– Ты не понимаешь.
В голосе матери послышались нотки бесконечной усталости от груза то ли проблем, то ли какой-то тайны, что она несёт на своих плечах.
– Я понимаю. Забудь об Инке, что-то изменить не в твоих силах.
– Она моя дочь! – истерично крикнула Эмори.
– В какой-то степени теперь она и моя тоже, – спокойно ответил Рендар. – От того, что ты будешь изводить себя мыслями о том, что произойдёт, ничего не изменить. И потом, чего ты хотела, когда соглашалась на это? Просто живи, и наследник станет нам утешением. Возможно, всё получится и твои страдания напрасны.
– Ты жесток, – казалось, женщина сдулась, будто шарик, из которого выпустили воздух, оставив пустую оболочку. – Почему она? Ведь об этом давно все забыли, и мало кто вспомнит, что такое возможно. Я так надеялась, что всё это пустые разговоры.
– Если ты чего-то не знала, это не значит, что этого не существует. В случае провала поставлю защиту на её комнату, и она ни в чём не будет нуждаться. Не могу сказать, что мне нравится то, что происходит, но такова жизнь.
– Она станет медленно сходить с ума, – прорыдала мама.
– Ты сама знаешь, это не лечится, – отец ответил грубо, и Эмори, в последний раз всхлипнув, вытерла слёзы.
– Этого не должно было произойти.
– Что бы ты ни думала, это произошло. И не говори, что не знала. Никто не виноват. Всё вполне закономерно и ожидаемо.
– Никто, но и она не виновата! Чем моя дочь заслужила такую судьбу? Только тем, что родилась?
– Пустой разговор. Ты знала, что такое возможно, и не отказалась от предложения, сделанного дедом. В наших силах обезопасить её от самой себя, так не стоит делать из этого трагедию. Она будет жить, и если на то будет твоё желание, но только после того, как у меня появится наследник, ты можешь родить ещё одну дочь. Я не буду возражать. Дети – это ведь так прекрасно? – последняя фраза отца имела двойной смысл и ко мне не относилась.
Запись закончилась, оставив после себя горечь, обиду и разочарование. Несколько дней назад я услышала разговор экономки и кухарки. Мне нисколько не стыдно, что приходится подслушивать, только так я могла узнать о том, что происходит в доме. Они радовались тому, что семью Аддингтон ждёт пополнение. Тогда я только слегка удивилась, про какое пополнение они говорят, сейчас же стало понятно – мама ждёт ребёнка. Они решили заменить одну неудавшуюся дочь на другую. Запись – это всего лишь небольшая часть разговора, и из неё осталось непонятно, почему я должна сойти с ума и почему именно после того, как мне исполнится двадцать лет. Самое обидное, что спросить напрямую у родителей не могла, в таком случае окажусь запертой в комнате раньше запланированного ими дня.
Не знаю, что ждёт меня, но сидеть и ждать не собираюсь. У меня в запасе месяц, за который можно успеть сделать достаточно много. Если и сходить с ума (что мне кажется сомнительным, ведь нельзя за один день лишиться разума), то точно не запертой в комнате, пусть и со всеми удобствами. Значит, стоит решить, как и где я буду жить. Опять же, если к тому времени останусь живой.
***
Я села на кровать и включив музыку, призадумалась. Наш мир, как бы ни хотелось, при всём своём великолепии и удобстве несовершенен. Галкия считается единым миром, отсутствие разделяющих границ только подтверждает это. Я не говорю сейчас о разного рода экономических проблемах, некоем несовершенстве законодательной системы или разделении народов по их расовой принадлежности. Это всё было и будет с учётом мировоззрения человека и его отношения к окружающей действительности. Если взять в целом, миром управляет большой совет, состоящий из семнадцати избранных. Семнадцать территорий избирают в общий совет своего кандидата, которому оказывают полное доверие. На нашей территории выбор доверенного народом лица происходит путём закрытого голосования. Каждый округ представляет своего кандидата, а таких округов могут быть сотни, после первого голосования их остаётся вполовину меньше. После последнего народного голосования остаётся семь избранных, и вот уже из них малый совет территории выбирает своего представителя в высший совет правителей. На других территориях выбор происходит не так, но меня это не волновало по причине возраста. У нас голосование разрешено с двадцати пяти лет. Так что в любом случае от меня ничего не зависит. Историю я изучала и знаю, что есть земли, где люди живут на островах и не только. Существуют отдельные народы, которые прекрасно устроились и живут в пустынях. Особый подземный мир вопреки всему процветает там, где на поверхности земли всегда лежит снег, вечный холод и ночь. Место проживания накладывает на человека свой отпечаток и заставляет с лёгкой снисходительностью относиться к тем, кому посчастливилось жить на более благополучной территории. Границ нет, и каждый человек может жить там, где пожелает, но в основной массе проживающие на одной территории коренные жители чужаков не любят.
Наша часть Земли обозначена цифрой двенадцать. Обширная зона считается благополучной для разного рода деятельности, будь то сельское хозяйство или фабричное производство. Двенадцатый сектор может похвастаться большим количеством пресных водоёмов, плодородными землями и достаточно мягким климатом. В городах живётся спокойно, молодёжь всегда может найти себе занятие по душе, а старики не нищенствуют. Казалось бы, не жизнь, а сказка, только как оказалось, мне в этой сказке места нет. Если вспомнить о сказках, то, может, в них найду ответы на свои вопросы. Мама сокрушалась, что об это давно забыли, и такого просто не должно было произойти, а с учётом чистоты крови вполне возможно наткнуться на подсказку относительно моего предполагаемого безумия. Поиском ответов решила заняться в первую очередь.
В дверь постучали, и я вздрогнула, вспомнив, что заблокировала её. Спрашивать, зачем я это сделала, не будут, но на заметку возьмут и проконтролируют. До этого момента не обращала внимания на то, что все мои действия оцениваются и наверняка докладываются отцу. Теперь же вспомнила все взгляды обслуживающего дом персонала, некую настороженность по отношению ко мне. Сорг всегда присутствовал при наших с братом играх, как будто опасался, что могу причинить ему вред. Как только прозвучала команда «открыть», в дверь влетел мой любимый братик.
– Инка! Что за новости? – возмутился Дияс. – Ты зачем закрылась?
Сорг встал в сторонке молчаливой тенью, но в свете полученной информации я не собиралась давать ему повода донести отцу о моём неадекватном поведении.
– Чего придумал? Это просто кто-то мало каши ел. Помнишь, я тебе рассказывала о героях семи морей? Что они ели на завтрак?
– Не смешно. Это всё выдумки, и если бы все ели эту кашу, простых людей бы не осталось.
– Какой ты умненький стал.
Дияс забрался ко мне на кровать и, подпрыгивая, размахивал руками, чтобы удержать равновесие и не свалиться на пол, пусть и на мягкий ковёр. Перестав прыгать, он сообщил:
– Ты даже не представляешь, кого я сегодня видел!
– Ты ведь расскажешь?
Дияс сильно оттолкнулся ногами от пружинистого матраса и высоко подпрыгнул, после чего сел, скрестив ноги, взял меня за руку и приложил к груди.
– Чувствуешь, как быстро бьётся моё сердце?
Я покивала, под моей рукой часто-часто билось сердечко брата. Сорг напрягся, но усилием воли заставил себя расслабиться и не показать, насколько не доверяет мне. Это было обидно. Дияс единственный, за кого, если такое понадобится, лично поотрываю конечности, и никакая дополнительная сила будет не нужна, сама справлюсь.
– Занятия закончилось, и воспитательница предложила посидеть в кафе и побаловать себя вкусным пирожным. Мы сели за столиком у окна в том кафе, где огромные окна, ну ты знаешь где это.
Мягко улыбнулась, спрятав за улыбкой грусть. Я не знала это кафе и никогда там не была.
– Нам только принесли то пирожное со звёздочками, которое больше всего люблю. Я такой открыл рот и откусил вот такой кусище, – Дияс раздвинул большой и указательный палец, показывая, насколько огромен был кусок. – Я чуть не подавился, а потом ещё раз, когда увидел, как по улице идёт он. Знаешь кто?
