И каждый твой день начинается так,

Как будто кто-то правит тобою.

И если людских ты избегнешь атак,

То будешь ужален своею судьбою.

И новая боль, как всегда, неспроста

Сожмет твое сердце холодной рукою.

Ты будешь считать торопливо до ста,

Пытаясь вернуть ощущенье покоя.

Но осень безмолвная скроет печаль,

Нежданную грусть этих строк сиротливых.

И будет мгновений таинственных жаль,

Несбыточных снов, безнадежно красивых.

И каждый твой день- непрочитанный знак,

Ведь кто-то опять управляет тобою…

И значит, людских ты избегнешь атак.

Но будешь отмечен жестокой судьбою.

Как незначительны слова, как дни похожи.

Я не пойму, зачем меня печаль тревожит?

Весной опять теченье снов переменилось,

Моя звезда устала петь и удалилась.

Мой самый верный друг теперь — шальная память.

Она одна не смеет здесь меня оставить.

Я словно тень мечты своей, мечусь, не знаю:

Зачем живу, зачем дышу и умираю?

Мне не хватает звуков музыки прелестной.

Мне тесно в мире злых вещей, неинтересно.

Овладевает мной опять пустая скука.

Одна у сердца благодать- святая мука.

Ах, жизнь — ты проклятая тень у изголовья.

И обернешься ты тоской, потом любовью.

Но незначительны слова, и дни похожи.

Их суета меня уж скоро уничтожит.

Ночная тишина так хороша,

В молчании ее всегда есть тайна.

И в хоровод созвездий неслучайно

Вновь попадает странница-душа.

Ненужных слов уходит мишура,

И остается только бесконечность,

Твоих мечтаний светлая беспечность,

И лунная тропа из серебра.

Неяркий свет загадочных огней

Скользит в глазах лишь несколько мгновений…

А после грезы новых сновидений

Роднят тебя с тоской немых теней.

Капли стекают по стеклам,

И падают в никуда.

И кажется, в мире блеклом

Я не был, не жил никогда.

Полночною болью увенчан

Сгорает мой радостный сон.

Когда-то я был так беспечен.

Когда-то я был так влюблен.

Но годы скользят, как в тумане,

Срывая ненужную ложь.

И тысячи воспоминаний

Вонзаются в сердце, как нож.

Я чувствую слово ответа,

И в каждой новой весне

Высокое небо где-то

Плачет дождем обо мне.

И слезы сбегают по стеклам

И падают в никуда.

И шепчут, что в мире блеклом

Я жить обречен всегда.

Лето гаснет понапрасну,

Звездной ночью вдаль уходит.

И мечту, что так прекрасна

За собою вновь уводит.

Лето гаснет незаметно,

И высокие стремленья

Пропадают безответно,

Остается сожаленье.

Остается лишь улыбка,

Остаются строчки эти…

Счастье- призрак. Счастье зыбко.

Счастья нет на этом свете.

Музыка. Полночь. В таинственном зале

Судьбы, как тени, печально сошлись.

И зеркала так легко отражали

Звездных мечтаний надменные дали,

В них все столетия переплелись.

Звук нарастал и мелодией странной

Падал легко со своей высоты

В злые объятья ночной темноты.

И, поддаваясь надежде обманной,

В скорбной душе вновь рождались мечты.

Время пройдет, уничтожив все маски,

Сердце ударит жестокой рукой.

Тихо погибнут безумные сказки,

Станут бессильной, застывшей тоской.

Или, быть может, летящей строкой.

Не хватает слов, песен не хватает.

Ты уйдешь — никто даже не узнает.

Звезды станут вдруг ближе и роднее.

Ты поймешь, что сны времени сильнее.

Ты уйдешь, а мир о тебе забудет.

Помнит только Бог. Только Бог и судит.

Все равно давно сердце боли радо.

Если боль с тобой — ничего не надо.

Если боль с тобой — значит вдохновенье…

Значит, что ушли в прошлое сомненья…

Значит, все спешит в вечность неизменно,

А твои стихи — солнца во Вселенной.

Небо холодное, небо глубокое,

Звезды, что так от меня далеки.

Сердце не может уйти, одинокое,

От безнадежности, и от тоски.

Столько забыто и столько утрачено.

Я сохранил лишь осколки мечты.

Помню, когда-то, была мне назначена

Встреча с мечтой у заветной черты.

Я не дошел, я не смог и обманное

Время меня закружило легко…

Звездное небо холодное, странное

Так высоко, и так далеко.

Незаконченные строки,

Словно прерванные сны,

Так жестоко одиноки,

Безнадежностью больны.

Сердце рвется к звездам тщетно,

И напрасные мечты

Скоро станут незаметной

Тенью вечной пустоты.

Неизмеримо и так неизменно

Путь свой свершает звезда.

В далях высоких сияет надменно,

С призрачной грустью всегда.

Нет никого, кто сумел бы ответить,

Или сумел бы понять…

И суждено ей потом, на рассвете,

Тихо одной догорать.