— Андрей, ты чего там спрятался?

— Ну… понимаешь… надо было подумать мне. Ты же спрашивал…

— Ой, не парься, — махнул рукой я. — Кто ж знал?

— Никто, — согласно кивнул профессор. — Ничто на столь аварийный характер не указывало. Ведь ушла машина куда-то! На это по-любому нужно больше времени, чем у нас получилось. Причём, чем дальше, тем меньше время работы портала.

— Оп-па, — Либанов с Лёхой повернулись к профессору одновременно, а в голосе завлаба послышались знакомые металлические нотки. — А что значит “чем дальше, тем меньше”? Профессор, не надо меня пугать!

— Да ну ничего ж такого, — заюлил Одинцев, инстинктивно отступая назад к дверям. — Ну скучно же сидеть было, а техника не рабочая. Не оставлять же так! Что-то починили, куда-то подобрали замены — надо ж было попробовать разок…

— Разок?!

— Ну не разок… три. Но никаких потерь нет, оборудование работает, все данные собраны, парни обсчитывают!

И тут Рыжая встала с моей кровати, упёрла руки в боки и гаркнула:

— А ну прекратить! Потом собачиться будете! И не здесь! — и когда все замолчали, обратилась к профессору:

— Иван Дмитриевич, вы что-то конкретное можете сказать? Есть новые данные?

Тот только мотнул головой виновато.

— Ну и всё. Все разборки — потом. Давайте по делу!

Учёные переглянулись, подтянули стулья, расселись полукругом.

— Самое первое и важное, на мой взгляд: прокол можно открывать и без ворот, — Либанов.

Я пожал плечами:

— Удивил, — и потыкал в грудь пальцем.

— Не, это не совсем так работает. Не о том речь, если точнее, — задумчиво ответил Андрей. — Вот помнишь — есть точки, в которые ты не можешь переместиться, хоть плачь? Несколько раз работали над этим, в спортзале Института ещё? Вот влево-вправо на полметра — пожалуйста, а точно туда — никак?

— Не, не помню такого, — пожал плечами я.

— Ну, тогда на слово поверь, — усмехнулся Либанов. — Я помню, и у меня все протоколы сохранились, я их перечитал даже уже. Соответственно, если есть точки, куда перейти труднее, то, по логике, должны быть и такие, куда попасть легче, верно?

— Не факт, — подал голос профессор.

— Конечно, не факт. Проверять надо. Но ведь возможно?

Ему никто не ответил, установилось молчание. Нарушил его Алексей.

— Ты это к чему?

Либанов с силой выдохнул, потёр ладонью лоб, откидывая непослушные волосы. Досталось ему сегодня…

— Перед тем, как…я тебе ещё один факт скажу. Никто внимания не обращал, а я случайно заметил сегодня. Типа взаимодействий для открытия портала мы толком так и не знаем, верно? Измерить нечего. Но вот потребляемую мощность обрудования зафиксировать вполне можно! И типичная нагрузка на сеть для пробоя из нашего ангара в Москву на Щёлковскую выше, чем в питерские ворота. А из Москвы во Владик меньше почти в три раза! А? Каково! Я это к тому, что у нас удалённая часть ворот работает как маяк, за который мы зацепляемся. А что, если есть какие-то точки пространства, где маяк не нужен? Ну, само открывается, достаточно ткнуть с нашей стороны!

— И Плахотнюк, чудила, именно в такую и угодил, — полувопросительным тоном сказал Алексей.

— Именно!

— Слушай, Андрей, а нельзя открыть ворота и, не знаю, посмотреть туда как-то? — осенило меня.

Все трое разом замотали головами отрицательно.

— Нет. Ты ж знаешь, что ни провод, ни радио через портал не идут, — Лёха на амбразуре в этот раз. — Это надо опять робота отправлять, автономного, а вернуть его не успеть, уж очень недолго коннект держится.

— Да какой “недолго”! — вмешался профессор. — В последний раз портал схлопнулся через 0.2 секунды всего! Этот робот туда въехать не успеет даже!

— Ну, блин, Плахотнюк же успел как-то, с машиной вместе…

— Так это и было самое длительное открытие по тем координатам, — пояснил Либанов. — Мы тогда время работы ворот не фиксировали, точно не известно, можем судить только по камерам видеофиксации, а там качество записи позволяет оценить только грубо, но разницу видно даже на глаз: тогда они чуть ли не секунду продержались. А теперь, как Иван Дмитриевич говорит, всего ноль две… даже машина бы не влезла.

— Это, кстати, интересный вопрос, — задумчиво проговорил Лёха. — А что, если схлопнуть ворота в момент, когда на той стороне будет только капот?

— Не вздумай! — в один голос вскрикнули мы с Либановым.

Опять все замолчали. Вот чего в моём положении хорошо — я имею право на любые идеи! Даже дурацкие. И пусть объясняют…

— А вот скажите, камеру какую-то, скоростную… камеру нельзя нацелить?

— Камера была, в подвале. Скоростная, всё как надо. Но фиксирует она абсолютное “ничего”. Чернота.

— Дурдом какой-то. Другой подвал? — предположила Рыжая. — Закрытый, тёмный?

— Перепад давления откуда тогда? — скептически возразил профессор. — А перепад там — будь здоров!

И тут наконец-то проснулся мой телефон.

— Ну что ты там, сидишь? — поинтересовался генерал. — Если стоишь — сядь. Нашли ваше корыто. На орбите.

Я судорожно сглотнул и переключил телефон на громкую связь — такое должны слышать все.

— На какой орбите?!

— Эл-лип-ти-чес-кой, — по слогам прочитал Ивлев. — Даня выкопал в сводках, за тобой ему поляна, учти. Я тебе сейчас всё скину, это астрономы из Штернберга, там все данные есть, читайте сами.

— А контакт?! — нагнулся к нам Либанов. — С кем там связаться-то, подробности же нужны!

— Подробности, — из динамика отчётливо дохнуло холодом. — Вам там виднее должно быть, куда вы своё имущество и персонал засылаете! Экспериментаторы хреновы! Это я у вас подробности спрашивать должен!

— Думаю, так просто быстрее будет, — примирительным тоном проговорил я.

— Есть там все контакты, проверяй почту, уже всё прийти должно, — отходя, буркнул Ивлев. — А вот времени у вас нет! Ты ж не думаешь, что это только наши такие глазастые? Весь мир туда пялится сейчас! Делайте что хотите, но хрень эту вашу оттуда нужно убрать в режиме “вчера”!

Никто из нас даже не заметил, как генерал отключился.

Глава 6

Есть своя прелесть в статусе “больной” — днём поспать можно. Даже больше — выспаться от души. Именно этим путём я и пошёл сегодня с самого утра, жаль только, что обед-ужин пропустил. Ещё и Рыжая мне, кажется, вернула ночной должок — припоминаю смутно, вроде, спросила какую-то ерунду, я сквозь сон что-то промычал, просыпаюсь — в палате пусто. Умелась в лабу, я так думаю. А я проснулся, сна — ни в одном глазу, вокруг никого, делать нечего. Так что, Либанов своим звонком врасплох меня не застал, наоборот: так ещё лучше. Что-то там у них не клеится, нужны мои профессиональные услуги, хе-хе. Потому я и крадусь, аки тать в нощи, не дай бог, Алина запалит — скандала не избежать.

Это Андрюхе ещё повезло, что он позвонил уже к ночи ближе, потому что ещё каких-то полчаса назад Алина гоняла наших постоянных медсестёр, как щука малька. Только и шур-шур-шур с бумажками. Вот интересно, почему у медиков на бумаге всё? Учёные как-то организовались в этом вопросе, вообще никакой канцелярщины у них не помню, работают исключительно на компах, а тут… Впрочем, справедливости для, до сегодняшнего дня я и не догадывался, что наш медблок генерит такое количество макулатуры. Надо бы им попенять, а то чего это они так легкомысленно себя ведут, способствуют, понимаешь, уничтожению лесов на планете? Грета была бы в ярости!

Но это потом, завтра… сейчас главное — чтоб не услышал никто.

Тихонько просочившись на лестницу, я натянул штаны и толстовку, которые на всякий случай тащил в руках, оглянулся, криво ухмыльнувшись в камеру, и с облегчённым вздохом ссыпался вниз по лестнице. Чувствую себя — замечательно! И прям зуб даю — скоро мне это пригодится.