Как отмечает венгерский историк Петер Ханак, оперетта – это «благодатная тема для историка культуры, даже если работающие в этой области ученые, попав под обаяние культуры „высокой“, в большинстве относятся к предмету пренебрежительно, в лучшем случае встречают высокомерными улыбками „конфуз“ того или иного коллеги, взявшегося за изучение оперетты. И то правда: музыкальный продукт индустрии развлечений, как правило, незатейлив и прост. Между тем, при всей примитивности и легкости, оперетта всегда пользовалась популярностью, особенно в Центральной Европе, в Австро-Венгерской монархии, и не только у музыкально необразованной широкой публики, но и в кругах крупной буржуазии, интеллигенции, даже у музыкантов, художников и писателей».
Как уже говорилось, музыкальные зрелища (в форме коротких опер или завоевавшего популярность у буржуазии зингшпиля) были предысторией. Оперетта как современный жанр, как провозвестник триумфа буржуазии, родилась в 1850-е годы в Париже, и ее отцом был Жак Оффенбах.
В Вене новый музыкальный жанр был встречен благосклонно: историческая ситуация и традиция, одним словом – «гений места», как нельзя лучше соответствовали оперетте.
Многонациональному венскому обществу, императорско-королевскому двору и аристократии всегда был свойственен космополитизм, буржуазия же была политически лояльной, восхищалась миром магнатов и педантизмом имперской бюрократии, подражала им, но и посмеивалась над ними. В середине XIX века наступило примирение двух городских художественных традиций – барокко и бидермайера. Оперетта же соединила в себе благочестие и чувствительность, лояльность и иронию, зрелищность и юмор, музыку и танцы.
ПЕТЕР ХАНАК, венгерский историк
При этом венская оперетта во многом отличалась от парижской: она не была столь безжалостно ироничной, в музыке звучали не сатирические мотивы, а скорее сладко-мечтательная певучесть, и в танце царил не канкан, а вальс. Таковы были вкусы венской публики, и им максимально соответствовали «Прекрасная Галатея» и «Боккаччо» Франца фон Зуппе и «Летучая мышь» Иоганна Штрауса (сына).
Мартин Лихтфусс в своем труде, посвященном оперетте, говорит: «Причину отстраненности венской оперетты от политической повестки, что характеризовало ее от зарождения до упадка, следует искать в событиях 1848 года». По его мнению, подавление народного восстания и начало автократического правления Франца-Иосифа привели к тому, что венская оперетта не ставила целью критику эпохи, оппонируя власти. Наоборот, «она укрепляла господствующий социальный строй».
Типичный пример – «Летучая мышь» Иоганна Штрауса. Веселый, остроумный, праздничный дух либретто понравился Штраусу, и вся партитура была закончена им за шесть недель, уже 5 апреля 1874 года состоялась премьера. Про это произведение часто говорят: «Самая венская оперетта». Но специалисты признают, что этому произведению не хватает критики. В нем мягко, игриво высмеивается буржуа, который хочет казаться более значимым, аристократом, истинным господином в этой монархии, помешанной на рангах. Но этого недостаточно, не хватает бьющей через край иронии.
Но, с другой стороны, известно, что в марте 1874 года цензурный отдел венской полиции потребовал от Штрауса, чтобы тот вымарал строки, «неприемлемые с политической и моральной точек зрения».
Понятно, что музыка «Летучей мыши» – это главный аргумент: по напору, ритму и свободе музыка Штрауса ничем не уступает музыке Оффенбаха.
Или, например, «Цыганский барон» того же Штрауса. Это уже 1885 год. И, по мнению многих, «Цыганский барон» едва ли не превосходит по значению «Летучую мышь». Между написанием двух оперетт прошло 10 лет, и это были годы побед и поражений.
В «Цыганском бароне», премьера которого состоялась в октябре 1885 года, было все, что нужно для романтической оперетты. Венгерский дворянин-изгнанник Шандор Баринкай, которого милует добрая государыня Мария-Терезия, возвращая ему имения; выскочка-свиноторговец Коломан Зупан, согласный выдать дочь Арсену замуж только за барона; добросердечные цыгане и красавица-цыганка Саффи, которая в конце пьесы оказывается принцессой – дочерью турецкого паши. Есть загадочный, надежно спрятанный клад, найденный влюбленными. Есть австрийская бюрократия и ее противоположность – венгерская любовь к свободе и храбрость, спасшая монархию и молодую королеву от испанцев. И, конечно, там есть прекрасная музыка…
Рудольф фон Альт. Вид на собор Святого Стефана. 1832
Венгерский историк Петер Ханак уверен, что оперетта «Цыганский барон» стала «не только критическим, но и оппозиционным сочинением».
В те времена было злободневно и смело потешаться над твердолобым бюрократом и лицемерным «моральным комитетом» или восхвалять свободу любви и брак вне церковного таинства (это были как раз 1880-е годы, период провальных попыток реформировать церковь). В имперской Вене сорок лет спустя после революции и национально-освободительной войны 1848–1849 годов и через двадцать лет после подписания соглашения о превращении империи в двуединую монархию потребовалось известное гражданское мужество, чтобы открыто со сцены исполнить «Марш Ракоци», о чем свидетельствовали и недовольство властей, и народный восторг. Эти обстоятельства только подкрепляют мнение о том, насколько критические оценки венско-будапештской оперетты в сравнении с Парижем и Лондоном были несправедливы и антиисторичны.
ПЕТЕР ХАНАК, венгерский историк
Наступил ХХ век, и во всем мире произошли большие перемены. В монархии ощутимо возросла социальная и национальная напряженность, на международной арене зрели политические конфликты. Соответственно, оперетта золотого века переживала кризис. Достаточно упомянуть о том, что один из главных центров развития венской оперетты, «Театр ан дер Вин» (Theater an der Wien), основанный в 1801 году, в начале века закрылся. Впрочем, кризисные явления затронули все театры. Оперетте тоже пришлось подстраиваться под настроения эпохи.
Мой милый Августин – австрийская народная песня. Считается, что она была написана в Вене во время эпидемии чумы 1678–1679 годов. Авторство этой песни приписывается некоему Августину Н.
https://www.youtube.com/watch?v=ZKwyuMVLV48
Признаки обновления появились в первые годы столетия. После смерти в 1899 году Иоганна Штрауса особой популярностью пользовались осовремененные оперетты Лео Фалля «Принцесса долларов», «Мой милый Августин» и «Мадам Помпадур», а также «Герцог Боб» венгра Енё Хуски. Но самой видной фигурой серебряного века оперетты был Франц (Ференц) Легар, родившийся в 1870 году в Комарно (по-венгерски – Комаром). Он был гражданином Австро-Венгерской монархии «габсбургской национальности». Его предки были онемеченными чешскими крестьянами и ремесленниками, а отец – музыкантом и дирижером военного оркестра.
Франц Легар. 1900-е
Это удивительно, но венцам он казался венцем, венграм – венгром, чехам – чехом, полякам и словакам – поляком и словаком. Сам Легар признавался: «Я заключил в себе столь интенсивно венгерскую, славянскую и венскую музыку, что неосознанно возвращаю эту смесь всем этим нациям в моей музыке. Это является именно моим отличием».
В Легаре рано проявилось музыкальное дарование, и он поступил в консерваторию, где стал большим поклонником Антонина Дворжака. Франц учился на скрипача, но пошел по стопам отца и 12 лет служил полковым дирижером. Эти годы дали ему богатый опыт и многие преимущества. Армия по всей монархии выполняла интегрирующую функцию, и военным дирижерам полагалось знать все жанры: венские новинки, местный фольклор, предпочтения массового вкуса. Эта школа помогла Легару сделать впечатляющую карьеру.
