– Как счастлив ты был в прошлый раз, глядя на звёзды?

– Ни на цент. Я был несчастен.

– Что ты чувствуешь сейчас? – спросил он, будто заглянув в душу.

– Я не знаю, отец, – не сразу ответил я, – однако подобного чувства я не испытываю.

– И ты всё ещё считаешь, что не поднялся с прежнего кресла?

Как и всегда ранее, он за считанные секунды показал мне то, вокруг чего я долгие годы блуждал. Кресло… Всё это время я только вставал с кресла.

– Когда тебе говорят, что жизнь – результат твоего выбора, ты думаешь об образовании, семье и сорте травяного чая, – продолжал он, – однако, как бы ты ни хотел со мной спорить, жизнь и в правду подвластна лишь одному твоему желанию.

– Здесь ты ошибаешься. У меня никогда не было даже малейшего шанса на какой-либо выбор.

– А ты всё продолжаешь твердить мне про судьбу… Правда в том, что тебе действительно порой не под силу влиять на других людей, на их поступки и высказывания, но ты всегда выбирал свои ценности.

– Меня и в жизни не спрашивали о ценностях, потому я и был вынужден отдавать предпочтение тому, чем приходилось довольствоваться.

– Ценности характеризуют твоё отношение к происходящему: к тому, что ты называешь судьбой. В них хранятся цели, потребности, представления о жизни: то, что я называю отношением, восприятием этой судьбы. Люди умны тогда, когда ясно осознают, что имеют над этим власть. Ты можешь сбегать от боли, наслаждаться ею, не замечать или пытаться обыграть, но ты всегда будешь её главной причиной. Боль не появляется в событии, во времени, в действии: она образуется там, где есть человек, который готов её принять. Жизнь – это то, что ты выбираешь каждый день, то, что ты хочешь выбирать. Мы видим мир сквозь свою субъективную реальность, думая о том, что во всяком смехе есть счастье, а в провале – горесть. До нас жили люди, которые показали буквально, где добро граничит со злом, где нам должно быть радостно или тяжело, но если ты яро во что-то поверишь, ты будешь иронизировать по поводу смерти и страдать о победах. Мы не встречаем «не тех» и «не то», а сталкиваемся лишь с «не так». Осознай доминантность над собственным бытием, и тогда тебе не придётся желать несколько жизней вместо одной.

– Мне тягостно принять то, что подсознательно я предпочитаю одиночество.

– Ты сентиментален, а не чувствителен, сын. Чувствительные люди не в силах причинить боли, в том числе и себе.

– Почему ты считаешь, что я поступаю так с собой? – ответил я чуть позднее.

Он посмотрел на меня с сожалением, заранее спасая от ответа.

– Ты всё ещё не сумел полюбить свой мрак, – добавил он.

– Я одинок, виновен и болен. В последнюю очередь я посмею принять себя.

– Лемаль* – как раз тот, кого и нужно принять.

Не ведаю, с чего наиболее предусмотрительно начать мою пресловутую аллегорию, ибо всякий жизненный путь, как бы тернист он ни был, начинает казаться пригодным для подобных писаний не в определённый момент времени. Для моего дальнейшего повествования следует отметить, что я отнюдь не являюсь героем. Достижения мои смело можно опередить, над провалами позабавиться, а принципы раскритиковать. Я и сам поступил бы так на месте каждого из вас.

Представлялось мне огромное количество случаев для осознания прежней глупости. Я ввек не был человеком умным, мудрым, да и тем, кто бы стремился к подобному, а потому и суждения мои без укора совести необходимо оспорить. Ныне мнения смертное тело не имеет, а всё, что есть у меня – пройденное, прожитое время, какое подлежит обязательной смене.

Древние ценности, к каким я также имею непосредственное отношение, вы можете воспринимать, как советы, законы, либо же нечто, обречённое на забвение. Так или иначе, вы выбираете собственного идола, а я в свою очередь им был не для всех и недолго.

В жизни за редким случаем встречается что-либо постоянное. То, что поначалу кажется нам достаточно объективным, в скором времени теряет свою непоколебимость и впредь является не более чем беспечным заблуждением. Однако довольно разумным выглядит то, что не существует в привычной для нас вселенной ничего бесконечного, ибо привычки вызывают лишь боязнь от них избавляться.

Неотъемлемой частью бытия является перерождение. Люди всегда изменяют себе прежним, опровергают мнения и высмеивают слабости. Такая череда существовала во все времена, по ней и происходят смены мыслей, эпох и культур людей. Будь позже хуже или лучше, это, на самом-то деле, значения никакого не имеет. Утопично – не меняться, останавливаться и зазнаваться, заявляя о своём превосходстве.

Мнимое счастье от безумства тем, кто считает себя человеком мудрым. Познание мира оказалось бы двигателем как минимум вечным. Мудрость невозможно постичь, ведь какая-либо объективность нашей вселенной не свойственна.

Люди не уверены в науках, искусстве: во всём, что является частью жизни. Я не признаю авторитетов ни в одном человеке, как и в самом себе, ибо вне зависимости от возрастов, различных принадлежностей и воззрений мы – всего-навсего, люди.

Кто-то покажется вам наиболее интересным, вовлечённым в конкретном аспекте, однако и в главном вопросе существования мы все не имеем никаких гипотез, по крайней мере, не абсурдных. Углубляясь в собственные приоритеты, человек сумеет приложить все силы к лучшему положению. Тогда обычно и считается он «умным».

Подобная характеристика абсолютно не привлекает меня. Разве за каким-либо умением, ответом скрывается тот самый общепризнанный «ум»? Почему же люди имеют познания в определённых темах, принимая что-то за наиболее или наименее важное? Различные теоретические сведения никогда не наделят вас интеллигентностью, воспитанностью или даже поведением в жизненных ситуациях.

Образование за редким случаем обещает какую-либо защиту. Я отнюдь не призываю вас избегать его, дорогие читатели. Не одна учёная степень потянет вас выше, но огромное, огромное их количество. Так же, как мы опираемся на книги: не единственная изменит вас, но множество правильно подобранных.

Я не презираю ум и обучение, но считаю их на каком-либо уровне бесполезными относительно важного. Люди многим привыкли увлекаться, здесь и различные учреждения помогут вам, однако всё это – лишь ступень перед истиной.

Что наука, что искусство временно занимают наши головы, выполняя лишь некоторые малозначительные функции, ведь они не в силах привести нас к познанию большего. Проблема отнюдь не в их сути, но в очевидной невозможности этого.

Перед столь безрассудной идеей, как познание мира, стоит начать с мира куда меньшего масштаба, но отсюда не менее захватывающего – с самого себя. Разбирать сразу приходится обыкновенную теорию чувств. От неё и строится основное восприятие: то есть и ценности, и принципы, и взгляды, и верования.

Уверен, часто вы пытались прибегнуть к этому. Разнообразные рассуждения о собственных посылах, смыслах кажутся чем-то верным и порой даже мудрым. Важно уметь понимать себя, но делать это можно также по-разному.

Предугадывать свои реакции и эмоции – необходимое умение и для вашего же окружения. Это – познание неполное, но стоящее того. Главное познание заключается, как ни странно, в вопросе «зачем?».

Многие недооценивают его, предпочитая «почему?», «когда?», «что?», однако только в «зачем?» кроются цели, смыслы и прочее, к чему люди стремились и будут стремиться после нас. Бессмысленное занятие, разумеется, но и бессмысленность в наше время потеряла всякий смысл.

Сейчас же для большинства важно «как?». Смирившись с тем, что предназначение нам не познать, люди стали только довольствоваться собственными шансами – проживать, не спрашивая «зачем?».

Подобные ценности не противны мне. Я уважаю их и даже скорее советую. Явно не человек когда-либо ответит нам на все вопросы, но кто-то более властный и менее сентиментальный.

Мы все временами считаем своим долгом оправдаться, заслужить, доказать что-либо, ведь бездействие кажется самым жалким поступком. В течение долгих лет вы будете блуждать меж вопросами, теориями и гипотезами, однако и в конце признаете поражение. Это – самое достойное поражение из всех, ведь оно подтверждает истинный порядок вещей.