Annotation
Такие, как я, ситхлифы, питаются чужими сильными эмоциями. Злостью, ненавистью, любовью. Но о любви я даже не мечтаю. Не с моим лицом.
Поэтому я собираюсь заставить этого красивого эльфийского воина кормить меня своей ненавистью.
Постепенно мы привязываемся друг к другу. Мой пленник не понимает, почему я то добрая, то превращаюсь в жестокого монстра. А мне просто надо есть! Сможет ли хрупкое чувство, возникшее между нами, превратиться в любовь? Или мое проклятие ситхлифы все испортит?
Горький сладкий плен
Глава 1. Ситхлифа
Глава 2. Ситхлифа
Глава 3. Ситхлифа
Глава 4. Ситхлифа
Глава 5. Ситхлифа
Глава 6. Пленник
Глава 7. Ситхлифа
Глава 8. Ситхлифа
Глава 9. Ситхлифа
Глава 10. Пленник
Глава 11. Пленник
Глава 12. Пленник
Глава 13. Пленник
Глава 14. Пленник
Глава 15. Ситхлифа
Глава 16. Пленник
Глава 17. Ситхлифа
Глава 18. Ситхлифа
Глава 19. Ситхлифа
Глава 20. Ситхлифа
Глава 21. Э’эрлинг
Глава 22. Э’эрлинг
Глава 23. Триса
Глава 24. Э’эрлинг
Глава 25. Триса
Глава 26. Э’эрлинг
Глава 27. Триса
Глава 28. Триса
Глава 29. Триса
Глава 30. Э’эрлинг
Глава 31. Триса
Глава 32. Триса
Глава 33. Триса
Глава 34. Э’эрлинг
Глава 35. Э’эрлинг
Глава 36. Желанная
Глава 37. Желанная
Глава 38. Желанная
Глава 39. Желанная
Глава 40. Желанная
Глава 41. Желанная
Глава 42. Желанная
Глава 43. Любимая
Глава 44. Любимая
Глава 45. Любимый
Глава 46. Любимый
Эпилог
Горький сладкий плен
Глава 1. Ситхлифа
Глава 1. Ситхлифа
Под звуки дождя я лежала в углу своей походной палатки, корчась от голода, и сквозь дыру входа ветер доносил до меня запах мокрой травы.
В какой-то момент я услышала, как эта мокрая трава зашуршала под тяжелыми сапогами.
Кто-то шел к моему шатру. Я поднялась с подстилки, не желая показывать свою слабость.
Полог из ткани распахнулся, впустив внутрь бледный утренний свет и еще больше влажного, напитанного дождем воздуха. Дожди в Шотлене не прекращались. Лили и лили с утра до ночи. Хлестали как из ведра либо оседали на лице мелкой противной моросью. Сырой, промозглый край.
— Госпожа.
Внутрь, под блеск магических ламп, вошел один из моих воинов. Он стоял спиной к свету и казался темным силуэтом без лица.
— Мы поймали вам еду. Судя по форме ушей, это эльфы. Судя по одежде — из горного клана.
Меня затопила волна облегчения. И тут же желудок скрутило болезненным спазмом. Таких, как я, называли ситхли́фами, и мы питались чужими эмоциями. Пили их, как воду, как самое изысканное вино на свете.
Злость, страх, ненависть… Ммм.
Я так оголодала за последние дни, что в отчаянии лезла на стенки своего шатра.
Старательно пряча жадное нетерпение, я последовала за своим воином наружу, под моросящий дождь.
С каждой секундой сосущая пустота внутри становилась все шире, все глубже, доставляла все больше мучений. Я шла, прижимая руку к животу. Мокрая трава шелестела под моими ногами, размытая земля чавкала, засасывая каблуки сапог.
— Где они?
— Под навесом.
Полог самой большой палатки был поднят и хлопал на ветру. Под этой временной крышей стояли на коленях трое пленников. Их руки завели назад и, судя по позам мужчин, связали за спиной.
Длинные волосы потемнели от влаги и облепили лица. Острые уши вызывающе торчали. И правда эльфы.
Взгляд мазнул по их одеждам. На пленных были светлые рубахи, зеленые килты в клетку и грубые сапоги до колен — военная форма горцев. Те не носили штанов — оборачивали вокруг бедер длинные куски шерстяной ткани и закрепляли их на поясе ремешками из черной или коричневой кожи.
Раньше мои люди смеялись над нарядами местных мужчин, называли эльфийских воинов бабами, но, пожив в этом дождливом крае, походив по его холмам и полям, заросшим высокой влажной травой, начали посматривать на килты врагов с завистью. Наши штаны все время были грязными и мокрыми насквозь. Спасибо местной природе и погоде! А килты не пропускали влагу, ибо их делали из очень плотной шерсти. Мокрая трава не доставала до их подолов. А еще они были очень теплыми. Ночью во время долгих походов воины снимали свои килты, чтобы использовать их как одеяла.
— Вот, госпожа. Свирепые и непокорные, как вы любите.
При виде меня один из связанных мужчин зарычал, обнажая идеальные зубы.
Я почувствовала исходящие от него волны ненависти и тихонько вздохнула от облегчения. Хорошо! Голодная резь в животе притупилась.
Говорят, эльфы — красавцы глаз не отвести, но сегодня мне было плевать на их внешность. Себе в жертву я выбрала самого злого из них, того, что пытался испепелить меня взглядом.
— Милая юбочка, — глумливо протянула я, стремясь разъярить пленника еще больше.
Давай, дорогуша, накорми меня своими эмоциями.
— Это килт! — оскорбленно выплюнул эльф. — Одежда настоящих воинов!
— А правда, что под своими килтами эльфийские воины не носят белья?
Я подцепила сапогом подол его клетчатой юбки и попыталась приподнять.
Эльф зарычал, задергавшись в своих путах, но притих, когда один из моих людей приставил к его горлу острый нож. Голубые глаза сверкнули бешенством.
Похоже, сегодня я до отвала наемся сладкой ненависти.
Любовь напитала бы меня лучше, но о ней я не смела даже мечтать. Редкий деликатес. Его мне не получить никогда. Мужчины не умеют любить, а если и любят, то за красивое личико, а свою красоту я оставила на полях сражений.
Жестом я приказала вздернуть пленника на ноги.
Дождь усилился. Тугие струи загрохотали по навесу из ткани.
С улыбкой я рванула на эльфе рубаху, обнажив мускулистую грудь. Белая, гладкая, без единого волоска, с маленькими затвердевшими сосками. Кожа от холода покрылась мурашками. Или не от холода?
— Не смей! — зашипела моя жертва.
Я не собиралась насиловать этого ушастого недотрогу или причинять ему боль, мне вообще не нравилось то, что я была вынуждена с ним делать, — мне просто нужны были эмоции. Как можно больше сытных эмоций!
И я получила их сполна.
Эльфы — гордый чопорный народ. Попасть в плен для таких хуже смерти, стоять перед врагом полуголым и терпеть на себе чужие руки — настоящее унижение. Зная об этом, я вобрала в рот один из торчащих сосков.
Пленник дернулся. Над моей головой раздался рваный вздох. И сердце рядом с моим ухом заколотилось, как боевой барабан, — часто, тяжело, оглушительно.
— Убери… — прошипел эльф, задыхаясь. — Убери от меня свои грязные руки.
— Губы, ты хотел сказать, — поправила я. — Убери от меня свои грязные губы.
Подняв взгляд, я увидела, что лицо пленника все алое и он косится в сторону связанных сородичей, наблюдающих за этой сценой.
Ну-ну, потерпи. Мне очень жаль, что приходится так поступать с тобой. Обещаю, что потом заглажу свою вину, но сейчас ты моя еда. А без еды всякое живое существо обречено на смерть.
Со смешком я прильнула к обнаженной мускулистой груди эльфа, и его сердце загрохотало еще громче. Лишь нож у горла не давал мужчине меня оттолкнуть.
Как же он был напряжен! Как тетива лука перед выстрелом. Как взведенная пружина.
Обняв пленника, я скользнула руками вниз по его спине и сжала через ткань килта крепкие ягодицы. Похоже, под этой военной юбчонкой и правда не было лишних тряпок.
Эльф застыл. Его дыхание сбилось. А потом он разразился такой цветистой, витиевато-эльфийской бранью, что я сначала опешила, а потом расхохоталась в голос.
Давай, злись на меня, рычи, кричи, осыпай проклятьями — корми своей вкусной яростью, чтобы это скребущее мучительное чувство в моем животе исчезло. Еще больше злости! Больше эмоций!
