— Я вниз, там кто-то есть, — киваю Доре, а та махнула пистолетом, благословляя меня на подвиг.
Спускаюсь по ступенькам и прислушиваюсь. В очередном коридоре четыре двери по бокам и в конце новый спуск. Сначала я не понял, что меня смущает, но постепенно осознаю и начинаю звереть. У боли и отчаяния тоже есть запах.
Открываю дверь и заглядываю в комнату, выставив пистолет. Так и есть. На лежаке сжалась молоденькая азиатка, с глазами, наполненными ужасом, прикрывающаяся какой-то тряпкой. В соседнем помещении, среди коробок с продуктами на полу лежала ещё одна обнажённая девушка. Скорее подросток, судя по угловатой фигуре, едва заметной груди и редкому пушку на лобке. Эта просто мелко вздрагивала, не обращая внимания на происходящее вокруг. Запёкшаяся кровь на внутренней поверхности бёдер не оставляла сомнений, что здесь произошло.
Гоню в сторону лишние мысли, ведь это ещё не всё. Выхожу в коридор и чуть не стреляю в Бетти, стоявшую возле комнаты с первой жертвой. Вот дура, предупреждать надо! На фига тогда рация?
Не обращаю внимания на напряжённую девушку, спускаюсь по ступенькам и смотрю на горизонтальную дверь. Похоже, здесь что-то вроде винного погреба. Что ещё можно хранить в подвале? Рывком открываю крышку, но располагаюсь так, чтобы меня не видели снизу. Из отверстия пахнуло влажным воздухом, пропитанным запахом испражнений и потом, забивающим все остальные ароматы. Направляю внутрь пистолет, чтобы осветить помещение подствольным фонариком.
Сука! Горло будто сжал ошейник, о существовании которого я забыл. Вернее, мне так казалось. Чувствую, что голова буквально готова взорваться от прилива дурной крови. А ещё мне нужно срочно кого-то убить! Между тем из подвала на меня продолжали смотреть дети и подростки. Человек пятнадцать, грязные и испуганные. Нет, некоторые глядели с надеждой, а кто-то со злобой. Рабы. Очень знаковое и болезненное для меня слово. Сам был таким. Ненавижу китайцев!
— Поможешь им выйти? — спрашиваю подошедшую шатенку, шепчущую проклятия.
Не дожидаясь ответа, нащупываю «НР», висящий на поясе, и иду в зал. Далее помню плохо. Всё слилось в крики боли, переходящие в визг, и приказ Доры, наконец пробившийся сквозь пелену безумия.
— Хватит! Люк, Вонг и бухгалтер нужны живыми. Не заставляй нас стрелять.
Блондинка закрыла собой стоящих на коленях толстяков, что-то верещащих и растирающих слёзы с соплями. Рядом расположилась шатенка, направившая на меня свои пукалки.
Оборачиваюсь в сторону кухни, откуда раздаются вопли, и несёт кровью, забивая мои сенсоры.
Захожу в просторное помещение, заставленное столами и плитами. Сразу бросаются в глаза два голых тела, висящих на крюках. Оба китайца покрыты кровью, которая здесь везде. Она стекает с тел, напрудив целую лужу. Я всё понимаю, но когда я успел их раздеть и отрезать гениталии? Ещё и не помню ничего. Вытаскиваю из кобуры «Глюк» и двумя выстрелами прерываю никчёмные жизни.
Возвращаюсь в бар и смотрю на присутствующих. И только сейчас обращаю внимание, что на улице громко играет музыка и раздаются вопли многочисленной публики. Эк меня накрыло! Сначала сыграл в шутер под прикольную музыку. Затем освободил захваченных ребят. Ну и для полного кайфа, немного скосплеил мясника. Чего-то у меня совсем крыша протекает. И вообще, о чём я думаю? Надо помочь бывшим пленникам, разбор полётов потом.
Кстати, любопытные мордочки выглядывают из-за двери. Смотрю в их сторону, но азиаты сразу скрываются.
— Ты на себя посмотри. Тут и бывалый человек в штаны наложит, — Бетти объяснила поведение ребят, — А нам потом всё это отмывать.
Она обвела помещение рукой, держащей небольшой пистолет. «Тарантул» блондинка перекинула через плечо.
— Наймёте клининг, в Раджапуре таким никого не удивишь, — осматриваю свой вид и брезгливо морщусь, — А ведь это была моя любимая рубашка. Теперь её только выкидывать. Уже вторая за день. Что за невезуха!
— Слышь, любитель свинок. Ты случаем не с дурки сбежал? Я всё понимаю, но на хрена было их здесь разделывать? Чего подождать не мог? Вон за зданием площадка, с улицы не видно. Выходи и хоть на кусочки их пластай, мы тебя даже морально поддержим, — вставила свои три копейки команча.
— Ну, погорячился немного. Бывает. И опусти ствол, не надо меня нервировать, — отвечаю девушке.
— Хватит болтать. Берта, займись пленниками, пусть пока посидят в уголке. Напои их и накорми, еды здесь хватает, — Дора не обратила внимания на ошарашенную подругу и переключилась на меня, — А ты давай убирай за собой мусор. Мешки должны быть на кухне. Джимми скоро будет и тебе поможет. Меня же ждёт приятная беседа с мистером Вонгом и бухгалтером.
Китаец дёрнулся при упоминании своего имени. Я бы и сам нервничал, увидев плотоядный оскал блондинки. Угораздило меня попасть в компанию психопатов. Не удивлюсь, что рыжий тоже какой-нибудь маньяк.
[1] Пастор Иоганн Эрнст Глюк (1652 — 1705) — немецкий лютеранский богослов, педагог и переводчик Библии на латышский и русский языки. 2. Пастор Фриц Шлаг. Второстепенный персонаж романов о Максиме Исаеве (Штирлице).
Интерлюдия
1
— Люк! Очнись, Люк!
Кто-то тряс меня за плечо и звал какого-то Люка. Ну, очень странное имечко.
— Брат, как же так? Соберись, у нас нет времени, — продолжил мужской голос с нотками отчаяния.
Хорошо мне не сообщили, что он мой отец. Впрочем, сейчас не до шуток. Я не вижу говорящего и почти не чувствую своего тела. Вернее, оно оказалось парализованным. При этом острое жжение в левом боку и бедре, мешали нормально соображать. Хотелось приложить руку к ране, но чёртова неподвижность! Ещё и голова трещит, будто мне прилетело несколько хороших ударов.
Между тем раздался ещё один голос, теперь женский.
— Тор, надо что-то решать. Люк получил огромную дозу яда. Как он вообще дышит, ведь для человека это верная смерть. Хотя… — после небольшой паузы девица продолжила, — Нам не удастся его унести, тропа слишком узкая и мы ослаблены. Просто не осилим даже вчетвером, да и охрана скоро очухается. Нам нужно бежать.
Голос у говорящей красивый, можно сказать, завораживающий. Только мне он не нравится. И дело не в том, что девушка предлагает меня бросить. Здесь более старое неприятие и настороженность. А вот парень, названный Тором, порадовал.
— Предлагаешь бросить брата на растерзание Суню? Я вас не задерживаю, можете бежать. Катер вечно ждать не будет, если уже не уплыл. Не доверяю я этим жуликам.
— Нас будут ждать. Сам знаешь, какой куш им пообещали. Но и драться за нас никто не станет. Через двадцать минут они действительно уплывут. Времени пока хватает, но с раненым мы не успеем.
Только сейчас я обратил внимание, что разговор вёлся на одной из версий английского. При этом девушка говорила с заметным акцентом. А ещё, она явно вещала для двух молчащих членов группы. Будто подталкивая в нужном направлении.
— Лодка Мелати! — воскликнул парень, назвавший меня братом, — Этот недоносок собирался на рыбалку! Она в заводи и нам по пути. Скоро прилив, мы разрежем верёвку, и лодку унесёт в океан. Вода у Люка есть. А далее всё в руках богов! Свен, хватай его за подмышки, я беру за ноги. Даниэлла, обмотаешь брату голову тряпкой, пока мы будем заниматься лоханкой. Работаем!
Далее всё поглотила боль, расплывшаяся по каждому сосуду моего тела, когда его оторвали от земли. И даже не закричишь, изо рта вырываются только хрипы, ещё и слюна выплёскивается, будто у эпилептика. Меня куда-то несли, по лицу иногда хлестали кусты, люди сопели, периодически чертыхаясь, наступив на очередной корень. Затем послышался возглас девушки, и меня опустили на раскачивающуюся поверхность. Значит, лодка оказалась на месте.
Пока парни, матерясь, занимались верёвкой, моё лицо обмотали тряпкой, пропахшей потом. Наверное, чтобы лицо не обгорело или не хватил солнечный удар. Но я почему-то думал про необычные запахи, которых хватало. Вокруг точно не Подмосковные леса, а тропики, судя по духоте.
