Свитки полыхнули огнём моментально, видать, и вправду были пересушены до невозможности, будто их ещё и порохом обсыпали. Я перебирал руками и ногами как можно дальше от гранаты. Та валялась на полу, дымя тоненькой струйкой. Наёмник, тот, что держал телефон, как-то резко побледнел, собрался и начал заваливаться вперёд, явно намереваясь закрыть собой товарищей.
И в этот момент стена церкви с Даниной стороны взорвалась, осыпаясь внутрь градом щепок, палок и брёвен. Словно в замедленном видео из пролома вылетел Дым, ударив того, что собирался пожертвовать собой ради остальных, в правую половину тела, и впечатал его в противоположную стену, вынеся заодно и её тоже. Огонь взвился по стеллажу во все стороны от такого потока воздуха, а затем граната всё-таки хлопнула.
Андрей Бирюков. 29 июля, ночь. Кижи
Хесус, Лимон, Смайл.
Теперь ещё и Липа.
Он первым сообразил, что сейчас произойдёт. И оказался единственным, кто реально был готов служить.
А сам Манул? Смог бы он поступить так же? Не факт. Хотя...
Ладно, что гадать? Сейчас у них проблемы посерьёзнее.
Мимо Андрея пронёсся сгусток чёрного дыма, ударив одного из наёмников в спину. Что-то влажно хрустнуло, руки и ноги безвольно дёрнулись, а затем начали произвольно болтаться, пока тело бедолаги, подлетев на несколько метров вперёд и вверх, не затормозилось об остатки бревенчатой стены церкви.
А Седов молодец, не растерялся. Нашёл выход из ситуации, когда всё было, казалось, под их контролем. С песней этой перегнул, правда, но какая разница? Сработало же? Сработало. И минус Липа.
Эти почему-то не трогали Андрея. Пока что. Дымные шары проносились мимо, со всех сторон раздавалась стрельба, мельтешили фонари. Подземелье заполнила какофония выстрелов и криков. Андрей перевернулся, включил подствольный фонарь, выловил взглядом один из сгустков дыма под самым потолком и направил узкий луч прямо на него, стараясь удерживать в световом пятне заметавшийся из стороны в сторону шар. Тот будто бы начал таять, истекая крупными дымными каплями, и вроде бы начал светлеть. Внезапно дым собрался, сконцентрировался и выстрелил в сторону, уносясь куда-то мимо церкви. Андрей проводил его взглядом и увидел, как к остаткам церкви подбегает Бор, вытягивая автомат в сторону развалин. Бирюков, не отдавая себе отчёта, вскинул АДС – тот лягнул его в плечо и изрыгнул короткую очередь. Пули вырвали фонтаны щепок из бревенчатой стены поверх головы Бора – в общей суматохе наёмник даже не заметил, что в него стреляют. Андрей перевёл автомат чуть ниже и собирался нажать на спуск, как краем глаза увидел сгусток дыма в метре справа от себя. Вот и всё?
Шар висел в воздухе, не атакуя и, словно бы, наблюдая за его действиями. Мелькнула мысль – шар хотел, чтобы Андрей его увидел. Он качнулся в воздухе вверх-вниз, убедился, что Андрей сфокусировался именно на нём, после чего поднялся повыше и без разгона, мгновенно набрав скорость, ударил по ряду колонн вдоль стены. Потоком воздуха со стеллажей сбило берестяные свитки, пара стеллажей даже сами опрокинулись. А заодно на пол полетели и чаши с маслом и с горящими лампадами.
Пожар взвился моментально. Огонь высветил силуэт Бора внутри развалин церкви. Тот вскинул приклад автомата и размахнулся, собираясь ударить кого-то на полу.
Сверху послышался грохот и каменный свод начал осыпаться. Пламя охватило уже все стены, становилось нестерпимо жарко. Бежать! Срочно!
– Бор! Брать живыми и на выход!
Вячеслав Седов. 29 июля, ночь. Кижи
В ушах звенело. Я помотал головой, подвигал руками и ногами, а затем сунулся к Ольге проверить, всё ли в порядке. Обошлось, она тоже пыталась подняться на ноги, мотая головой из стороны в сторону. Затем бросил взгляд на Даню, но тот лежал без движения, хоть с виду и был цел.
Дым продолжал кошмарить наёмников где-то снаружи. Пламя, на мгновение сбитое взрывом, с утроенным аппетитом принялось пожирать свитки и планомерно перекидывалось на остатки стен. Откуда-то сверху начали сыпаться горящие щепки. Точно, кровля! Бежать, бежать, бежать отсюда, как можно скорее!
Оба боковых «иконостаса» были уничтожены. Оставался ещё центральный, но это очень ненадолго, стены вспыхнули, когда я схватил Даню за ноги и потащил к выходу. Тот чем-то зацепился за лежащего на полу лицом вниз наёмника, из-под которого растекалась большая лужа крови. Ольга выскочила наружу, согнувшись в приступе кашля и шаря руками по сторонам. Даня всё никак не поддавался, я наклонился и хотел приподнять его, но в этот момент мой затылок взорвался приступом боли, в глазах вспыхнули искры. Последним, что я успел разглядеть, были стремительно надвигавшиеся на меня доски пола.
Вячеслав Седов. 29 июля, ночь. Кижи
Я очнулся уже на ходу. Меня тащили под руки сразу двое наёмников, ноги не слушались и подкашивались то и дело. Затем была какая-то лестница, я несколько раз пребольно ударился об каменные ступени, причём так, что меня это даже в чувство привело.
Сзади вместе с потоками воздуха до нас долетал грохот, какое-то шелестение, крики, перемежавшиеся матом и воплями ужаса. Кругом была пыль, дым – нормальный, обычный человеческий дым, как от печки или костра – а по стенам то и дело плясали отблески пламени.
Наконец лестница закончилась, мы выскочили в какой-то деревянный то ли сарай, что ли что-то подобное, я не успел толком разглядеть. Впереди мелькали спины Ольги и Дани, их тащили точно, как и меня. Один из наёмников отпустил меня, перехватив на бегу автомат. Другой же лишь крепче схватил меня за одежду рукой в перчатке, и бег продолжился, только теперь не вверх, а куда-то к северному берегу. Или к восточному? Башка плывёт, ещё не соображаю ничего.
Сзади раздался удар, грохот, снова удар. А затем в спины нам ударила вспышка света, словно от гигантского костра. Вокруг был треск, шум, крики, почти перекрываемые бешеным ритмом пульса в ушах. Сердце колотилось, ноги подкашивались. Сзади прозвучал ещё один тяжелый удар с каким-то металлическим звоном, мимо нас, обгоняя бегущих, полетели искры. Пробежав так несколько метров, я позволил себе обернуться.
За спиной огромным костром полыхал Кижский погост.
Дыхание сбивалось, то ли от бега, то ли от паники. Наёмник прямо на ходу грубо ткнул меня в спину, кажется, просто стволом дробовика. В отблесках огня я не увидел край деревянного пирса под ногами, споткнулся, выматерился, чуть не перелетев через доски в воду. Удержался, замахав руками.
– Стоять! – голос Бирюкова перекрывал даже грохот падающих досок и треск пламени. – Руки за спиной свяжи им!
Бирюкова я запомнил, он как-то отличался своим поведением от остальных. Наёмник снова приставил мне между лопаток ствол. Я не стал спорить или сопротивляться, сейчас нужно было убираться как можно быстрее, искры от пожара начинали долетать до лодок. Кругом был бензин, запах его смешивался с гарью, вонью от горелого пластика и, почему-то, палёной шерсти. За спиной щелкнули затягивающиеся пластиковые наручники, рядом матерился Даня, Ольга предпочла молчать, испуганно озираясь в сторону горящего погоста.
Пирс дрогнул под ногами, сзади послышался глухой грохот, звон металла, треск камня и дерева. Все резко обернулись в сторону храма – между причалом и деревянными строениями разверзлась огромная дыра, куда прямо сейчас проваливалась Покровская церковь, и откуда выбивались гигантские языки пламени. Спорим, такой эффектной подсветки в Кижах никогда не было? Ну какая же чушь в таких ситуациях в голову лезет...
Кладбища уже не было, колокольня тоже начала заваливаться в зияющий провал. Языки пламени лизнули её раз, другой, и огонь схватился, вгрызся в некогда шедевр зодчества. Теперь уже бывший. Вдалеке наконец-то послышался вой сирен, может, хоть самую главную церковь спасут?
– Быстро грузимся! – это снова Бирюков.
Я не стал спорить, торопливо перешагнул надувной борт и сел на пластиковую скамейку. Со связанными руками держать равновесие даже в такой большой лодке было сложно. Даню и Ольгу затолкали во вторую лодку, туда же залез Бехтерев.
