Воздух в миг наполнился напряжением, словно в едва тлеющий костер плеснули керосин. Мы с бойцами резко встали, проверили снарягу, оружие, успели обменяться парой фраз и, когда наручные часы показали два часа тридцать минут, раздался чёткий приказ:

-Первая и вторая группа выйти на позиции.

В тот момент, когда мы начали движение к объекту, каждый шаг, каждое действие были наполнены исключительно желанием выполнить задание, никаких посторонних мыслей. Для того, чтобы каждый из бойцов Особой Группы Специального Назначения ГРУ действовал как хорошо отлаженный механизм, точно зная свою роль и без колебаний исполняя приказы, помимо многочисленных тренировок и участия в военных учениях, нас обучили специальных техникам. Медитация была лишь начальным этапом. Зато теперь никто из нас не считал медитацию лишь красивым слоганом для любителей йоги.

-Первая группа. Позиции заняты. Ожидаем приказа на вход, - негромко объявил я в эфир.

Мы стояли с западной стороны лагеря, прямо вдоль бетонной стены одного из крайних зданий. За стеной по периметру горели редкие фонари, развеивая темноту.

-Принято. Ждите. – прозвучал ответ.

Внезапно из темноты раздался одиночный выстрел, разорвавший ночную тишину.

-Контакт, контакт, - раздался крик в эфире.

Сердце забилось чаще. Адреналин пулей выстрелил в кровь. Ради этого чувства многие бойцы годами принимают участие в боевых операциях. Азарт, ощущение риска и непредсказуемость момента наполняют каждую клетку тела несравненным ощущением остроты жизни. В этом вихре эмоций, когда осознаешь, что каждая секунда может стать решающей, находишь саму суть и чувствуешь свою истинную сущность. Это токсичный коктейль из страха и восторга, борьбы и триумфа, становится причиной, по которой бойцы снова и снова возвращаются в эпицентр событий, жаждая пережить всё это вновь.

Я мысленно выматерился. По-тихому зайти не получится.

Грозно захлопали автоматные очереди. Бой разгорался как долбанная нефтебаза после атаки беспилотника. Когда же бл*дь поступит приказ на штурм?

Ответный огонь, вспышки стрельбы бросали рваные блики на стены. Пока ждали приказа я прокручивал в голове недавние события и сообщения. Если ни нам, ни второму отряду не поступал приказ, кто тогда устроил перестрелку? Неужели заметили отряд Карама или у террористов разведка сработала?

И вот в ответ на наши мысленные призывы прозвучало короткое:

-Первая группа, штурм.

И словно плотину прорвало. Мы с бойцами были единым целым, дышащим и действующим в унисон, пошли на штурм. С нашей стороны оказалось не так много противников, готовых к бою. Все же дело происходило глубокой ночью и не все смогли так быстро вскочить с постели, вооружиться и выбежать на встречу. Боевики, которые стояли на карауле, частично отвлеклись на звуки боя в другой стороне. На этом мы их и подловили.

-Вторая группа на штурм. – прозвучало в фоновом режиме. На данном этапе только те приказы, которые важны для всех участников операции уходили в общий эфир. Отдельные отряды общались между собой, пока не переключатся на общий канал.

Мы с бойцами быстро продвигались вглубь лагеря, туда, где была цель нашего отряда. Главарь и основной костяк его боевиков. Каждый из нас понимал, что в моменте именно скорость была ключом к успеху операции. Сто хорошо вооруженных, опытных боевиков - это до ху*. И нужно устранить как можно больше пока они все не очухались и не начали активно отстреливаться, положив при этом кучу наших ребят.

Проход по территории лагеря был далек от легкой прогулки. Мне пришлось на ходу менять тактику. Не на такую горячую встречу мы рассчитывали.

Отряд, следуя моим приказам, разбился на отдельные группы: три двойки и четверка бойцов, одним из которых был я. Мы рассредоточились по периметру, зачищая территорию вокруг нужного нам здания и ликвидируя боевиков «на излете», стоило им только показаться в зоне нашей видимости.

Такая тактика принесла свои плоды и вскоре шестеро бойцов стояли у входа в здание, по данным разведки обозначенное как цель для нашего отряда. Две двойки по моему указанию остались прикрывать нас. Слишком ненадежная была ситуация, а два здания, в которых находились казармы – цель второй группы, пока не зачистили.

-Вход, - тут же приказал я бойцам.

Используя ночное видение, мы проникли внутрь, прикрывая друг друга. Каждый из нас ведомый решимостью и бдительностью. И сразу же завязалась жёсткая перестрелка. Многие боевики держали своё оружие постоянно рядом, не ложась спать без любимого винтореза. Поэтому падлы нас жарко встретили.

-Ранен, - отчитался один из моей команды.

Твою ж мать. Не было времени уточнять насколько серьёзно ранение и оказывать помощь. Счёт шел на секунды. С трудом мы зачистили первый этаж, пора было двигаться дальше.

Я хлопнул по плечу бойца, жестом указав на раненного:

-Останься, прикрываешь.

И тут же приказал оставшейся в активе четверке:

-Цель наверху, двигаемся!

Бойцы единым слитным организмом продолжили движение к цели, когда сверху полетели выстрелы из пистолета. Ради разнообразия, мля.

"Вот чёрт лысый!" – матерился я, стреляя в ответ в то и дело мелькающего из-за угла полуголого боевика. Попил он нам крови, попал ещё в одного бойца, но несильно. Опытный сука. Был.

В результате его застрелил Плохиш. Едва поднявшись на этаж, как черти из того самого ящика Пандоры, выкатились ещё несколько головорезов. Кто в одних штанах, кто прямо в трусах, крича на арабском и сыпя отборным матом, и стреляя кто из автоматов, кто из короткоствола. Террористы сопротивлялись со всей яростью, на которую были способны.

С трудом мы преодолели сопротивление этой группы боевиков, и ворвались в комнату, где скрывался враг. Схватка была короткой, но ожесточенной. Главарь в отличие от своих соратников спал без арсенала оружия и патронов вокруг кровати. Но короткоствол был при нём.

-Цель нейтрализована, - доложил я, стоя в центре комнаты и охватывая взглядом обстановку, Плохиша держащегося за раненое по касательной плечо, и труп главаря на полу.

И вот тогда адреналин схлынул, и я резко осознал, что это п*дец. Я оказывается ранен, и похоже задело меня неслабо. Плохиш мне по-быстрому вколол обезболивающее прямо через одежду, чтобы не прилег тут же на полу от болевого шока. Валетом с главарем террористов, бл*.

Плохиш взял на себя командование первой штурмовой группой. Убедился, что помощь другим нашим бойцам оказана, при этом не отходил от меня, и применил на мне походу все навыки тактической медпомощи, которым нас учили. О чём я ему и сказал с вымученной улыбкой, а он в ответ рявкнул, чтобы я заткнулся.

-Кот, ты это… не смей, держись. - бормотал мне Плохиш на разные лады пока мы ждали разрешение на выход.

И видимо, когда я совсем хреново стал выглядеть, он раскрыл своё "тайное знание", приведя самый весомый аргумент:

-Тебя там невеста ждет.

Я усмехнулся и подумал: «Вот же Лютый трепло. А говорят, что это в женском коллективе сплетни любят, ха-ха, это ССО, е*нный в рот…». Нет я не злился на Лютого, скорее всего он мой неадекват, который был в последнее время, оправдывал перед комрадами. Не злился я и на остальных, кто в тайне от меня обсуждал мою личную жизнь. Это реально мои братья по оружию, а не чужие люди. Просто было смешно, что брутальные мужики, все такие крытые бойцы, многие с орденами, находясь на задании, болтают о том, у кого что в личной жизни. Я бы поржал, если бы мог. Может потом…

Накрыло меня уже на подходе к транспорту, который подогнали к въезду в лагерь. Ближе было не проехать. Плохиш, на которого я опирался, пока шёл к машине, успел меня подхватить, прежде чем я поцеловался с землей, потеряв сознание.

Чего я уже не видел, это возвращение на базу. Оно было тихим. Ни один из бойцов не выражал радости; они знали цену, которую пришлось заплатить.

Из пятидесяти - семь бойцов убиты, двадцать семь ранены, и еще неизвестно сколько останутся живы. Из тридцати семи гражданских - одиннадцать убиты, среди них дети и женщины. К сожалению, они стали жертвами перекрёстного огня, погибнув в хаосе битвы. Осознав своё безвыходное положение, террористы отчаянно сменили тактику, без колебаний используя невинных как живой щит, когда поняли, что милости ждать не приходится и оставлять в живых их никто не собирается.