— Ну — задач много можно подтянуть, — я пожал плечами и задумался: а ведь правда — зачем? Неужели никаких целей, кроме как разбомбить кого-нибудь, мы так и не придумали? Выкладывать Рыжей изначальную причину всего шухера как-то не хотелось — всё же, от американского гражданства она не отказывалась, мало ли… вдруг неприятно ей будет? Пришлось изворачиваться: — Научные цели всякие. Мало ли там чего может быть… Металлы редкие, минералы. Ещё что-то… Хотим научиться управлять окнами. Так, чтоб точно знать скорость и место приземления, вот! Ну, и чтоб в атмосфере не сгорало.

— И в чём наша роль? — Рыжая смотрела на меня всё так же завораживающе. Успокаивает.

— Мы с тобой — команда точной настройки. Вся мощность подаётся железом, но они сами не могут прицелиться. В тот раз у нас были все возможные привязки от астрономов, и то, говорят, кусочек нашей “телеги” не пролез и теперь болтается на орбите среди другого мусора. Теперь будет куда сложнее — никакой привязки нет, только моё внутреннее ощущение, плюс объект куда дальше. И даже не спрашивай, как мы с тобой взаимодействовать будем, — заранее открестился я, даже руки скрестил для пущей убедительности. — придётся рассчитывать на нашу с тобой повышенную совместимость. Но ведь уже не раз срабатывало, верно?— И сегодня сработает, вот увидишь, — Рыжая наклонила голову и коротко потёрлась пушистой макушкой о мою щёку, от чего у меня внутри всё буквально перевернулось, и я с трудом сдержал порыв сжать моё чудо в объятьях со всей имеющейся дури.

Либанов вывернулся из-за стойки как-то, пожалуй, излишне резко — Рыжая, сидящая у меня на коленях, даже вздрогнула и остро посмотрела на виновника. Тот, не обращая внимания ни на что, плавным движением присел перед нашим диваном на корточки и, в свою очередь, всадил в меня внимательный взгляд.

— Ну что, готовы пробовать?

— Пробовать что? — я взгляд отзеркалил, не делая ни малейшей попытки хотя бы пошевелиться.

— Мы в принципе, всё посчитали, — снизошёл наш завлаб до объяснений, — будем пробовать открывать короткий перенос — буквально на километр. Или два — как получится. Радуйся — твою прелесть не трогаем: нашли другую каменюку. Она, правда, в реестре засвечена, ну да чего уж теперь.

— В реестре? — переспросила Рыжая.

— Астрономы ведут реестр астероидов, которые могут “заглянуть в гости”. И там многие базы открыты, любителей всяких полно, кто отслеживает всё подряд из чистого любопытства. Плюс ещё не один десяток нейросеток соревнуется в поиске астероидов и их следов… бардак полный!

— А ты как хотел — чтоб как у нас: только мы, а больше никто ничего и не знает? — подколол его я.

— Конечно! — Либанов ответил совершенно серьёзно. — Нам, по крайней мере, было бы куда проще, если б мы точно знали, что за “нашим” камешком сейчас не смотрит никто. И никто не сможет обнаружить явное изменение орбиты. Не говоря уж про такой маловероятный вариант, что кто-то зафиксирует скачкообразное перемещение! Да не дай боже — инструментально! И трезвонить начнёт на весь мир: “Тревога! Плонетяне астероиды ворують!!”.

— Маловероятный, — я выделил голосом самый, на мой взгляд, важный момент.

— Мало, — уверенно кивнул завлаб. — Но чем чёрт не шутит, когда Бог спит…

Он поднялся на ноги, хлопнул руками по бёдрам.

— Ну что — пошли! У нас там прям рядом с “пушкой” для вас специальная сидушка приготовлена. Она на одного, правда, — тут его тон стал извиняющимся, — но Лина же и так у тебя на коленях постоянно? Потерпите ещё немного?

Мы с Рыжей переглянулись, и она уверенно ответила:— Потерпим.

-*-*-

Всё кончилось как-то внезапно. Просто свет вдруг пыхнул совсем уж невыносимой яркостью, какая-то басовито гудящая струна у нас за спиной с явственным щелчком оборвалась, с обеих сторон затрещало, а из-за ближней стойки повалил едкий белый дым. А мы с Рыжей привязаны! Она — ещё так себе, пара датчиков на запястьях, а я облеплен, как в реанимации! Дёрнулся было Лину ссадить, толкнуть в сторону выхода, но понял, что бесполезно: руки-ноги затекли до такой степени, что хоть в чемодан меня заталкивай. От всего этого я так взволновался, что не сразу понял, что мне говорит нависший сбоку Либанов.

— … ально всё!! Не дёргайся, … контролируем! Уже выключили! Устраняем! — и, разогнувшись, в сторону: — Проф, сюда, скажите ему! Воды принесите кто-нибудь! И на посту там скажи этим!

Скосил глаза вниз — а у меня опять в крови всё. И Рыжую заляпал, но она не отстраняется, только смотрит беспокойно.

Бутылку воды принесли — холодная. С газом. Кислая — лимон, что ли? Звуки и цвета возвращаются потихоньку — сижу, смотрю, как народ вокруг суетится. Дыма нет уже, притащили здоровенную дуру с толстым гофрошлангом — голову просунуть можно. Штука гудит, дует холодным воздухом.

Я пошевелился, Лина тут же среагировала, соскочила наклонилась передо мной. Заглянула в глаза беспокойно, я просто мотнул головой отрицательно — ничего не надо. С двух сторон синхронно надвинулись профессор с Либановым, заговорили одновременно:

— Скачок напряжённости поля…

— На сегодня точно всё…

Обогнув завлаба, сзади между ними протолкался Артемьев, посмотрел вопросительно. Я не стал ничего говорить, просто поднял к нему терзаемую тысячей иголочек закаменевшую руку. Он всё понял правильно, ухватился и плавно вытянул меня из кресла — как был, скрюченным. Либанов подхватил с другой стороны, Лина наладилась обдирать датчики, а после — растирать поясницу. Это могло бы быть даже приятным! Если б не было так больно.

Как ни странно, размялся я довольно быстро — почти сразу, как меня вывели в коридор. Даже левую руку перехватила Рыжая, оттеснив Артемьева — тот не особо возражал, впрочем.

Ну что, разберём полёт?

— Это что такое было?

— Не смогли среагировать, — виновато отвёл глаза Андрей. Никак не получалось наводку захватить надёжно, прибавляли, прибавляли, вроде по чуть-чуть, а потом вдруг бац — резонанс. Вот тебя и вырубило. И пушку нашу заодно…

— Хм, вырубило… — протянул я. — И сильно?

— Сильно что? Вырубило? Тебя не очень, меньше секунды, по мониторингу судя. А пушку — с концами.

— И долго новую делать?

Тут уже Рыжая с Либановым ответили одновременно:

— Да какую “новую”! Ты на себя посмотри!

— Сегодня уже точно не сделаем.

Я зацепился за главное:

— Сегодня?

Либанов ответил, пожав плечами:

— Ну так вечер уже — целый день про… работали. Я уж молчу про то, что тебе в себя прийти надо, но ведь и парни со вчерашнего утра в лабе, ещё одну ночь они точно без последствий не перенесут, — повернулся к Лине и успокаивающе прибавил: — всё, я всех отослал, там уже только ликвидационная бригада осталась.

— Уверен, что так вот заботишься обо всех, о ком стоило бы? — ядовито осведомилась Лина, уперев свободную руку в бок.

Либанов стрельнул взглядом на мою грудь и только вздохнул виновато.

-*-*-

На полпути домой я понял, что мои провожатые мне уже, пожалуй, и не обязательны. Пошевелил плечами, и Либанов меня отпустил сразу, а Рыжая — после долгого оценивающего взгляда. Но — отпустила.

На улице уже стемнело, но у нас на территории не спрячешься — всё залито мертвенно-белым светом фонарей. Днём, похоже, прошёл дождь, смывший дневную жару, и прохладный воздух был настолько свеж, что мне захотелось продлить прогулку, ещё, что угодно, только не домой!

А вот Лина уже явственно клевала носом.Только этим я могу объяснить её спокойную реакцию на неожиданное предложение Либанова уже на ступенях крыльца нашей гостиницы:

— Может, прогуляемся чутка? — и тут же, успокаивающе, Лине: — Мы тут, вокруг дома! Пару кружков, чисто кровь немного разогнать — весь день ведь просидели!

Рыжая медленно кивнула в ответ и скрылась за дверью. Я на секунду ощутил неудобство — по-хорошему, мне бы её хоть до номера довести, конечно… Но Либанов уже торопливо шептал, наклонившись: