Рука на талии сжалась сильнее, резко оборвав мой танцевальный почти полет. Я недоуменно нахмурилась, а партнер вдруг отступил и поклонился.

– Это был весьма, м-м, интересный танец.

И, развернувшись, он ушел, в то время как я некоторое время хлопала глазами, провожая широкую спину и сознавая, что музыка действительно закончилась, а остальные пары сейчас разбредались по местам. И другие мужчины своих девушек провожали. Впрочем, ко мне тут же свернула сокурсница Элла с партнером, а он любезно подставил второй локоть:

– Позвольте вас проводить.

Покраснев едва не до корней волос, я молча взялась за его руку, слушая, как он с улыбкой пытается рассеять неловкость.

– Иностранцам порой так непросто. Аниилийцы, они такие, эм, другие.

Аниил, я мигом перевела название чужой страны на наш язык. Индиго. Та самая страна, что многие века была закрыта ото всех? Пока сами индигийцы вдруг не решили показаться миру, а на материке ни с того ни с сего возникло целое государство со скалистыми горами, пурпурным морем и белыми реками, текущими вспять. Не знаю, конечно, насколько это все правда, но слухи описывали все именно так.

– А кто он? – невольно понизив голос, уточнила я у кланявшегося нам мужчины. Вернув нас на прежнее место, тот уже собирался отойти.

– Посол из Аниила. Вы не могли не слышать о его приезде. Он буквально на днях прибыл. Какая удача на первом же балу познакомиться со столь высокопоставленным лицом, верно? – с намеком улыбнулся мужчина, а я с трудом удержалась, чтобы не скривиться.

Большая удача! Едва приехал, как его тут же пригласили полюбоваться выпускным балом. Только посмотрите, как продвинулось обучение в нашей стране.

– Верно, – выдавила я из себя кислую улыбку.

– Говорят, аниилийцы обладают врожденным очарованием, которому невозможно противостоять. Вы уже ощутили на себе его влияние?

А вот разбираться с моей помощью в особенностях индигийцев и их послов просто неприлично.

– Боюсь, что нет, – я старалась быть максимально вежливой.

– Вот как? – У мужчины вытянулось лицо. – Так необычно…

Очень необычно, только не стоит больше меня расспрашивать. Занимайтесь своим послом сами.

Я следовала за провожатой, указывающей путь к нашим комнатам в гостевом доме. Он непосредственно примыкал к зданию, где в обычное время трудились избранные министры и их заместители во всех сферах. А поскольку бал проходил в зале приемов, то и спальни нам выделили рядом, чтобы лучшим выпускницам не пришлось среди ночи добираться домой или в общежитие при академии.

– Прошу, – указала подтянутая дамар.

– Спасибо.

Я отворила дверь, медленно с улыбкой закрыла ее, а когда оказалась отрезана этой преградой от сопровождающей, со стоном наслаждения скинула туфли.

Блаженство какое!

И только избавившись от узких колодок на высоком каблуке, я испытала еще одно блаженство от вида отведенных мне апартаментов. Они были роскошны! Даже не так. Они были излишне роскошны для обычной, пусть и лучшей выпускницы с орденом. Просторная комната с огромным камином едва не до потолка, с пылающим в нем по меньшей мере бревном, с мебелью, поражающей вычурностью и громоздкостью. Но особенно впечатлило кресло с высокой спинкой, из которого поднялась знакомая черная фигура.

– Как интересно, – проговорил мужчина-индиго, – гостеприимство вашего народа не знает границ. Я все же неверно понял слова про отказ?

– А? – У меня в первый момент не нашлось иных фраз.

– Вы страстно стонали от радости видеть меня?

Нехорошее подозрение начало закрадываться в светлую голову лучшей ученицы. Отдельная комната для отдельной выпускницы. Роскошное крыло, куда лично провожали. И апартаменты явно излишнего масштаба.

– Из-за туфель, – бросила я, отступая к двери, поскольку эта черная скала вновь принялась на меня надвигаться. И тут сзади раздался такой характерный щелчок, что я даже слегка подпрыгнула на месте.

– Вы заперли дверь? – Голос едва не сорвался на визг. – Откройте немедленно!

– Открыть? Открытая дверь при личном общении – это излишне откровенно, не находите? – удивился он. – На первый взгляд вы казались скромнее. Возможно, дело в платье.

Он осмотрел мой атласный темно-синий наряд, упаковавший тело, точно футляр, от шеи до самых щиколоток.

– Впрочем, оттенок неплох, но вам подошел бы красный. Под цвет этого цветка. Как вы его называете? Роза?

Он махнул рукой, создавая из воздуха удивительное растение. Такое невероятно реальное и появившееся прямо ниоткуда. Это была не совсем роза. Не привычная мне роза. Бархатная, словно ненастоящая. Однако стебелек подрагивал в руке, а бутон медленно раскрылся, и на алых лепестках заблестели капли росы. Вельветовые листочки оттеняли насыщенной зеленью нереальную красоту цветка. Настолько прекрасного мне прежде не доводилось видеть. Явно неизвестный у нас сорт. И аромат шел такой, что даже голова чуточку закружилась.

– Откройте дверь. – Я проигнорировала протянутый мне цветок. Точнее, очень постаралась проигнорировать, поскольку вещь из воздуха, конечно, сильно впечатлила. Окажись на моем месте садовод-любитель, и вовсе растрогался бы. – Уберите вашу розу! Я хочу уйти.

– Хотите уйти, когда только пришли? – Прекрасный цветок скукожился и почернел, а затем и вовсе осыпался, отчего мне стало его невероятно жаль.

– Мне сказали, здесь моя комната, – по правде говоря, дамар подошла и предложила проводить, а насчет комнаты я уверилась сама. Но кто бы мог вообразить подобное?

– Она ваша, – он галантно махнул рукой, – на эту ночь.

– Что, только на одну? – не удержалась я от сарказма, попутно раздумывая, каким образом отпереть дверь. Если немного поколдовать над замком, то смогу ли его открыть? Или вернее будет подбить петли, чтобы не с одной, так с другой стороны отворилась? А если он попробует задержать? Бросить в него туфли! Прямо в лоб. Да.

– Завтра я переезжаю в собственную резиденцию. Так что на одну. Желаете продолжить наши встречи?

– Меня и эта не радует.

– Она ведь только началась, – улыбнулся он. И настолько искушающе улыбнулся, что снова нехорошо сделалось. Я больше не стала тянуть, а отпрыгнула и схватила туфли. Запустить их было делом следующей секунды.

Но…

Они не долетели до лица этого индиго каких-то несколько жалких дюймов и застыли в воздухе. Сперва зависли, чтобы он мог их изучить, а после исчезли.

Мои туфли!

Темно-синие, шелковые, под цвет платья. Так впустую потраченные! Но я готова была удирать и босиком. Отвернувшись, провела атаку на петли. Они соскочили, дверь… не соскочила. Продолжила крепко держаться, где держалась.

– Вероятно, вы не откажетесь от вина? – проговорил сзади до зубовного скрежета вежливый голос.

Я обернулась.

– Нет!

– Не откажетесь?

– Я не хочу вина!

– Чего-то покрепче?

– Вы собираетесь меня выпускать?

– Я ведь упомянул, что здесь лишь до утра.

Я молча смотрела на него, пытаясь понять, насколько плохо он изъясняется на нашем языке. Если исключить даже не само наличие акцента, а его легкий привкус и как мужчина отвечал на вопросы, понимал индиго хорошо, но мыслил явно другими категориями.

– Вы же не планируете заставлять меня составить вам компанию? – попробовала я перефразировать.

– А нужно?

Вопрос с подвохом. Попробуй ответь, что не нужно, так он вполне может трактовать, будто сама с удовольствием останусь.

– Я, – показала на себя, – с вами, – махнула рукой в его направлении, – не хочу оставаться. Вы хорошо понимать? Если вы плохо понимать, тогда нужно звать переводчика. Это совсем другая страна. Вы не в Индиго.

Он рассмеялся. Запрокинул голову и расхохотался, но не громко или издевательски, а словно оценил отличную шутку.

– Как вас зовут? – отсмеявшись, спросил он.

– А вас?

– На вашем языке это труднопроизносимо.

– Так и обращаться, посол?

– Посол? Опять же созвучно иному вашему слову. Но я, пожалуй, останусь, – усмехнулся он, – а вы тоже присядьте. Думал, здесь будет скучно, но соблазнительная дева разнообразила мой вечер. Хотелось бы дольше пообщаться.