Жизни серой зловещие грани,

Парадоксы затейницы-тьмы.

И фигурка моя на экране,

На экране тоски-кутерьмы.

И повсюду угрюмые тени,

Тошнотворно-банальные дни.

И коктейль из ночных впечатлений,

Разговоров в тисках западни.

А душа разлетелась на звуки,

Что терзают меня, как всегда,

Диссонансом отчаянной скуки,

Растворяя надежды-года.

Вот я здесь, для чего я вбираю

Ядовитые горькие сны?..

О, судьба, я и так умираю,

На задворках твоей тишины.

Это боль клубится у порога,

Странная и ласковая тьма,

Это бесконечная дорога,

Рано наступившая зима.

Это бред твоих воспоминаний,

Горечь, доводящая до слез.

Книги, полные запретных знаний,

Если все воспринимать всерьез.

Ну, а если нет, подбрось монету,

Может — раз — и встанет на ребро.

И душа уйдет к ночному свету,

В лунное вольется серебро.

В тишине стучится сердце гулко,

Ведь судьба пока что не ясна…

Жизнь твоя — полночная прогулка

В неизбежность ледяного сна.

Оставаясь с судьбою один на один,

Строишь собственный ад из подручных вещей:

Из ужаснейших слов, из тяжелых картин,

Из бессмыслицы дней, и безумья ночей.

Занимается пламенем странным душа,

И врывается ветер надежд и потерь,

Все на свете мелодией звездной круша,

И ломается мигом сознания дверь.

Ты, как прежде, ко встрече с бедой не готов,

Но к планете твоей подбирается зло…

Ничего не осталось, лишь марево снов,

Да тоски повседневно-пустой ремесло.

Смотри на этот свет,

В нем исчезают люди…

Нас не было и нет,

И никогда не будет.

Иди наверняка,

Разгадывая знаки.

Хоть светлая строка

Теряется во мраке.

Холодное ничто

Давно уж близко ходит.

Спроси себя: «За что,

Все это происходит?».

И парадоксы зла

Уже давно знакомы,

Жизнь смысл не обрела,

А вещи невесомы.

Вот кровь твоя течет

Меж скукою и снами.

А ты уже не в счет,

Ты призрак временами.

В безмолвье загляни —

Там боль твоей свободы:

Мерцающие дни,

Трагические годы.

Как будто кем-то вдруг

Заполнен мир кошмаром:

Небытие вокруг,

И сердце под ударом.

В потоках мутных лет,

Вновь пропадают люди…

Нас не было и нет,

И никогда не будет.

Не самые удачные стихи,

Не самые смертельные грехи,

Не самая волшебная весна,

А просто ночь, еще одна без сна.

Не самая отчаянная боль,

Не самая обыденная роль,

Не самая надменная печаль,

А просто все, чего в ночи так жаль.

Не самое космическое зло,

Не самое дурное ремесло,

Не самая трагичная судьба,

А просто ночи горькая мольба.

Парадоксы распада — ирония Ада,

Парадоксы движения в вечную ночь.

Не смотри в эти окна, не стоит, не надо.

Все равно никому ни за что не помочь.

И мучения наши и радости снова

Превращаются в лет придорожную пыль.

И стирается даже заветное слово.

И так трудно поверить, что все это быль…

И с надменною горечью глядя повсюду,

Наблюдай нарастание мелких страстей,

Убивающих в людях надежду на чудо

Чередой бесконечной пустых новостей.

В этом суетном танце безумных мгновений

Растворилась судьба, потерялась душа.

Так заполни пустоты тоской откровений

Запредельным отчаяньем трудно дыша.

Ты стремишься земные забыть километры,

Дописать пару строк, пусть себе на беду.

И тебя поднимают вселенские ветры

И уносят легко на родную звезду.

Тоской и неизбывной суетой,

Отравлено мое существованье:

То свет дневной убийственно-пустой,

То ветра ночи снова завыванье.

И никаких зацепок — жизнь скользит,

По самым странным граням, самым жутким…

И не понять, откуда злом сквозит.

И почему до смерти лишь минутки.

И парадоксы мировой судьбы,

И музыки, что вечность воплощают…

Уничтожают все мои мольбы,

И ничего вовеки не прощают.

В зеркалах не увидать лица —

Жизнь летит сквозь черные пределы.

Тяжесть в сердце, будто от свинца,

Словно вдруг тоски настигли стрелы.

По дорогам темных мастеров,

По игре загадочной и странной,

Обретая сумрачный покров,

Душу тихо делая туманной

Ты пройдешь как медленная тень,

Постепенно жутко проплывая.

Забывая, как был скучен день,

И себя надменно забывая.

Эпоха умножает пустоту,

А я шепчу: «За все плачу и плачу…»

Вот вышел «боком» путь мой наудачу

И приближенье к своему кресту.

Зарыться б в ночь беспечным легким сном,

И позабыть тоску душевной боли.

И свыкнуться с небес холодной волей.

И, может, воплотить себя в ином…

Но нет, висит в надменной тишине

Трагическая красота надлома…

Становятся строкой обломки дома,

В котором так светло мечталось мне.