Эйла почувствовала, что миллион вопросов вертится у неё на языке: кто это был? что это было? как, как, как, как, как, как, как… – но у неё кружилась голова, а небо и запах эля из таверны вызвали слишком свежие воспоминания о том, что они с Крайер делали всего несколько минут назад – воспоминание о тепле в теле, о её руках в волосах, о дыхании Крайер на её губах, и это было уже слишком.

– Эйла, – произнесла Крайер.

Она сжимала окровавленный медальон обеими руками, не сводя глаз с Эйлы. Она говорила низким и нежным голосом, словно разговаривала с испуганной лошадью. Заметила ли она панику на лице Эйлы?

– Не надо, – сказала Эйла. – Просто... не надо.

Затем она открыла дверь и выбежала.

* * *

Но далеко ей не удалось уйти.

– Ты видела леди? – спросила хозяйка гостиницы, когда Эйла, спотыкаясь, спускалась по лестнице.

– Да, она наверху, готовится к отъезду, – Эйла подыскивала осмысленные слова. Она убирает рассыпавшиеся перья. У неё мой медальон. Она поцеловала меня, а я поцеловала её в ответ.

Но хозяйка гостиницы просто стояла, ломая руки, и преграждала Эйле путь.

– К сожалению, вынуждена попросить вас пока остаться здесь. Боюсь, уходить небезопасно.

– Почему?

Крайер появилась позади неё – проследовала за Эйлой вниз по лестнице. Эйла непроизвольно напряглась, не в силах встретиться взглядом с Крайер, чтобы не выдать ей своих чувств.

Хозяйка запнулась:

– Я… не уверена, мэм, но на дорогах за деревней какие-то беспорядки. Я... не знаю, что там конкретно происходит, но...

– Это люди или автомы? – требовательно спросила Крайер.

– Простите?

– Кто бунтует? – повторила она. – Твой Вид? Или мой?

– Мой, миледи, – сказала хозяйка. – Кажется, на рыночной площади вспыхнула драка между одним из моих и одним из… гвардейцев правителя. Началась заваруха, и теперь толпа направляется сюда. Поблизости есть пост стражи. Они идут туда. Мы… они пытались сжечь его и раньше, – она казалась напуганной собственной оговоркой, но Крайер, казалось, ничего не заметила, за что Эйла была очень благодарна. – Покидать Элдерелл небезопасно, миледи. По крайней мере, пока не прибудет дополнительная стража.

– Сколько времени это займёт?

– Не знаю, – хозяйка указала на окно. – Увидите сами, миледи. Передвигаться по единственной дороге практически невозможно. Предлагаю вам обеим переночевать у нас, а потом отправиться в путь завтра.

Переночевать. Нет, Эйла не сможет провести здесь целую ночь наедине с Крайер. Даже в тесноте помещений для прислуги во дворце и то лучше. По крайней мере, там она сможет бороться со своими чувствами вдали от пристального взгляда Крайер.

Крайер выглянула в окно, и Эйла тоже. Сначала она ничего не увидела. Но затем, приглядевшись к крышам деревни, увидела дым, поднимающийся в небо чёрным шлейфом над внешними воротами.

– Мы не можем оставаться, – сказала Крайер хозяйке гостиницы. Эйла заметила, что та тоже не смотрит ей в глаза. – Нам надо ехать сейчас, мы не можем ждать. У нас срочное сообщение.

Хозяйку гостиницы охватило отчаяние:

– Советую вам всё же подождать.

Эйла наконец взглянула на Крайер – на мгновение, а затем снова отвела взгляд:

– Нам нельзя ждать. Надо ехать.

– Скажи кучеру, чтобы готовил экипаж, – приказала Крайер хозяйке гостиницы.

– Слушаюсь, миледи. Если... если вы так желаете.

Через несколько минут появилась карета, и Крайер с Эйлой поспешно в неё сели. Небо вокруг потемнело – не из-за вечера, а из-за дыма.

Едва Крайер закрыла за ними дверь, как кучер щёлкнул кнутом, и они тронулись с места, подпрыгивая на булыжниках. Эйла села у дальней стенки, как можно дальше от Крайер, почти у самого окна. К счастью, Крайер молчала.

Они ехали по дороге, стёкла дребезжали от неровностей улицы, и поначалу казалось, что всё будет хорошо. Будто можно беспрепятственно покинуть Элдерелл, какой бы бунт ни вспыхнул.

Но вскоре Эйла поняла, что что-то не так. Она слышала, как кучер громко выругался и погнал лошадей вперёд, услышала крик, который принадлежал не ему, а потом ещё один, и ещё. Она напряглась и отодвинула бархатную занавеску, чтобы выглянуть на улицу. Сначала она не увидела ничего необычного.

Что-то ударило в окно с такой силой, что стекло треснуло, всего в дюйме от носа Эйлы. Она ахнула и отшатнулась. Кто-то бросил камень в окно кареты.

– Боги, – прошептала Эйла. Она отодвинулась в середину кареты, желание держаться подальше от Крайер уступило место желанию остаться в живых.

– Слышу, – сказала Крайер. – Это они.

Два крика превратились в дюжину, дюжина – в неисчислимую стену сердитых голосов.

– Там толпа. Она приближается.

Эйла выругалась:

– Как далеко мы от ворот деревни?

– Недалеко, но не знаю, сможем ли мы...

Ещё один камень с треском ударил в окно, на стекле появилась новая паутина. Шум толпы всё приближался. Эйла рискнула выглянуть в треснувшее окно и, к своему ужасу, увидела толпу людей снаружи и ещё один столб дыма, на этот раз поднимающийся с крыши всего через улицу от них.

– Миледи! – услышала она крик кучера.

Затем толпа обрушилась на карету, как волны о скалу. Ещё один камень ударился о борт экипажа, снова раздался оглушительный треск – затем Эйла услышала, как дюжина рук ударила по бортам кареты. Их раскачивало взад-вперёд, люди толкали экипаж с обеих сторон.

Она прислонилась к дрожащей стене.

– Боги, они не остановятся, пока не разорвут нас на части...

В голове Эйлы промелькнула абсурдная картина: карета раскалывается, как панцирь гигантского чёрного краба, её и Крайер вытаскивают из-под обломков, как куски мяса.

– Вон ещё идут, – сказала Крайер. Ей приходилось перекрикивать толпу и ужасный скрип кареты. – Они не сдадутся.

– Мы либо подождём, что они сделают с нами, когда ворвутся внутрь... Либо попытаемся сбежать, – сказала Эйла, собираясь вырваться.

Других вариантов не было. Однако…

Карету тряхнуло так сильно, что обеих отбросило вбок, Крайер едва не ударилась головой об окно. Эйла ахнула.

Она нырнула вперёд, чтобы посмотреть, всё ли в порядке с Крайер – конечно, с ней всё в порядке, её Вид мог справиться и с гораздо худшим, чем это, – но тут она заметила что-то в окне.

Серебристые волосы.

Лицо.

– Роуэн…

Имя в шоке сорвалось с языка, прежде чем она смогла остановиться. Она откинула бархатные занавески как раз в тот момент, когда Крайер вжалась в сиденье, в ужасе глядя на разъярённых людей, окруживших карету, на море рук и лиц, зубов и диких глаз. Позади них с крыши соседнего здания поднимался маслянистый чёрный дым. Люди смотрели в карету и на Крайер, распалённые ненавистью, выкрикивая что-то, чего Эйла не могла разобрать, хлопали по окнам кареты, толкали колёса и борта.

– Роуэн! – снова закричала Эйла.

Потому что там была она: женщина, неподвижно стоявшая в центре толпы и смотревшая на экипаж. Её серебристые волосы маяком выделялись на фоне корчащейся толпы, её губы беззвучное произносили: "Эйла".

Эйла прижала обе руки к окну, от толпы её отделяла только тонкая полоска стекла. Ей было всё равно.

– Роуэн!

Крайер переползла через сиденья и схватила Эйлу за воротник рубашки, пытаясь оттащить от окна, но Эйла вывернулась из её хватки.

– Отпустите меня! – рычала она. – Отпустите, там Роуэн...

Крики перекрыл звук рога. Должно быть, прибыли гвардейцы, о которых говорила хозяйка гостиницы. Эйла пока не видела их, но заметила ропот в толпе. Некоторые закричали от нового приступа гнева или страха, а несколько человек отделились и бросились наутёк.

Кто-то вытащил деревянную дубинку.

– Эйла, – настойчиво сказала Крайер, дёргая Эйлу за руку, – отойди от окна.

– Нет! Надо вытащить оттуда Роуэн! – Эйла сопротивлялась, почти паникуя. – Нельзя, чтобы её поймали! Она нужна нам, мы ничего не сможем без неё сделать! Роуэн!