– Добро. Приеду. А кстати, кто там сейчас у руля?
– Ты с ним разговариваешь. Ладно, до завтра, жду.
Карецкий внезапно закашлялся. Болдырев Димка – начальник отдела? Он не верил своим ушам. Ему стало крайне неловко, называть Димкой целого начальника районного отдела полиции. «Но ведь я был не в курсе», – поспешил оправдать он свой конфуз и своё некорректное общение. «Завтра же извинюсь», – успокоил он себя, а сам тем временем искренне порадовался за него: «Дослужился до начальника отдела. Ай молодец, удивил». Он отключил громкую связь и нажал кнопку отбоя звонка. Сигарета ещё не догорела в его руке, но он затушил её в стоящую на углу стола стеклянную пепельницу. Залпом опрокинув в себя остатки бурбона, он вызвал такси и уже через час лежал в своей холодной постели. Он закрыл глаза, но сон не шёл. Мысли вновь закрутились в его голове и бурлящим потоком понесли его с бешеной скоростью назад прошлое.
Глава 2
Двадцать лет тому назад, здесь ещё был пустырь. Отдел милиции, в котором ему предстояло трудиться, располагался на самой окраине спального района, рядом с конечной остановкой единственного автобуса, следовавшего от сюда до ближайшей станции метро. Здесь было тихо и спокойно. Но лишь на первый взгляд. Он прекрасно помнил тот апрельский день 1999 года, когда по распределению от института, ему выпал «счастливый билет» пройти практику в самом криминальном районе его родного города. Мало того, что удача ему «улыбнулась», послав в одну из самых криминогенных точек города, так ещё и путь до места работы и обратно ежедневно отнимал у него два часа его жизни. То ещё удовольствие, но делать нечего: дал присягу – изволь служить.
А четырьмя годами ранее, он вылез из-за школьной парты и понятия не имел, по какому течению жизни и в каком направлении его понесёт дальше. Он был беззаботным, весёлым, добрым, но очень слабым и болезненным пареньком. Практически все его детские воспоминая, особенно о летних месяцах, омрачались присутствием на его голове теплой шапки-шлема, заботливо надетой его мамой в тридцатиградусную жару. Но отит и ангина, вечно настигающие его в самые неожиданные периоды жизни, были далеко не самыми ужасными воспоминаниями. Буквально на каждом застолье по случаю своего дня рождения он не уставал выслушивать удивительные возгласы своего отца и матери о том, как ему вообще удалось выжить при родах и даже дотянуть до совершеннолетия.
Однажды, буквально перед самым окончанием средней школы, у него состоялся настоящий, и крайне неприятный для него первый мужской разговор с отцом:
– Ты решил, кем ты хочешь стать?
– Нет пап, ещё не решил. Вы отдали меня учиться в специальную школу с углубленным изучением французского, чтобы я потом стал переводчиком, но ты же сам видишь, что к языкам у меня нет никакой предрасположенности.
– Что значит «ещё не решил»? А когда ты решишь? И к чему у тебя есть хоть какая-то предрасположенность, чёрт побери, – выругался отец и продолжил. – Включи башку: на следующий год в армию загремишь и уедешь в Чечню или ещё куда. Для этого я тебя растил?
– В армию не хочу, – не уверенно, и даже испуганно пролепетал тогда он, опустив в пол глаза и понимая, что ничего дельного из него скорее всего в этой жизни не получится.
– Если ты не хочешь думать своей пустой башкой, тогда я за тебя подумаю. Альтернативу армии вижу только одну – милиция. Пойдёшь?
– Я хочу стать адвокатом, – неуверенно проговорил тогда он. – Наверное…
– Что ты там лопочешь, не слышу.
Отец всегда разговаривал с ним сурово.
– Я хочу стать адвокатом, – более уверенно, сжав руки в кулаки, проговорил он.
– Вот и отлично. Чтобы стать адвокатом, нужно знать, как работает эта система изнутри. С самых низов, так сказать. Поработаешь, посмотришь, что к чему, ну а дальше сам… Это последнее, что я могу сделать для тебя в этой жизни.
И отец сделал так, что он, не имея должных физических навыков, смог поступить в одно из самых престижных в то время учебных заведений для мальчишек – Высшую школу милиции. А престижная она считалась в те времена хотя бы потому, что здесь с первого курса, учащимся платили не стипендию, как в обычных ВУЗах, а полноценную зарплату. Таким образом, уже учась в высшем учебном заведении, он получал свои первые деньги. Не большие, но всё же гораздо больше, чем стипендия студентов в любом другом образовательном учреждении.
Тогда он понятия не имел, насколько его отец был прав. Да, он был суров с ним, порою даже излишне, но его отец воспитывал двух пацанов погодок – его и младшего брата, и ошибаться он не имел права. Как жаль, что он это понял лишь спустя многие годы и не успел как следует отблагодарить отца ещё при его жизни. В любом случае, он был безмерно благодарен ему за то, что он дал основу, заложил фундамент, благодаря которому он и стал тем, кем есть сейчас. И он ни капельки не жалел, что пошёл по указанному отцом пути.
Говорят, студенческие годы самые лучшие и весёлые. Он был с этим в корне не согласен. Для него студенческие годы в школе милиции, были самые неприятные, самые кошмарные. Все четыре года, его, ещё мальчишку, со спрятанным под милицейской рубашкой «пацификом» на шее, ломали практически в прямом смысле этого слова. Здесь он впервые узнал, что приказы не обсуждаются, а выполняются чётко и беспрекословно. За неповиновение здесь можно получить наряд на работы или того хуже – по морде. Тут он впервые встретил абсолютно не таких как он людей и чуждых ему по своему мировоззрению: склонных к насилию, к власти, к самоутверждению за счёт других и просто мерзавцев. Он ненавидел это место всеми фибрами своей души. Ему претило всё, что так или иначе было связано с насилием, с оружием, с формой одежды. До этого он был свободным, а стал частью системы.
В первые же дни ему пришлось состричь длинные светлые волосы, убрать подальше в кладовую свою гитару, снять любимые ботинки «Доктор Мартинс» и обуть жесткие и неудобные берцы. Рваные джинсы и свитера в стиле Курта Кобейна пришлось заменить на мрачную, мышиного цвета патрульно-постовую форму, а на голову надеть ужасно неудобную кепку, вечно натирающую ему лоб. Так начало происходить его погружение во взрослую, полную опасностей и ответственных решений жизнь. Нельзя сказать, что это было легко, но и не посильным трудом это назвать тоже было сложно. Конечно же случались моменты, когда ему было просто не выносимо. Хотелось всё бросить и забыть, как страшный сон. И одной из таких серьёзных проблем стали для него занятия по физической подготовке и рукопашному бою. С рождения имея слабую физическую подготовку и проблемы со здоровьем, от любой серьёзной физической нагрузки у него на лице выступал холодный пот и каким-то чудом ему удавалось избежать прилюдных падений в обмороки. Регулярные уроки по рукопашному бою вызывали у него долго не проходящие приступы тахикардии, не говоря уже о повреждённых и отбитых частях тела во время бросков и ударов об маты. Это всё было абсолютно не его.
Со временем он смог развить в себе такие качества, о существовании которых даже не подозревал. Так, презирая и не желая мириться с любыми видами работ на территории института, подобно таким как чистка плаца от снега, копка траншей, мытьё полов, и прочее, он самостоятельно открыл в себе способности, которые в дальнейшем неизменно в нём проявлялись и помогали в различных сложных жизненных ситуациях. Чтобы комфортно чувствовать себя в подобной обстановке, он, не без отцовского совета, проявил хитрость. До него быстро дошло, что, если не хочешь что-то делать, нужно найти того, кто это сделает за тебя. Таким образом в нём открылись организаторские способности, которые ему достались от обоих родителей. Он научился организовывать буквально любой процесс и выполнять любую, даже самую не нужную работу в кратчайшие сроки и крайне эффективно. Эти его вновь открывшиеся навыки весьма быстро были замечены руководством курса и уже через три месяца с момента поступления в институт, он, не имея абсолютно никакого опыта командования людьми, получил погоны младшего сержанта и был назначен командиром отделения. Это было впервые в его жизни, когда удача ему улыбнулась во весь рот. Именно благодаря этому назначению, у него появилась возможность законно не посещать те предметы, к коим у него не лежала душа. Его отделение чаще других заступало на уборку территории и на дежурства в столовую и было неоднократно отмечено руководством как самое лучшее на курсе. Зачёты и экзамены по сложным для него наукам, он, как младший командующий состав получал, как правило, автоматом или через «магазин». Таким образом он влился в абсолютно новые для него реалии и быстро привык к своим погонам с двумя лычками, которые вскоре уже сменили его первые, хоть и маленькие сверкающие звёздочки.
