— Наверное, — ответил Либанов, поглядев на небо.

— Вот. А там было минус 10, когда я там был. Прикинь, разница? И это ведь не самолёт даже, 10 минут зазор по времени! Да каких минут — секунд!

— Ну, секунд — это в помещении только если. Не минус же у них там на станции? Топят же, наверное? — рассудительно возразил завлаб.

Пришлось кивнуть.

— Во-от. А если от улицы до улицы считать, со всеми паузами в процессе — то это уже час. Да я больше скажу: вот ты когда наружу зимой выходишь — там сколько перепад? Меньше разве? Больше: дома плюс 20, на улице минус столько же, итого 40 градусов дельты. И ничего, никто на акклиматизацию не жалуется!

— Ну не знаю тогда, — согласился я, скрепя сердце. — Но проблему такую они упомянули совершенно всерьёз. Главное, что у них истории-то ещё нет никакой, чего там они станцию-то используют — месяца нет ещё! А народ уже болеет вовсю. И ведь никак их в симуляции не обвинишь — им же первым это невыгодно!

— Не знаю, не знаю, — неопределённо пробормотал Либанов.

До поворота дошли молча. Стоило только нам завернуть за угол, как в глаза бросилась “группа в полосатых купальниках”, то есть, в камуфляже. Они паслись поодаль, чтоб не мозолить глаза, но быть рядом. Когда мы вышли на прямую с ними, бойцы сразу же шустро двинулись вперёд, основное ядро тут же спряталось за поворотом, в конце тротуара остался только один дежурный, поглядывающий по очереди то на нас, то на своих товарищей.

— Видал? — кивнул на него головой Андрей. — Пасут, сволочи…

Я хотел возразить насчёт “сволочей”, но не успел: он резко поменял тему.

— Ну так и чего они, отказываются от маятниковой миграции?

Пришлось сосредоточиться.

— Как я понял, нет. Пока они только ищут оптимальный вариант, к тому же, проблемы с акклиматизацией не у всех — больше половины тестовой группы отлично ездит туда-сюда каждый день.

— Ну, так это же решает вопрос, разве нет? — с явным облегчением воскликнул Либанов.

— В какой-то мере да, но, конечно, хотелось бы, чтоб такую возможность имели все. И никакие бабки на кухне не шептали, мол, ты чо, не вздумай, здоровье, болезни, загинешь во цвете лет…

— Ай, — отмахнулся он беспечно, — бабки всегда найдутся, сам знаешь. Если хотя бы половина трудоспособного населения сможет жить в условном Белгороде, а на работу мотаться в условный Норильск — это принципиально меняет весь трудовой уклад в стране!

— Да вот я подумал — а точно оно надо, “принципиально”?

— Точно, — решительно рубанул рукой Либанов. — Это ж какая экономия — ты представь только! На одном отоплении, на строительстве жилья, на снабжении! Детские сады, школы, больницы! Представляешь, сколько стоит это всё построить и содержать в вечной мерзлоте?

— Ну да, — был вынужден согласиться я, — есть такое дело. Прикидывали же — централизация позволит сохранить процентов 10 от социального бюджета, минимум… Но вот эта акклиматизация всё портит! Они, правда, там нашли частичное решение…

Уже собравшийся было возражать Либанов остановился и заинтересованно взглянул на меня:

— Да? Ну-ну, и какое же?

— Это ещё неизвестно, толком данных нет пока, — предупредил я. — Они народ гоняют на короткую вахту, между выходными. У них же там сокращённая неделя у всех, типа вредное производство, я не вникал… Так вот народ приезжает на свои 3 или 4 дня, пашет, ночует в общаге по три рыла на квадратный метр, а на выходные — домой, к семье! Эти вроде совсем не болеют.

— Так оно и ничего, наверное, не? — неуверенно спросил завлаб.

Я пожал плечами.

— Это у них надо спрашивать будет, когда всё устаканится. Но, судя по тому, что они не только не отказываются от станции, а наоборот — при любом удобном случае плачутся, что хотели три, а получили только одну, пользу от Телепорта они видят, и вполне ощутимую.

— Да это-то понятно, — с досадой ответил Андрей. — Ну кто будет против возможности добраться до любой точки страны за 5 тысяч рублей? При том, что у них там, небось, единственный рейс есть — на Москву! Раз в неделю! И билет стоит тыщ 30! В одну сторону.

— Ну, это ты, брат, хватил, — посмеялся я. — Уж не раз в неделю точно. И рейсы не только на Москву, ещё Красноярск есть железно — краевой центр же.

— Ага, — ядовито ответил Либанов. — Это прям большая разница, из Норильска — да в Красноярск! Буквально сразу из аэропорта — на пляж!

— Ну, не только же на пляж люди ездят, — я попытался воззвать к голосу разума, но Андрей отмахнулся:

— Да зачем бы ни ездили: 5 тыр, под полсотни маршрутов по всей стране и полчаса на любой рейс — это по-любому лучше, чем было!

— Там станция не в городе, до неё так-то ещё добраться надо… — начал я, но прервал меня не готовый отпарировать Либанов, а звонок телефона.

— Здравствуйте, — сказал я в трубку, а Либанову прошептал одними губами: “Ивлев”.

— И тебе не хворать. Смотрел ночью? Нет? Ладно, а экстракт хоть читал уже?

Покрутил в голове все события вчерашнего и сегодняшнего дней, но ничего не придумалось.

— А что я должен был читать? Смотреть? — осторожно переспросил я, держа трубку несколько на отлёте и с опаской глядя на экран, как будто там должны были немедленно вывести какой-то взрывоопасный текст.

— Ну так зайди на сервер и посмотри! — гаркнул Ивлев так, что я даже поёжился. — Не пропустишь. Он там сверху прям в списке. “ООН” бюллетень называется. Вы же с Либановым там?

Я согласно угукнул.

— Вот вместе и читайте. Теоретики хреновы!

Андрей, видимо, услышав свою фамилию, вопросительно дёрнул подбородком, на что я скорчил неопределённую гримасу.

— Давай, в темпе вальса, — уже смягчаясь, закруглился генерал. — Было бы очень, — тут он надавил голосом, — очень хорошо, если б вы предложили что-то полезное! Не прощаюсь! Жду звонка! Сегодня!

Я скомкано пообещал “вот прям щас, не откладывая” и положил трубку, пока генерал не распалился заново. Интересно даже — что там такое, в этом бюллетене чёртовом!

-*-*-

Файл действительно красовался в самой голове списка. Содержимое оказалось несколько… неожиданным: вчера на заседании ООН несколько стран вынесли на обсуждение резолюцию про наш Телепорт! Я читал и не мог поверить глазам — они потребовали предоставить им доступ к технологии! “Равноправный” и “справедливый”, как там было написано.

Улыбка у меня вышла настолько кривой, что заболели скулы, но изменить гримасу не получилось. Медленно повернул голову, увидел Либанова с такой же перекошенной рожей и в который раз пожалел, что на противоположной стене нет зеркала — вот сейчас оно наверняка было бы очень кстати. Никакой аттракцион не нужен!

— То есть, мне не показалось? — хрипло спросил он.

— Только если нам обоим сразу, — таким же голосом каркнул я.

И мы одновременно заржали вдвоём.

Читать мы первоначально кинулись, едва войдя в кабинет, стоя, склонившись над столом и периодически дурашливо толкаясь плечами. Теперь же, когда первый голод был утолён, стало можно сесть и вчитаться уже основательно. Либанов даже взял лежащий на столе планшет, чтобы не тесниться у одного экрана вдвоём, и мы одновременно погрузились в не особенно-то и длинный текст. Лично я читать полный протокол заседания поленился, только бегло просмотрел список выступавших: ну, наш “ответчик” — понятно, а в “обвинителях” кто? Первым, ясен день, выступил представитель США, а англичанин подавал реплики по ходу и, когда американец иссяк, тут же инициативу подхватил. Дальше — японцы (предсказуемо), Франция, Китай. Китай? Что? И ты, Брут?!

Вчитался — ффу, отлегло: китайцы высказались против, если коротко. Что там дальше у нас? Пакистан! Вот это номер. Этим-то чего надо? Сосредоточился снова — зря, ничего оригинального, перепевки выступления англичан: обеспечить, открыть, международные инспекторы, наблюдатели, “возможно недопустимое неконтролируемое перемещение войск”. Ну, это понятно, в принципе: куда ж ещё этим грести, как не в сторону волшебного острова? Как были колонией, так и остались, даром, что ядрёну бомбу сумели где-то украсть.