Экспедиция без проблем установила базовый лагерь на леднике Лхоцзе Шар, альпинисты рассматривали два пути к вершине – по Юго-восточному либо по Юго-западному ребру. Сомнения отпали, когда двое восходителей, пробовавших пройти с юго-востока, чудом не попали под прилетевшие сверху глыбы льда. Так что выбор пал на юго-западный гребень.
В начале апреля удалось разбить лагерь II, палатки стояли на склоне крутизной сорок градусов, а на четыреста метров выше простиралось снежное поле. Едва на нем скапливался свежий снег, возникала лавинная опасность. Непосредственно над лагерем проходили две большие трещины, которые, как предполагалось, будут гасить лавины. На всякий случай альпинисты вкопали палатки в снег так, чтобы лавины причинили как можно меньше вреда. Крутизна склона в районе третьего лагеря была уже более шестидесяти градусов. Здесь палатку пришлось крепить с помощью ледобуров и провешивать перила вокруг во избежание риска падения, если кому-то понадобится выйти ночью наружу.
Японцы работали слаженно, устанавливая лагеря и занося в них припасы и снаряжение, 17 апреля Йошикава и Нарукава поставили палатку четвертого лагеря на высоте семи километров. На следующий день они начали обрабатывать склон выше, а в лагерь IV с тремя шерпами поднялся Мураи, эта четверка принесла необходимые грузы. Палатка стояла на ребре, и когда Мураи подходил к ней, он увидел веревку, свисавшую с правой стороны ребра. Это озадачило его, поскольку веревка явно уводила в сторону от маршрута. Японец начал беспокоиться о двойке, которая ушла вверх. Погода ухудшалась, но ему пришлось сначала помочь шерпам разместить груз, после чего двое из них отправились вниз. Мураи и Лакпа Норбу остались в палатке, но Мураи больше не мог ждать – беспокойство заставило его надеть кошки, выбраться наружу и криками звать товарищей. Ответа, однако, не последовало: возможно, крики заглушил и унес ветер. Мураи вернулся в палатку с твердым ощущением, что что-то идет не так. Он пытался обсудить ситуацию с Норбу, но тот не выказывал никакого беспокойства и продолжал кипятить воду для чая. Затем Мураи услышал голос Йошикавы и поспешил ему навстречу. Он с удивлением увидел, что Йошикава не спускается, а поднимается снизу, при этом японец выглядел измученным и потрясенным и плакал. Выяснилось, что с Нарукавой случилось несчастье. Йошикаве дали напиться горячего чая, и он рассказал, что Нарукава сорвался и висит на страховочной веревке на отвесном участке. Он все еще был жив, хотя, по всей видимости, получил серьезные травмы.
Было очевидно, что в тот день доставить пострадавшего в четвертый лагерь не удастся. Они договорились, что Мураи проведет с раненым ночь, а на следующее утро Йошикава отправится в лагерь III за помощью. Нарукава находился примерно в ста пятидесяти метрах ниже палатки. Йошикава показал, куда идти, и Мураи отправился вниз, несмотря на риск получить обморожение. Он попросил Норбу пойти с ним и отнести еду и горючее. Но шерпа выглядел очень нерешительным.
Спускаясь в одиночку, Мураи вскоре услышал голос. Затем он увидел натянутую веревку, уходившую за перегиб скалы. Веревка уже довольно сильно перетерлась от рывка. Мураи удалось спуститься к Нарукаве по нестабильному снегу. Увиденное повергло его в шок: Нарукава полувисел-полулежал в бессознательном состоянии лицом в снегу, шапку и рукавицы он потерял, один глаз был подбит, на щеке застыла кровь, пальцы рук опухли и побелели – верный признак обморожения.
Мураи был не в силах снять раненого со стены самостоятельно и стал делать некое подобие укрытия на ночь. Он счистил снег со скалы и вбил четыре крюка. Потом привязал к ним палатку, которую взял с собой. Палатка фактически висела на стене, но все же это было убежище. С большим трудом Мураи удалось затащить Нарукаву в палатку. Самому ему места не хватило, и он кое-как устроился у входа, наполовину свисая наружу. Пострадавший то метался в бреду, то приходил в себя, и были сомнения, что он переживет ночь. Еды не имелось, Мураи не мог даже зажечь горелку, чтобы сделать горячее питье – оказалось, он забыл спички. Мураи стал звать Норбу, но ответа не последовало, по всей видимости, шерпа боялся выходить ночью на холод на такой высоте. Мураи не винил его, шерпы помогали в экспедициях и зарабатывали этим на жизнь, с чего Норбу было рисковать, спасая японца?
Мураи убеждал Нарукаву не засыпать, ведь сон означал смерть. Мураи вспомнил, что Нарукава оказался единственным выжившим в лавине, которая семь лет назад погубила четырех их однокурсников на горе Миодзин в Японии. Это позволяло надеяться, что он сможет пережить и эту ночь. Но пальцы Нарукавы были в очень плохом состоянии. Сначала Мураи пытался растирать их, а когда понял, что это не помогает, стал греть их у себя во рту. С наступлением ночи по склону сошла лавина. Палатка едва устояла, снег завалил вход, а также зажал ноги Нарукавы, и пришлось приложить много усилий, чтобы освободить их. В какой-то момент Нарукава стал утверждать, что ему очень жарко и нужно раздеться, но Мураи понимал, что налицо классический признак сильного переохлаждения[13]. Пол палатки, сделанной из белого материала, был покрыт пятнами крови Нарукавы. За ночь сошло еще несколько небольших лавин, из-за чего на палатке скопилось много снега, а свободного пространства стало еще меньше. Мураи смог разбить стекло на лампе налобного фонаря и с помощью нити накаливания прикурить желанную сигарету, но попытка зажечь горелку не увенчалась успехом. Оставалось ждать и надеяться, что очередная лавина пройдет, не причинив вреда, и не порвет веревки, удерживающие их убежище.
Наконец после казавшейся бесконечной ночи забрезжил рассвет, и вскоре Мураи услышал голос Тацуо Сато, который пришел на помощь и звал их. Сато пришлось долго откапывать палатку из-под снега, прежде чем он смог заглянуть внутрь. Они пережили ночь. Сато принес спички, так что удалось зажечь горелку и сварить кофе с сахаром. Сато остался с раненым, а Мураи вернулся в лагерь IV, где наконец-то смог немного прийти в себя. Во второй половине дня прибыли другие участники команды. Они поместили Нарукаву в спальный мешок и стали поднимать его к лагерю IV, поскольку спуск с этой точки был невозможен. Процесс шел трудно, когда наступил вечер, альпинисты все еще транспортировали пострадавшего. Нарукава испытывал сильную боль, плюс к этому его несколько раз засыпа́ло снегом. В какой-то момент пострадавший начал умолять товарищей, чтобы они убили его и избавили от страданий, однако они убедили его взять себя в руки. Около десяти вечера Нарукаву наконец доставили в лагерь. Места не хватало – девять человек втиснулись в четырехместную палатку, и заснуть никому не удалось. Утром погода испортилась, о спуске не могло быть и речи, но альпинисты получили по радио инструкции от врача, как лечить травмы Нарукавы.
Лишь через четыре дня погода позволила продолжить спасательную операцию. Раненого спускали все так же – в спальном мешке, обвязанном веревками. Большое количество снега на склоне затрудняло продвижение, много времени ушло на споры, где лучше идти. В какой-то момент Йошикава сорвался, пролетел около тридцати метров, но смог остановить падение. Но легко он не отделался и, по-видимому, поломал ребра. Этот инцидент привел к дополнительной задержке, в итоге до третьего лагеря удалось добраться только глубокой ночью.
Во время спуска в темноте Мураи выпустил из рук ледоруб, который улетел вниз. Среди альпинистов начались разногласия: одни утверждали, что важнее всего спасение Нарукавы, а другие хотели предпринять еще одну попытку восхождения. На следующий день началась снежная буря, снова сделавшая спуск невозможным. Нарукава отчаянно нуждался в помощи, но врач был самым возрастным участником команды и наименее опытным альпинистом и не мог подняться по крутому склону в третий лагерь в непогоду. Поэтому пришлось вновь продолжать лечение дистанционно.
На следующее утро альпинисты предприняли несколько отчаянных попыток спуститься, но сильнейший ветер не оставил шансов, и пришлось снова ждать. Ночью на лагерь сошла небольшая лавина, а утром выяснилось, что еда и топливо подходят к концу. На следующий день ветер и не думал утихать, но палатка почти превратилась в лохмотья, а пальцы на ногах Нарукавы начали чернеть, и оставаться на месте больше было нельзя. Спускать семидесятикилограммового мужчину по крутым склонам было крайне сложно, и он неизбежно получал новые травмы. Все тяготы транспортировки легли на плечи Мацууры и Масахико Игучи, поскольку Мураи не смог восстановиться от холодной ночевки, проведенной с Нарукавой, и едва шел сам. Они прибыли в лагерь уже затемно, но теперь раненый оказался под присмотром врача, а путь вниз, в базовый лагерь, отсюда уже был проще.
