И именно поэтому правда об истории терроризма в России актуальна и сегодня. Кстати сказать, автор данной статьи не одинок в своей оценке отрицательного отношения основоположников научного социализма к терроризму. Германский исследователь Х. Линке, профессор университета Св. Августина, также подчеркивал отрицание К. Марксом и Ф. Энгельсом терроризма, сформировавшееся в процессе спора с анархистами (М.А. Бакунин и другие) [7]. Аналогичную точку зрения высказывал и старший криминолог Австралийского Института криминологии Гранд Вордлоу в своей монографии «Политический терроризм: теория, тактика и меры противодействия»(Political terrorism. Theory, tactics and cuonter-measures) [8].
Обратимся теперь непосредственно к работам на эту тему одного из признанных лидеров российской социал-демократии В.И. Ленина (Ульянова). Так был ли Ленин сторонником политического, пусть и «революционного», терроризма? Как нам представляется, отнюдь нет. Еще в 1897 г., в написанной в ссылке брошюре «Задачи русских социал-демократов», явившейся своеобразным ответом на развернувшуюся в обществе дискуссию о месте терроризма в политической борьбе, он писал о предшественниках партии соцалистов-революционеров: «безыдейность и беспринципность ведут их на практике к «революционному авантюризму», выражающемуся… в их шумной проповеди «систематического» террора…»[9]. Как видно из приведенной цитаты, Ленин не только терроризм, но и пропаганду его, относил к «революционному авантюризму».
Обложка программного произведения Л.Д. Троцкого «Терроризм и коммунизм». 1920 г.
В 1899 г. в «Проекте программы нашей партии», говоря о вопросах тактики, он отмечал: «Сюда же относится… и вопрос о терроре: обсуждение этого вопроса, и, конечно, не с принципиальной, а с тактической стороны, непременно должны поднять социал-демократы, ибо рост движения сам собой, стихийно приводит к участившимся случаям убийств шпионов, к усилению страстного возмущения в рядах рабочих и социалистов, которые видят, что все большая и большая часть их товарищей замучивается насмерть в одиночных тюрьмах и в местах ссылки. Чтобы не оставлять места недомолвкам, оговоримся теперь же, что, по-нашему лично мнению, террор является… нецелесообразным средством борьбы, что партия (как партия) должна отвергнуть его… и сосредоточить все свои силы на укреплении организации и правильной доставки литературы» [Ленин В.И. ПСС, Т. 4, С. 223].
Как видно из приведенных выше цитат, вопрос о терроризме в то время широко дискутировался в российском обществе. Достаточно сказать, что в начале 1900‑х годов определенную его допустимость признавал и будущий лидер кадетов Павел Николаевич Милюков, слывший за либерала.
При встрече с Лениным в 1903 году в Лондоне он очень упрекал большевиков «за полемику против террора после убийства Балмашевым Сипягина и уверял… что еще один-два удачных террористических акта – и мы получим конституцию» [10].
В статье «Попятное направление в русской социал-демократии» Ленин, передавая психолого-политическую атмосферу того времени, писал: «В либеральных и радикальных салонах буржуазного общества социал-демократы могли слышать нередко сожаления о том, что революционеры оставили террор: люди, дрожавшие больше всего за свою шкуру и не оказавшие в решительный момент поддержки тем героям, которые наносили удары самодержавию, эти люди лицемерно обвиняли социал-демократов в политическом индифферентизме и жаждали возрождения партии, которая бы таскала для них каштаны из огня. Естественно, что социал-демократы проникались ненавистью к подобным людям и их фразам и уходили в более мелкую, но зато более серьезную работу пропаганды среди фабрично-заводского пролетариата» [Ленин В.И. ПСС, Т. 4, сс. 266–267].
Исторической справедливости ради отметим также, что последовательную критику идеологии, теории и практики терроризма в то время вел не только В.И. Ульянов. Не менее, если не еще более ощутимый удар по теории и идеологии терроризма нанесла публикация осенью 1895 года в «Московских ведомостях» цикла статей Льва Александровича Тихомирова под названием «Почему я перестал быть революционером» (этот цикл статей являлся переработанным изданием его одноименной брошюры, ранее вышедшей в Париже). В них бывший народоволец напрямую говорил своим согражданам о пагубности терроризма, предчувствуя его вероятное возрождение в России. Публицистическое выступление Тихомирова являлось попыткой ответа на дискуссию, которая в то время велась в некоторых радикально настроенных кругах и через семь лет привела к возобновлению «террористической борьбы» партией социалистов-революционеров. Блестящая социально-политическая критика Тихомировым идеологии и практики политического терроризма, по нашему мнению, не утратила своего значения и сегодня. В частности, Тихомиров отмечал: «Не буду касаться нравственной стороны подобной (террористической – О.Х.) системы действий, хотя предвижу серьезные опасности, которые в нравственном отношении может породить привычка решать вопрос о жизни человеческого существа, основываясь только на собственном, личном усмотрении… Ограничиваясь даже разбором вопроса политического и с этой точки зрения террористическую идею должно признать абсолютно ложной. Одно из двух: или имеются политические силы способные ниспровергнуть данный режим, или нет. В первом случае нет надобности в политических убийствах, во втором они ни к чему не приведут. Мысль запугать какое-нибудь правительство, не имея силы его низвергнуть – совершенно химерична: правительств настолько несообразительных не бывает на свете… Или не нужен, или бессилен – вот единственная дилемма для терроризма как системы политической борьбы» [11].
И далее он прозорливо продолжал: «Надежды на политическое убийство обличают полное непонимание законов общественности. Кинжал и динамит способны только запутывать всякое положение. Распутать его способны лишь идеи – здоровые, положительные, умеющие указать России дорогу не для пролития крови, а для развития силы. Нужно иметь идею созидательную, идею социального творчества. Только тогда стоит толковать о политических вольностях» [12].
Позднее Тихомиров вновь повторял казавшуюся ему очень важной мысль: «Идея террора сама по себе слаба: терроризм как система политической борьбы или бессилен, или излишен; он бессилен, если у революционеров нет средств низвергнуть правительство; он излишен, если эти средства есть» [13]. Похожую аргументацию далее мы встретим и в статьях Ульянова – Ленина.
Однако неправильно полагать, что сторонниками террора были исключительно эсеры: некоторые зарубежные группы российских политических эмигрантов, связанные как с «экономизмом» (журнал «Рабочее дело»), так и ставшие впоследствии меньшевиками (В.И. Засулич, Ю.О. Мартов и другие) также выступали за террористические методы «борьбы» против самодержавия. В этой связи газета «Искра» в номере от 1 мая 1901 года писала: «Нам говорят уже, что „исторический момент“ выдвинул перед партией „совершенно новый“ вопрос – о терроре… Вопрос о терроре совершенно не новый вопрос, и нам достаточно вкратце напомнить установившиеся взгляды русской социал-демократии».
Приводимая ниже цитата из центрального печатного органа РСДРП, на наш взгляд, однозначно свидетельствует об отрицательном отношении будущих большевиков к терроризму: «Суть дела именно в том, что террор выдвигается как самостоятельное и независимое от всякой армии средство единоличного нападения. Да при отсутствии центральной и слабости местных революционных организаций террор и не может быть ничем иным.
Вот поэтому-то мы решительно объявляем такое средство борьбы при данных обстоятельствах несвоевременным, нецелесообразным, отвлекающим наиболее активных борцов от их настоящей, наиболее важной в интересах всего движения задачи, дезорганизующей не правительственные, а революционные силы… Наш долг со всей энергией предостеречь от увлечения террором, от признания его главным и основным средством борьбы, к чему так сильно склоняются в настоящее время очень и очень многие» [Ленин В.И. ПСС, Т. 2, сс. 7–8].
