Штабы частей, соединений и армий тщательно отрабатывали вопросы управления и связи. Командные и наблюдательные пункты выдвигались вперед, зарывались в землю и оборудовали систему наблюдения и связи; уточнялся порядок их перемещения и управления войсками в процессе преследования противника.

Разведывательные органы фронтов, армий и войск дополнительно тщательно изучали систему огня обороны, расположение технических и оперативных резервов противника, отрабатывали карты и снабжали ими части.

Титаническую работу вели тыловые учреждения и части фронта, обеспечивая быструю и скрытую перевозку и подачу войскам боевой техники, боеприпасов, горючего и продовольствия. Несмотря на большие трудности, все было сделано в срок. Войска обоих фронтов при наступлении, несмотря на сложнейшие условия местности, были своевременно обеспечены всем необходимым для ведения боевых действий.

Г. К. Жуков на фронте в Белоруссии

22 июня оба фронта провели разведку боем. В результате удалось уточнить расположение огневой системы противника непосредственно на его переднем крае и расположение некоторых батарей, которые раньше не были известны.

Всего Белорусская операция должна была охватить огромную территорию – более тысячи километров по фронту, от Западной Двины до Припяти, и до 600 км в глубину, от Днепра до Вислы и Нарева. Предстояло в ожесточенном сражении столкнуться с 1 млн 200 тыс. солдат и офицеров врага, на вооружении которого было 9,5 тыс. орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, 1300 боевых самолетов, преодолеть подготовленную оборону глубиной до 250–270 км.

Наступление советских войск в Белоруссии совпало с третьей годовщиной войны. За три минувших года произошли исторические события. Советский Союз, разгромив в ряде генеральных сражений фашистские войска, завершал освобождение своей Родины от злейшего врага. Вступая в новую битву, наши воины были уверены в разгроме немецкой группы армий «Центр».

Несомненно, ободряло их и то, что союзники 6 июня высадились в Нормандии и открыли второй фронт в Европе. Хотя судьба фашистской Германии была фактически предрешена, советские воины радостно приветствовали открытие второго фронта, понимая, что это ускоряет окончательный разгром фашизма и приближает конец войны.

Генеральное наступление было начато 23 июня войсками 1-го Прибалтийского фронта (командующий генерал-полковник И. X. Баграмян, член Военного совета генерал Д. С. Леонов, начальник штаба генерал В. В. Курасов), войсками 3-го Белорусского фронта (командующий генерал-полковник И. Д. Черняховский, член Военного совета генерал В. Е. Макаров, начальник штаба генерал А. П. Покровский) и войсками 2-го Белорусского фронта под командованием генерал-полковника Г. Ф. Захарова. На другой день перешли в наступление войска 1-го Белорусского фронта под командованием генерала армии К. К. Рокоссовского.

В тылу врага партизанские отряды, части и соединения начали активные операции, заранее увязанные с действиями фронтов. При штабах фронтов действовали отделы по руководству партизанским движением. Они осуществляли большую работу по связи, материально-техническому обеспечению партизанских частей и координации их действий. Надо сказать, что в Белорусской операции партизанские части и отряды развернули исключительно большую активность. Этому в значительной степени способствовал лесистый характер местности. В этих местах больше, чем где-либо, осталось солдат и офицеров при отступлении наших войск в 1941 г.

С первых же дней наступления в Белоруссии на всех направлениях разгорелись ожесточенные сражения на земле и в воздухе, хотя метеорологические условия несколько ограничивали действия авиации обеих сторон. Через Генеральный штаб я вскоре узнал, что у А. М. Василевского хорошо пошли дела с прорывом обороны противника. Это нас очень обрадовало.

Хорошие результаты были достигнуты и 2-м Белорусским фронтом, где 49-я армия генерала И. Т. Гришина, успешно прорвав оборону на могилевском направлении, с ходу захватила плацдарм на Днепре.

Удар 1-го Белорусского фронта на Паричи развивался в соответствии с планом. 1-й танковый корпус генерала М. Ф. Панова, войдя в прорыв, в первый же день углубил его в сторону Бобруйска до 20 км. Это дало возможность с утра следующего же дня ввести в дело конно-механизированную группу генерала И. А. Плиева.

25 июня группа И. А. Плиева и корпус М. Ф. Панова, сбивая части отступающего противника, начали быстро продвигаться вперед. Уверенно развивали удар 28-я и 65-я армии. Танковые и артиллерийские части, преодолев на паричском направлении лесистый участок, так разворотили и размесили заболоченные места, что они даже для тягачей стали труднопроходимыми.

Инженерные части и бойцы всех родов войск, воодушевленные успехами прорыва, напрягали все силы, чтобы как можно быстрее сделать бревенчатую дорогу. И она вскоре была построена, что значительно облегчило работу тыловых органов.

При подготовке операции была слабо разведана оборона противника на рогачевско-бобруйском направлении, вследствие чего была допущена недооценка силы его сопротивления. В результате этой ошибки 3-й и 48-й армиям был дан завышенный участок прорыва. К тому же армии не имели достаточных средств для обеспечения прорыва. Я, как представитель Ставки, вовремя не поправил командование фронта.

Необходимо отметить и еще одно обстоятельство, которое повлияло на замедление наших действий в этом районе. Когда готовилось решение о прорыве обороны, командующий 3-й армией генерал-лейтенант А. В. Горбатов предложил нанести удар танковым корпусом Б. С. Бахарова несколько севернее – из лесисто-болотистого района, где, по его данным, была очень слабая оборона противника. С А. В. Горбатовым не согласились и приказали ему готовить прорыв на участке, указанном командованием фронта, так как иначе пришлось бы передвигать на север и главный удар 48-й армии.

Началось сражение, прорыв обороны противника развивался медленно. Видя это, А. В. Горбатов обратился с просьбой разрешить ему выполнить свой первоначальный план и нанести удар танковым корпусом севернее. Я поддержал предложение А. В. Горбатова. Операция удалась. Противник был опрокинут, и танкисты Б. С. Бахарова, выигрывая фланг, стремительно двинулись к Бобруйску, отрезая противнику единственный путь отхода через р. Березину.

После этого удачного маневра наших войск немцы начали отход с рубежа Жлобин – Рогачев, но было уже поздно. Единственный мост у Бобруйска 26 июня был в руках танкистов Б. С. Бахарова.

Танковый корпус М. Ф. Панова, выйдя в район северо-западнее Бобруйска, отрезал все пути отхода противнику, находящемуся в самом городе.

Таким образом, 27 июня в районе Бобруйска образовалось два «котла», в которых оказались немецкие войска 35-го армейского и 41-го танкового корпусов общей численностью до 40 тыс. человек.

Мне не довелось наблюдать, как проходила ликвидация противника в Бобруйске, но я видел, как шел разгром немцев юго-восточнее его. Сотни бомбардировщиков 16-й армии С. И. Руденко, взаимодействуя с 48-й армией, наносили удар за ударом по группе противника. На поле боя возникли пожары: горели многие десятки машин, танков, горюче-смазочные материалы. Все поле боя было озарено зловещим огнем. Ориентируясь по нему, подходили все новые и новые эшелоны наших бомбардировщиков, сбрасывавших бомбы разных калибров. Весь этот жуткий «хор» дополнялся артиллерийским огнем 48-й армии.

Немецкие солдаты, как обезумевшие, бросались во все стороны, и те, кто не желал сдаться в плен, тут же гибли. Гибли сотни и тысячи немецких солдат, обманутых Гитлером, обещавшим им молниеносную победу над Советским Союзом. В числе сдавшихся в плен оказался командир 35-го армейского немецкого корпуса генерал Лютцов.

Окончательная ликвидация противника в районе Бобруйска была возложена на 48-ю армию П. Л. Романенко и 105-й стрелковый корпус 65-й армии; 3-й, 65-й армиям, 9-му и 1-му гвардейским танковым корпусам было приказано, не задерживаясь в районе Бобруйска, стремительно наступать в общем направлении на Осиповичи. Город был взят 28 июня. А 29 июня окончательно был очищен от противника и г. Бобруйск.