уже пульсирующий стук.

Ослепительный свет, даже сквозь закрытые веки, даже отвернувшись к стене.

Пронзительный свист, хруст и треск дерева. Откуда-то сверху посыпались обломки брёвен и куски кровли – Дымы выскочили из церкви, оставив огромные дыры в потолке и стенах. А обстрел лишь усилился: противникам стало проще, церквушка за секунду приобрела куда более прозрачный вид.

В дверях кто-то мелькнул, Андрей молниеносно выпустил в проём очередь, затем ещё одну в створку ворот рядом. И ещё одну. Снаружи кто-то заорал.

Он быстро протянул мне автомат, а сам потянулся к поясу. Только тут до меня дошло, что одной рукой Андрей всё ещё продолжает крепко сжимать гранату. Я изо всех сил сжал чуть растопыренные усики на шпильке и протянул ему кольцо. Бирюков внимательно посмотрел на меня, молча кивнул, и очень аккуратно вдел чеку обратно.

Затем вытащил из подсумка какой-то шприц-тюбик, воткнул в ногу, после чего опять сунул руку в подсумок и выудил оттуда бинт, быстро, но аккуратно перематывая рану. Когда он успел обломок выдернуть?

В дверях снова мелькнул силуэт, я нажал на спуск, но короткой очереди не получилось, палец залип на спусковой скобе – ну не умею я с автоматом обращаться. К тому моменту Бирюков уже закончил с перевязкой и буквально выдернул автомат у меня из рук.

Ещё очередь. Сухой щелчок. Из другого подсумка на поясе Андрея материализовался магазин. Два движения, пустой рожок стукнулся о деревянный пол, а снаряжённый занял его место. Очередь. Очередь.

Ситуация была просто безвыходной. Помните, несколько минут назад? «Плюс на минус», все дела.

Очередь влетела откуда-то сбоку и снизу, автомат в руках Бирюкова сухо лязгнул и хрустнул, в одну секунду став просто бесполезной железкой. Андрей коротко выматерился и схватился за простреленное предплечье. В автомате тоже зияла дыра.

Ну вот и отвоевались, толком даже не начав.

В руках у Андрея снова появилась граната. Он повернул голову, посмотрел на меня, затем на Ольгу.

– Простите.

Ольга ещё не поняла, что происходит, лишь смотрела полными ужаса глазами на дверной проём. Неужели вот так всё и закончится?

– Андрей! – я психанул и врезал кулаком по дощатому полу. – Не надо! Не так!

Щелчок и лёгкий звон вновь выдернутого кольца.

Несколько пуль прошли рядом с Ольгой.

Звон стукнувшейся об пол скобы и шипение запала.

Одна из влетевших пуль взвизгнула рикошетом и угодила мне в ногу по касательной.

Вдруг Бирюков подался вперёд и скользящим движением вдоль пола выбросил руку в сторону дверей.

Рубчатый металлический корпус покатился по полу аккуратно между раскрытых створок и исчез где-то в темноте.

Спустя ещё секунду грянул взрыв, прошив церковь осколками.

Бирюков поднял на меня взгляд.

– Капец котёнку.

И тут снаружи бахнул ещё один взрыв. И ещё, сразу же, следом. И ещё, и ещё. Стрельба усилилась тысячекратно, только в церковь ничего больше не прилетало. Из темноты кто-то вскрикнул, снова захлопали выстрелы. Ещё взрыв, и снова выстрелы.

А потом всё стихло. Я взглянул на Ольгу, потом на Андрея – у того глаза горели безумной надеждой. Откуда-то снаружи, из темноты раздался голос, чем-то напоминавший Шнурова:

– Манул! Живой? Свои!

Эпилог

Вячеслав Седов. 29 июля, утро. Дружинное озеро

Солнце старательно заливало светом лесную поляну. Кусты вокруг то и дело слегка шуршали под лёгким ветром, доходившим с озера до самого кургана. С разных стороны слышались негромкие голоса бойцов, почти неразличимых на фоне зелени благодаря камуфляжу. Кто-то варил кофе на горелке, кто-то курил, кто-то просто наслаждался покоем летнего утра.

Мы сидели на ящиках, оставшихся от экспедиции Бехтерева, перебинтованные, побитые, обколотые Бог знает чем, но счастливые от осознания того, что всё это наконец закончилось. Ольга задумчиво разглядывала кружку с кофе, которую ей сунул один из бойцов. Мне, кстати, выдали такую же, только она сейчас стояла сбоку на деревянном ящике, пока я разговаривал с Москалёвым по телефону. Доцент был на редкость немногословен и, судя по голосу, неслабо злился за то, что ему не довелось самому прикоснуться к загадке Китежа. В конце он буркнул что-то вроде «Сидим, ждём» и отключился. Ну ничего, переживёт.

Седьмой, как мне представил его Бирюков, увидел, что я закончил болтать, и перестал шептаться с моими спутниками, продолжая рассказ уже нормальным голосом.

– И тут в Телеге вываливается новость – Кижский монастырь сгорел. Ну ни фига себе, думаю, решили не мелочиться? Подумаешь, памятник ЮНЕСКО!

– Это вон, к нему вопросы, – Андрей кивнул в мою сторону.

– Ты почто церковь сжёг, викинг комнатный? – издевательски ласково поинтересовался Седьмой, сверкая абсолютно лысым черепом.

– Да само так вышло, споткнулся об лампаду...

– А-а-а, ну тогда ничего. Тогда бывает. В самом деле, эка невидаль – подумаешь, церковь или монастырь. У нас их в России тьма-тьмущая, да, Слава?

Седьмой замолчал на секунду, выжидательно глядя на меня, а потом продолжил рассказ.

– Ну в общем я хватаю вертолёт, бойцов и лечу по джипиэсу. Там картинка вообще улётная была – тако-о-ой пожар в ночи, искры до неба!

– А там хоть что-то уцелело? – с надеждой подал я голос.

– А что, хочешь вернуться и сжечь, что не успел?

– Да не я это, говорю же! Это Дымы, а не мы!

– «Мы не дымы, дымы не мы!» – хохотнул Седьмой. – Вам всем ещё кровь неплохо бы сдать на наличие веществ, ограниченных в обороте на территории...

– Да ладно тебе, я же сам всё это видел, своими глазами. Да и ты видел. Последствия – так точно.

– А какая разница, что я видел, и что на самом деле произошло? Это с вас взятки гладки, вас там не было никогда, да и сейчас мы тут не сидим. А мне всё это расхлёбывать. Заварили мне тут... Шухер по всему Северо-Западу подняли. Индианы хреновы.

Седьмой повернулся к Ольге.

– И ты тоже, Лара Крофт нашлась тут! Ладно эти дебилы не наигрались. Один всякую ерунду находит, другой его поймать не может. Ты-то куда лезла?

– В смысле, куда? За мужем.

Седьмой лишь сплюнул со злости. Выдохнул, мотнул головой вправо-влево, разминая шею, и продолжил.

– На лодках же трекеры стояли, на каждой. Ну мы и пошли над озером по маршруту. В темноте не видно ни фига было, высадились на берег и нашли наших. Обыскали, собрали всё... Не повезло пацанам, конечно. Жалко, Бор тогда не убился сразу, вместе с умником этим.

Бирюков вспомнил Липу. С одной стороны, по сути ведь Слава убил его? С другой – при чём тут Слава, если тогда их атаковал Дым? А Слава просто делал всё, что мог, пытаясь выбраться из вражеского плена? Ещё неизвестно, как Манул поступил бы сам на его месте.

– У пацанов Гармины забрали, проверили трек – и оп-па! Пошли по точкам. Представляю, как в Вытегре обалдели – два вертолёта прямо в городе, не иначе ФСО пожаловала!

На поляне, прихрамывая, показался Даня. Седьмой не преминул и его поприветствовать.

– Вот, учитесь – единственный нормальный из вас! Монастырей не сжигал, в колдунстве с файерболлами не замечен. Получил осколок в ногу, а потом ещё и по башке и сразу всё осознал – сидеть тихонько и ждать, пока взрослые придут. Так ведь, Данила?

– Даниил. Дяденька Седьмой, а Вы нас когда уже до Петрозаводска на вертолёте покатаете? А то меня там жена ждёт беременная, пока я тут с вами в Зарницу бегаю аки пионер.