Придя домой, Павел выдохнул. Переживая бурный прилив эмоций, он даже не осознавал, как близок был к опасности. Но в нужный момент он смог сохранить хладнокровие. И ещё, смог быстро принять решение слиться с толпой и незаметно скрыться. Павел считал, что ему очень сильно повезло. Как же он гордился собой, что именно так всё произошло.

Эдуард Юрьевич решил подать апелляционную жалобу, стремясь дать новый импульс делу, которое застыло на мёртвой точке. Он был крайне неудовлетворен решением суда первой инстанции и уверен, что обоснованное указание на нарушения, допущенные судом первой инстанции, в апелляционной жалобе, может изменить ход событий. Эдуард Юрьевич подробно и грамотно изложил свои аргументы, надеясь на пересмотр дела в суде первой инстанции.

Этот поворот событий открывал новые перспективы для рассмотрения дела и возможность получения справедливого решения. Эдуард Юрьевич демонстрировал настойчивость и решимость в защите интересов Алексея Воронина, стремясь к правосудию и справедливости. В то время как Алексей, уже лишенный надежды на положительный исход, ощущал сильное внутреннее напряжение. Его нервозность и дрожь рук стали явными признаками стресса, который сопровождался судорожными сокращениями мышц. Постоянные судорожные сокращения мышц и состояние обморока только усугубляли сложности в уже напряженной обстановке.

Эдуард Юрьевич считал, что любая судебная речь начинается с подготовки. Однако у него совсем не складывалось с подготовкой. Отсутствовало чёткое понимание, к чему именно готовиться. Сомнения мешали определиться – стоит ли рассматривать дело по существу и стремиться к победе, или лучше отложить его на потом.

В начале своей работы над делом, у Эдуарда Юрьевича были ясные планы и варианты развития событий. Он уверенно думал, что учёл все возможные сценарии и готов был к любым поворотам. Однако, неожиданные трудности с подготовкой и неопределенность в выборе стратегии привели к затруднениям и сомнениям в дальнейших действиях.

На очередном заседании суда Эдуард Юрьевич предстал суровым видом делового адвоката. Он старался изложить все свои аргументы, чтобы помочь своему подзащитному. Для этого он использовал сложные разговорные конструкции и очень длинные предложения, стремясь убедить суд в правоте своей позиции. Однако, его речь была настолько запутанной и заполненной юридическими терминами, что было совсем непонятно, что он излагает. Все его верные и правильные слова были невозможно воспринять, и аудитория склонялась к тому, что его аргументы терялись в море юридической терминологии, не доходя до смысла.

Суд недослушал основные аргументы Эдуарда Юрьевича до конца. Его речь была настолько запутанной и заполненной юридическими терминами, что судьи теряли нить изложения. Эдуард старался излагать свои аргументы четко и убедительно, но сложные разговорные конструкции и очень длинные предложения делали его выступление труднопонимаемым. В результате судьи не смогли полностью уловить суть его аргументации, и важные доводы и доказательства остались недослышанными и недопонятыми. Эдуард Юрьевич чувствовал разочарование, осознавая, что его старания не были в полной мере услышаны и учтены судом. Когда процесс отшёл от намеченного плана, поставила Эдуарда Юрьевича в тупик. А он всё пытался продолжать зачитывать подготовленный текст.

Приговор зачитывался долго, зал был наполнен напряженным ожиданием. Однако его чтение было прервано после фразы: "Суд приговорил. Признать Алексея Воронина виновным". В это мгновение в зале вспыхнуло напряжение, и Алексей внезапно аж подпрыгнул, выражая свое недовольство.

– Да пошла ты! – эти слова отражали его эмоциональную реакцию на решение суда, наполненную гневом и отчаянием. Внезапное выражение недовольства явно демонстрировали его глубокое недоверие к приговору и стремление защитить свою честь и невиновность. Алексей, взволнованный и возмущенный, стоял перед судьей.

Это событие повернулось неприятным оборотом для наших героев. Кроме уже существующего, к их делу добавилось ещё одно обвинение – оскорбление судьи, что могло повлечь за собой дополнительный срок до 2 лет исправительных работ. Новые обстоятельства создали ещё больше напряжения и сложностей для Алексея и Эдуарда, ставя под угрозу будущее и свободу Алексея.

Встречаясь на очередной встрече, они начали обсуждать, как решить эту сложную ситуацию.

– Ты сказал, что ты шаришь в этой теме! Ты! – возмущался Алексей.

Эдуард Юрьевич что-то говорил. Рассказывал свой план, как продолжать дело.

– Оооааа, неужели, ты не понимаешь, что ты превратил слушание в цирк? Мы сидим тута. Вдвоём тута. Сидим… Сидим! Точнее, я один сижу! Ты можешь заткнуться? Просто, не говорить ничего? Вообще, просто помолчать! Хотя бы, сейчас? – Алексей уже не стеснялся в выражениях.

– Ну ты послушай, что я предлагаю.

– Мне уже твои "планы" помогли! Я уже раз послушал. У тебя один план лучше другого просто. Чё ты несёшь-то вообще? Про что несёшь? Ты сам понимаешь свои слова? Почему ты даже сам своего плана не придерживаешься? Для чего мы его с тобой обсуждали?

– Алексей, послушай. Ты ничего в этом не понимаешь. Всё будет хорошо.

– Чего тут слушать?! Эдуард Юрьевич. Что тут может быть хорошо? Такими темпами мы вообще закопаемся. У нас уже вариантов не осталось.

Спустя некоторое время обсуждений они пришли к заключению, что Эдуарду Юрьевичу необходимо получить консультацию или совет. В виду отсутствия альтернативных вариантов, Алексей предложил адвокату встретиться с его друзьями. Среди этих друзей были Максим – одногрупник, и Павел – друг детства и одноклассник Алексея. Встреча с близкими и доверенными людьми могла принести новые идеи и перспективы для решения сложившейся ситуации. Алексей же уже не верил, что может повернуться что-то в лучшую сторону.

– Эдуард Юрьевич. Как вы себе это представляете? С чего я вдруг должен помогать человеку, который совершил убийство лечащего врача моей матери.

– Павел. Как вы не понимаете? Не совершал он этого. Позвольте мне узнать, почему вы так считаете?

– Вы сами-то в это верите? Просто так без повода никого не обвиняют.

– Паша. Хорош уже буксовать, – попробовал вмешаться Максим.

– В смысле, буксовать? Ты кто вообще такой? – ответил Павел.

– С удовольствием представлюсь, – Максим долго и подробно рассказывал историю своего знакомства с Алексеем. Это был рассказ про настоящую дружбу. Тут сразу становилось понятным, что Алексей не убийца. Павел понял, что Алексей был тот же самый, каким он его знал со школы. И он практически не изменился. Далее Максим рассказал про тот вечер в день рождения Алексея. Тут все были в шоке. Никто из них теперь не мог поверить, что Алексей убийца.

Павел покинул Эдуарда и Алексея. Он не стал ничего говорить, даже не попрощался. Павел просто исчез тихо.

– Ну вот. Было два. Остался один, – озвучил Эдуард Юрьевич.

– Вы о чём? А… Да. Понятно.

– А вообще это меня натолкунло на одну мысль. Вот у нас 2 дела теперь. А если мы оставим одно дело?

– Продолжайте, что это нам может дать?

– Вместо 2-х дел будет одно. Ну давай уже, спрашивай свои что и как типа по делу. Надо развить мысль.

– Что это нам даёт? У нас будет больше свободного времени?

– Нет же.

– Их будет удобнее вести?

– Нет.

– А если их по отдельности рассматривать?

– Можно и по отдельности.

– Тогда в чём прикол от этого? В чём есть разница 2 или 1 дело?

– По сути никакой. Ладно. Буду что-то придумывать.

– Какие два дела? Я всё равно что-то до конца не понял.

– Первое – убийство, второе – оскорбление судьи.

– Это когда же вы успели?

– Наверное, это уже не имеет особого значения, Максим.

Эдуард Юрьевич поделился событиями в суде. Максим до этого был в шоке от происходящего. Новые обстоятельства ещё больше запутали его и вызвали недоумение.