К концу обеда в столовой появился полковник Николаев и громко пригласил нас на выход, знакомиться, как он сказал, с теми, кто поведёт нас в тайгу. Мы переглянулись. Этот момент мы как-то упустили из виду. Совершенно ясно, что нам не нужны лишние свидетели и мы надеялись, что Лукьянов это понимает. Но полковник сказал, и мы нехотя потянулись к выходу. Прямо перед столовой нас ждал сюрприз. На тротуаре, выстроившись в шеренгу, стоял с десяток солдат, а у их левой ноги сидели и внимательно смотрели на нас умными глазами здоровенные овчарки. Мы с парнями замешкались на крыльце, не зная, что делать. Сзади хохотнул полковник: — не бойтесь, без команды они не бросятся!

Стоящий первым Денис улыбнулся и шагнул на тротуар: — эт хорошо, а то я уж подумал…

Собаки насторожились, замерли. Лишь один кобель, большой, матёрый, ощерился, напружинился, готовый к прыжку и глухо зарычал. Я позволил своему волку посмотреть ему в глаза. Он замер, продолжая рычать. Люди вокруг тоже не шевелились, поражённые этим противостоянием. Мой волк продолжал угрожающе смотреть кобелю в глаза, и тот не выдержал, отвёл взгляд, а потом медленно, нехотя опустился на асфальт. Лег на брюхо и замер. Следом за ним легли остальные собаки.

— Что за чёрт! — солдат-проводник резко дёрнул за поводок, принуждая кобеля встать: — сидеть! Джек, сидеть! — Но пёс продолжал лежать, повергая парня в панику. Я отвёл взгляд, и овчарка встала, а затем, как ни в чём не бывало, села слева от проводника. Встали и остальные собаки. Я повернулся к Николаеву:

— товарищ полковник, сопровождающие нам не нужны. Вы дадите нам карту, а за рулём поедет мой человек.

— Ну уж нет! — офицер резко взмахнул рукой, — поедут проводники с собаками и отделение автоматчиков. В конце концов, я отвечаю за поимку преступников, а не вы. Да, и водитель останется тот, который вас привёз.

— Подожди, Алексей, не кипятись. — Сзади подошёл Лукьянов, внимательно посмотрел на дисциплинированно сидящих овчарок, со скрытой усмешкой перевёл взгляд на меня. Я закатил глаза и надул щёки, стараясь не рассмеяться. — Старший сержант прав. Давай не будем упираться и предоставим им возможность работать так, как они привыкли. Я ведь тоже отвечаю за успешный исход операции.

***

В конечном итоге полковник нехотя вручил мне карту и пояснил отдельные детали. За руль сел один из моих бойцов, Андрей, а мы принялись укладывать в автобус свои рюкзаки и оружие. Местные СОБРовцы стояли неподалёку. Курили, хмурились, тихо переговаривались. К моему несказанному удивлению, парнишка-проводник оказался не так прост. Привязав своего Джека к забору, подошёл ко мне и в упор спросил: — вы кто? Я никогда не видел, чтобы Джек кого-то испугался. А вас он боится. Так кто вы?

— Я пожал плечами: — оборотни. Волки.

Он недоверчиво улыбнулся, вглядываясь мне в глаза: — шутите! Оборотней не бывает! — я усмехнулся и полез в автобус следом за ребятами.

***

До домика егеря мы добрались примерно через два часа. Вроде и не так далеко, но по разбитой грунтовой дороге автобус еле-еле полз. Мы постояли у раскрытой настежь двери, угрюмо разглядывая залитую кровью комнату. Тела погибших уже увезли. Тяжёлый железистый запах стоял в воздухе, заставляя наших волков тихо рычать. Глаз выхватил окровавленную куклу, небрежно брошенную в угол, перевёрнутый стул и опрокинутую детскую кроватку. У самого порога валялся карабин с разбитым прикладом. Он принадлежал егерю. Защищая семью, мужчина до последнего отстреливался, пока не был сражён автоматной очередью. Карабин следовало забрать. Я кивнул на него одному из парней.

И везде, вплетаясь в запах крови, назойливо бил в нос ещё один: человеческий. Пахло мочой, немытым телом, дешёвым куревом и сивухой. Запах принадлежал одному человеку.

Белые белёные стены были сплошь заляпаны кровавыми отпечатками большой ладони. На ней не хватало мизинца. Как сказал Лукьянов, женщину и детей убили ножом. А потом убийца вытер окровавленные руки об стены.

Я стиснул челюсти так, что скрипели зубы. Ярость пеленой застилала глаза, и я подумал, что смерть от пули — слишком хороший подарок для этих выродков. Нет, они умрут от волчьих зубов, по крайней мере тот, кто убивал женщину и детей.

Тайга угрюмо молчала, тёмной стеной окружая поляну и домик, где разыгралась трагедия. Здесь нам больше делать было нечего. Догадливый Лукьянов при отправке автобуса вручил мне плотно закрытый пластиковый пакет. Там я разглядел майку, полотенце и кусок тюремной робы. Вскрыв его, я, преодолевая отвращение, тщательно обнюхал тряпки. Затем передал их парням.

Быстро раздевшись и приняв волчью ипостась мы разбежались в разные стороны. Было необходимо определить, в какую сторону двинулись преступники. Лукьянов сказал, что собаки не взяли след, потому что дорожка отхода была обработана какой-то остро пахнущей смесью, возможно — перцем.

Действительно, на расстоянии около двух — трёх километров мы с Денисом наткнулись на бьющий по чуткому волчьему носу запах. Да, перец, смешанный с махоркой. Мы не собаки, и это нас не остановило. Двигаясь с двух сторон вдоль остро пахнущего следа, мы выбежали на берег небольшой лесной речушки. Там дорожка обрывалась. Мы переглянулись: бандиты ушли на другой берег.

Перепрыгнув речку, мы не обнаружили следа. Было ясно, что они какое-то время шли по воде, чтобы окончательно сбить погоню. Я остановился и громко провыл призыв. Все парни мне были нужны здесь.

***

Вскоре, один за другим, на берег речки выскочили волки. Они тяжело дышали и, прежде чем менять ипостась, долго и шумно лакали воду.

В человеческом облике мы, как были голышом, уселись на траву, глядя друг на друга.

— У меня ничего, — это Иван.

— И у меня,

— то же самое,

— пусто,

— никаких признаков,

— следов нет,

— в ту сторону они не пошли.

Андрей лишь отрицательно мотнул головой. Он вообще не слишком разговорчив.

Я обвёл взглядом своих подчинённых: — они пошли по воде. Но вот в какую сторону — нам предстоит установить. Ещё нужно решить, что делать со снаряжением. Если идём волками, то мы уязвимы для автоматных пуль. Если в человеческом обличье — то бронежилеты нас защитят, но с поиском следа будет хуже. Они прошли вчера, запах уже частично выветрился. Что будем делать?

Обсуждение получилось коротким. Мы разделились на две группы, в каждой четыре человека и волк. Люди несли рюкзаки с амуницией и запасными рожками для автоматов. Волк бежал налегке. Броники решили пока не надевать. Май месяц нынче выдался на удивление жарким, в тайге вовсю цвели травы и кустарники, солнце палило нещадно. Тяжёлые рюкзаки и оружие немного замедляли наш бег, но время поджимало.

Я выбрал для себя наиболее перспективное направление — вверх по течению реки. Дело было в том, что по карте, в восьмидесяти километрах отсюда, шла дорога на Иркутск. Мы решили, что бандиты идут к ней в надежде захватить какую-нибудь машину. Если это у них получится, то перехватить их под Иркутском будет сложнее. Я, в волчьем обличье, бежал впереди. Следом за мной, немного отставая, бежала моя четвёрка людей. Вторую половину нашего небольшого отряда вниз по течению реки вёл Денис.

***

Бежать было тяжело. Внезапно наступившая жара, немалый груз и труднопроходимая тайга здорово усложняли нашу задачу. Время от времени мы падали на траву и некоторое время просто лежали, отдыхая. Заканчивалась во флягах, подвешенных у пояса, вода, и нужно было свернуть к реке, чтобы набрать свежей.

Я раздумывал о том, что же делает вторая группа. Связи с ней не было. Мобильный не видел сигнала, а наши рации были маломощны. Видимо, ребята ушли уже далеко.

Мы договорились, что если следов не обнаружится, они вернутся к автобусу и поедут по дороге на Иркутск, чтобы встретить бандитов и не дать им захватить какую-то машину. Но я втайне надеялся, что мы догоним преступников раньше.

Всё же до наступления ночи мы не успевали, поэтому пришлось наскоро поужинать холодной тушёнкой с хлебом. Спали в волчьей ипостаси, чутко прислушиваясь к лесным шорохам и звукам.