В поселок они переехали, когда Полине стукнуло три годика. Это был небольшой по площади и населению, но крупный по лесозаготовкам ЛПХ, то есть леспромхоз, который назывался почему-то туркменским. Наверное, потому, что лес отгружали в Туркменскую ССР, на тот момент одну из пятнадцати союзных братских социалистических республик. В поселке им выделили отдельную квартиру сначала в четырехквартирном деревянном доме, с маленькой спальней без окон. Чуть позже они переехали в двухквартирный дом. Там спальня была с окном, просторный зал, как тогда казалось, кухня с огромной кирпичной печкой и прихожая, где стоял небольшой диван и вместо шкафа была небольшая вешалка с доской сверху для шапок и ситцевой занавеской, которой зашторивали верхнюю одежду.
Родители спали в зале на железной кровати, диван был куплен много позже. А Илья с Полиной в тесной спаленке, где стояли две односпальных тоже железных кровати буквой "Г" и небольшой стол. Больше туда ничего не вмещалось.
Дети ходили в детский сад, родители работали. Папа Полины был шофером, возил людей в лес на лесозаготовки. Мама работала тоже в лесу сучкорубом. По бедности она так и не смогла получить нормального образования, закончила всего четыре класса. Работа была, можно сказать, каторжная. Когда вальщики бензопилой подпиливали дерево, и оно падало, вступали в дело сучкорубы. Почти все были женщины. Они обступали дерево со всех сторон и обрубали топорами толстые, еще живые неподатливые сучки, чтобы остался один ствол, который позже погрузят на лесовоз. Брёвна увозили либо в город на ж/д станцию для дальнейшей отправки, либо на пилораму для разделки на доски и различный пиломатериал, который тоже потом транспортировали к месту назначения. Пилорама или, как иногда говорили лесозавод, располагался на окраине поселка и работал круглосуточно в две смены. Там же рядом был и гараж, куда отец Полины уходил рано утром за машиной. Прогревал, заправлял и подъезжал к конторе к семи утра. Там уже ждали работники, которых он вёз за сколько-то километров в лес. Работники сидели в так называемом кузове летом, открытом с поперечными лавками. Зимой в кузов ставили фанерную будку, чтобы хоть ветер не задувал. Морозы- то раньше в Сибири были не такие как сейчас. Лет пятьдесят пять назад. Даже бывали "актированные" дни. Это когда работники освобождались от работы, а школьники от занятий. Кажется, предельная температура воздуха для этого равнялась то ли минус 40, то ли минус 45 градусам по Цельсию. Детей, правда, это не останавливало, и они целый день были на улице. Санки, горки, рыли снежные пещеры и ходы в двухметровом снегу в огороде. Пацаны в хоккей играли на замерзшем пруду – кто просто в валенках, а кто и на коньках, привязанных веревками к валенкам. Настоящие коньки с ботинками были далеко не у всех, да и в минус 50 в ботинках далеко не уедешь.
Телевизоры были не у всех. Полины родители купили первый раз черно- белый, когда она уже училась в третьем классе. Из всех развлечений – газеты, журналы, библиотека в школе и поселковом клубе, кино привозили почти каждый день. Детский сеанс был на шесть часов вечера, стоил 5 копеек. А взрослый – в восемь и стоил 20 копеек. Если был фильм категории "запрещен до 16 лет", то он приравнивался к взрослым и стоил тоже 20 копеек, несмотря на шестичасовой сеанс.
Поначалу родители работали на шестидневке с одним выходным. Иногда бывали субботники, когда смену отрабатывали в пользу какого-нибудь дружественного народа голодающей Африки или просто помочь нужно было кому-нибудь. Дети учились тоже шесть дней в неделю. Много позже родители перешли на пятидневку с двумя выходными. Вот уж счастье было. Суббота, мама дома. Печка натоплена, обед горячий. Со школы так приятно возвращаться. Папа, в основном, дежурил по выходным. Его машину так и звали – "дежурка". То в город отправят с какими-нибудь документами конторскими, то заболеет кто-нибудь – в районную больницу отвезти надо и т.д. Папа у Поли был ответственным и в выходные не пил. Все знали, что на него всегда можно положиться в плане "увезти – привезти". Если не дежурил, то, конечно, можно было и расслабиться. Но только в праздники, а так ни – ни.
А праздники были! Несмотря на тяжелую сельскую жизнь, печка, вода из колодца, стирка, глажка, хозяйство, побелка два раза в год, огород, ягоды, грибы, орехи, черемша и т.д. Заготавливали не только для себя, но и для продажи. Денег вечно не хватало. Но, даже с таких зарплат, родители умудрялись ещё и немного откладывать.
Так вот про праздники. Гуляли с размахом, стол ломился от нехитрых разносолов. В деревне как-то не принято было делать салаты особенные, какие-то блюда изысканные. Картошка пюре толклась в большой кастрюле, чтобы всем хватило. Котлеты жарились огромными сковородками, потом перекладывались в тазик. Тушили капусту с мясом. Всё было своё – и овощи, и мясо. На закуску, в основном, делали винегрет, квашеную капусту с луком и подсолнечным маслом, варили вкуснейший холодец с чесночком, доставали из погреба соленые огурцы, помидоры, ядреные грузди. Обязательно ставили на стол моченую бруснику с сахаром. Какая же она была вкусная!!! Какой вкуснейший сироп давала! Разведешь с водой – никакие газировки не сравнятся! Покупали в магазине рыбу, минтай в основном. Жарили обвалянный в муке, вкуснотища. Ну и сельдь иваси с железных банок. Немудрёный стол был. Пекли пироги и булочки. Это потом уже познали майонез, горошек зелёный и кукурузу в жестяных банках.
Приходили гости, в основном, родственники. А на большие праздники и из города приезжали. Сестра мамы, тетя Люба, со своей семьей. Зимой на автобусе, летом на своей машине – они хорошо жили, обеспеченно. Дядя работал на секретном заводе, получал неплохо по тем временам. Тетя была образованна, работала на хорошей должности. Ей повезло, потому что она, в своё время, из дома убежала и устроила жизнь сама так как хотела. В отличие от Полиной мамы, которая воспитывала младших братьев и сестер в многодетной семье своих родителей. И с шестнадцати лет пошла в лес работать, не до учебы было.
Веселые были гулянки! Разговаривали, пели застольные песни. Полина мама очень красиво пела, и ее всегда просили на бис. А отец играл на баяне. Инструмент такой огромный и тяжелый стоял на шифоньере, в углу. Его накрывали чем-нибудь от пыли, но Полина, когда убиралась, пыталась его сдвинуть, чтобы протереть пыль. Ей это тяжело давалось. Меха раздвигались, и инструмент издавал мелодичные звуки.
Гуляли весело, по- доброму, не напиваясь. Когда наедались, освобождали на столе место для игр. Играли в домино, в лото, в карты редко, как-то не очень любили в семье Полины карты. В лото играли на пуговицы вместо денег. Поле очень нравились эти деревянные бочонки с цифрами. Немного повзрослев, они с братом или с подружками тоже играли в лото.
Поля, как и все дети, очень любила Новый год. Папа привозил из лесу настоящую мохнатую зеленую красавицу ростом до потолка. Когда не было телевизора, ёлку ставили в середине зала. Украшали новогодними игрушками, мишурой и невероятно красивым дождиком из фольги. Поле очень нравилось играть с разноцветными блестящими нитями, надевая их себе на голову и представляя, что это волосы. А ещё на елку вешали небольшие мандаринки, прокалывая их иголкой с ниткой и шоколадные конфеты, из которых впоследствии содержимое незаметно изымалось, а фантики аккуратно оставляли висеть на ёлочке, стараясь не помять их. В школе давали подарки, где обязательно в куче конфет лежали яблоки, а, если повезёт, то и мандарины. В то время цитрусовые, как и многое другое, были жутким дефицитом.
