– Что это? – спросил Кирилл.

– Я полагаю, это лучше не трогать, – уверенно произнёс Константин. – Передадим специалистам. Знакомая штука. В таких контейнерах мы перевозили особо ценные биологические объекты.

– Объекты? – переспросил Кирилл.

– Сильно задело? – ушёл от ответа Константин.

– Да не очень, – ответил тот. – Жить буду. Что всё это, чёрт возьми, значит?!

– Хотелось бы и мне знать, – помотал головой напарник. В этот раз лицо его выражало вовлечённость в происходящее, чего не наблюдалось за ним раньше.

Грег с силой дёрнул Синицына, чтобы тот смог подняться, и вопросительно посмотрел на Кирилла.

– Я с ним поговорю, – сказал по-английски Кирилл, аккуратно поднимая с пола пистолет. – Во втором крыле я видел бытовку, давай отведём его туда. Дверь там крепкая, и окон, насколько заметил, нет.

Голландец, судя по всему, с трудом понимал, что говорит Кирилл.

– Окей, – кивнул наконец он и направился вслед за Кириллом.

С улицы вернулись все остальные. Эмма обнимала вздрагивающую от слёз Лизу. Криминалист Сергей шарил по карманам в поисках чего-то, видимо, важного для него в этот момент. Дрегов передал ему пистолет. Сергей наконец нашёл то, что искал – это был пакет, куда он и упаковал переданную Кириллом улику.

К Константину вернулись прежнее спокойствие и отстранённость. Он подошёл к Кириллу, внимательно всмотрелся в его лицо и снова спросил про рану.

Дрегов с трудом спустил с левого плеча успевшую прилипнуть к свитеру куртку. Биолог вгляделся, утвердительно кивнул головой и сказал:

– Пустяки. Но обработать всё равно нужно. Серёж, – обратился он к криминалисту, – поможешь Кириллу? Ты же у нас по совместительству вроде как медик?

– Хорошо, – ответил тот. – Тут есть медпункт. Пойдём.

– Чуть позже, – сказал Кирилл. – Дай мне десять минут. Сначала надо бы допросить этого, – он показал жестом на Синицына.

Синицын первый раз осознанно осмотрелся. Наткнувшись взглядом на Константина, хотел было что-то сказать, но тут же нахмурился и, видимо, передумал.

Из бытовки убрали на всякий случай все утюги, оставили только стол и две табуретки. Сергей наспех обработал Кириллу рану и наложил на неё временный бинт. Пуля, прошедшая по касательной, проделала в плече глубокую борозду, которую требовалось зашить.

Дрегова оставили наедине с Синицыным. Ему не хотелось привлекать сразу и Эмму, поскольку в этом случае потребовалось бы и присутствие Лизы, которой впечатлений на сегодня и так хватало. Эмма согласилась.

Сев напротив Синицына, Дрегов собрался с мыслями и задал первый вопрос:

– Алексей Михайлович? Я правильно вас называю?

– Да. Синицын Алексей Михайлович. А вы кто?

– Капитан Дрегов. Кирилл. Можете обращаться по имени.

– А какое отношение вы имеете к исследованиям на этой станции?

– Вы же понимаете, что никакого. Я из другого ведомства. К чему этот вопрос?

– Я полагал, что сюда пришлют правильных людей. В противном случае никакого разговора у нас не выйдет.

– Правильных? Это как понимать?

Синицын вздохнул.

– Я видел здесь Константина Андреевича, – сказал он. – Могу говорить только с ним, если уж по каким-то причинам здесь оказались некомпетентные люди.

– С биологом?

– Да.

– Вы с ним знакомы?

– Имею кое-какое представление.

– Послушайте, – Кирилл начинал злиться. – Следователь с российской стороны здесь только я. И потому говорить вам придётся исключительно со мной. Других вариантов нет.

– Очень жаль, – промолвил Синицын. – В таком случае мне вам больше сказать нечего. Давайте дождёмся эвакуации, и я в нужном месте и нужным людям всё расскажу.

– Можете хотя бы объяснить, зачем заперлись в комнате, а потом открыли стрельбу? Вы же сами просили о помощи. За кого вы нас приняли?

– Можно воды? – попросил Синицын. Вид у него сделался болезненным, лицо сильно побледнело, под глазами как-то резко вдруг образовались синие круги.

Кирилл вышел из бытовки, сходил за бутылкой минералки и быстро вернулся.

Синицын за это время стал выглядеть ещё хуже.

Дрегов протянул ему бутылку. Тот, с трудом отвернув пробку, одним глотком опустошил половину.

– Простите, – сказал он, вытерев губы, – я не целился именно в вас. Так получилось.

– Давайте по делу, – перебил его Дрегов.

– Хорошо. Когда случилось всё это, – он обвёл вокруг себя пальцем, – я, сами понимаете, долгое время пребывал в шоке. Потом позвонил нашим. В институт. Объяснил, как сумел, случившееся. Возможно, они не совсем поняли. Или не захотели понимать. Теперь я уже не знаю. Потом, ближе к ночи появились люди из города. Из Ветлани. Молодёжь на снегоходах. Может, пьяные, может, обдолбанные какие, – не знаю. Или выстрелы их привлекли, или просто совпало. Сначала нареза́ли круги по периметру, потом зашли внутрь, видя, что никто на них внимания не обращает. Тем более и дыра в стене, и… В общем, настрой у них был агрессивный. Уверен, что если бы я к ним вышел, то мне пришлось бы стрелять. А мне не хотелось. Да и патрона осталось всего три. Тогда я и спрятался. Пока сидел, ожидая, когда приедет помощь, утратил чувство времени. Да и не только поэтому утратил. Впрочем… Не важно… Когда появились вы, решил сразу не выходить, прислушивался, пытаясь понять, не эти ли из города снова вернулись. Ну, а когда вы дверь стали ломать… Дальше уже на инстинктах. Важно было защитить кейс.

– А что в кейсе?

– С его содержимым разберутся другие люди. Вам нужно просто доставить его на большую землю. Я не столь важен, как этот контейнер. Вы уж поверьте.

– Не нравится мне ваш настрой, Алексей Михайлович. Вы уверены, что этим «другим» людям вообще есть до вас какое-то дело? Эти «правильные» и «компетентные» что-то предпочли остаться в своих норах. А мы здесь. И вполне вероятно, что так или иначе, но разговаривать вам придётся с нами. Может, не станем тогда тянуть время? Я ранен, а на вас вон смотреть страшно, того и гляди помрёте.

Синицына от этих слов передёрнуло, он снова потянулся к бутылке, но в ту же секунду отдёрнул руку и схватился за сердце.

– Простите, – сморщившись от боли, почти прошептал он. – Сердце. В комнате, где вы меня нашли, остались таблетки. Прошу вас, принесите.

Вздохнув от досады, Кирилл снова вышел из бытовки, понимая, что Синицын не блефует, а действительно испытывает проблемы.

В переходе он натолкнулся на Константина.

– Слушай, – сказал Кирилл, – ты как раз кстати.

Константин кивнул.

– Синицын по какой-то причине хочет говорить только с тобой.

По выражению лица Константина было понятно, что эта новость не удивила его.

– Вы с ним знакомы? – поинтересовался Дрегов.

– Все, кто имеет отношение к моей профессии, так или иначе знакомы с ним.

– Но я вижу, ты не очень-то удивлён его просьбой.

– Ты серьёзно? – улыбнулся биолог. – После того, что мы здесь нашли, полагаешь, что я ещё могу чему-нибудь удивиться?

– Я бы удивился.

– Как скажешь. Так мне с ним поговорить или как?

– Подожди здесь минуту, – сказал Дрегов. – Я сейчас. У него прихватило сердце, я только таблетки принесу, и попробуем попытать его вместе.

– Хорошо.

Пришлось повозиться, прежде чем Кирилл сумел отыскать среди наделанного ими бардака упаковку таблеток. Не похоже, чтобы Синицын пребывал особенно долго в шоке. Про таблетки же не забыл. Ещё раз пробежав глазами по взломанной комнате, он отметил про себя, что это вовсе не какая-нибудь кладовка, а самый настоящий сейф, имевший не только прочную дверь, но и обшитые изнутри толстым железом стены. Со стороны лаборатории они никак не сумели бы сюда пробиться. Внутри имелась, пожалуй, только одна не вписывающаяся сюда вещь – помимо стула, большой бутыли с водой и пластмассового ведра, на полу валялся скомканный и покрытый свежей пылью пчеловодный костюм. Точно такие же Дрегов видел в лаборатории, в специально предназначенной для них нише. Почему костюм оказался здесь? Возможно, Синицын был изначально в нём, а потом снял, когда убедился, что в комнате нет ни одной пчелы. Да. Наверное, так и было. Кирилл чувствовал, что силы его с каждой минутой тают – ранение, хоть и лёгкое, давало о себе знать. Нужно было поспешить с допросом – по свежим следам, пока Синицын вроде как сделался более разговорчив.