Андрей Шалов
Стишки, ставшие песенками. Или не ставшие
Бисер дней.
Бисер дней
Непомерно долгого года,
Нанизался на нить
Косолапых страданий моих.
Я рывком отвинтил,
Пробку тех неудач, что, по ходу,
Угрожали мне гибелью,
А я счастливо спрятался в них.
Обрамляют,
Дымной яркой короной лучи
Уходящее солнце.
Потерял или нет
Этот грустный рассеянный тающий свет?
Брошенных всеми,
Не собрать под крыло
Обещаний пустых и надежд.
Выйди из тени,
Протаранив плечом
Напускные оскалы невежд.
Сквозь повисшие ветки
Рук, всегда обнимавших,
Теперь потерявших тепло.
Возвращаюсь,
В те леса, где совсем малолетке,
Мне выжить во тьме повезло.
Есть женщины.
Есть женщины такие, они – как птицы,
Навстречу далям всем раскинуты их руки.
Лица освещены, рассветным небом ли, полуденным ли солнцем -
Они обласканы вниманием природы,
В тон всем вокруг звучит их голос…
Но,
Они внушают страх.
Беспечность их, их красота,
Открытость и отзывчивость, для многих, ну, как движенья паука,
Настолько непохожие на всё, что их в привычной жизни окружает,
Что пугает. Так безотчётно.
Так пугает.
Когда тем страхом поглощён,
Тех женщин раздавить готов любой,
Протест в котором, против жизни той простой и лёгкой, отчаянно силён.
Противиться ему им – гибельно опасно.
Как они несчастны! Так несчастны,
Пока источник их проблем так ясно виден, весел и открыт
Им всем.
Я вижу вас на острове, с воздетыми руками.
Вы там, с глазами острыми, с растрёпанными волосами,
Остаток человечности изводите на крик,
Вымаливаете у вечности, чтобы послали кару
Напрямик, на головы всех тех, кто вас пугает.
И это вам внушает: возмездие вот-вот уже падёт
И всем вам полегчает.
А! Вот и та огромная волна, которая приблизилась,
Нависла и накроет. И остров нахер этот смоет.
Со всеми страхами утащит в глубину
Многоголосую Вину.
Расположи мои мысли.
Расположи мои мысли
В порядке таком
Как все было вначале.
Выход, пока, нагрузиться вином,
Да так накачаться,
Чтоб почки кричали:
О!
Обломись!
Так мне птицы кричали.
Обломись!
Так мне рыбы молчали.
Если хочешь, чувак,
Как все было вначале,
Ты из жизни сотри
Все, что были, печали,
Вот и лодка твоя
Простоит, не отчалив!
Я вот только что стал
Понимать, что иначе
И черёмуха пахла,
И на поезде чахлом
Я был искренне счастлив!
Я в реке,
Я, слепней отгоняя,
Глубоко так ныряю!
Так ныряю!
Обломись!
Наступила новая жизнь.
Обломись!
Ведь лёгкие планеты – это леса,
Зрение планеты – это океаны,
Конечности планеты – материки,
А где ты и все твои раны?
Где твои истерики?
А?
А если ты видишь, вот он, конец!
То это, очевидно, только твой конец.
У нашей планеты нет конца,
Она ведь Мать и нас терпит без конца!
– Ганджа – это ответ?
– Нет!
– А мескалин – это ответ?
– Неет!
– А мухомор – это ответ?
– Неет!
– А какой ответ, а?
– А какой вопрос, а?
– А?
Словно выстирано, небо выстелилось.
Словно выстирано, небо выстелилось.
И, как символ начала, солнце сияло,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
