— Глядите, какие они худые.

— Кошмар…

— Так жалко, — она не договорила, возможно, потому что ваш покорный слуга изволил встать и оглянуться.

«Они смеются и жалеют, ненавижу такое», — индийцы всегда уважали наше уединение. Не могу и не хочу становиться развлечением для снобов.

«Пожалуй, мне пора уходить…»

Следующим пунктом моей жизни стал монастырь. Здесь тоже можно было сидеть на солнце. Созерцать.

Однажды один монах присел неподалеку и медленно раскачиваясь, начал бубнить наизусть текст древней Веды. Я уже понимал индийские языки, где-то на уровне обывателя, а где-то вполне прилично изъясняясь. Но санскрит был для меня тайной за семью замками.

— Научи…

Мой бенгальский был хорош. Монах разве что не пробил головой потолок старого храма. Конечно же меня всему научили.

Вспоминаю те дни, когда учился санскриту и так легко на душе. Мало кто знает все веды наизусть, таким людям везде в Индии почет и уважение. Более полумиллиона текстов и свитков. Знать всю Веду — значит быть уникумом. Быть отмеченным самим Буддой.

— Далай-лама здесь…

Шепот вокруг. Наш монастырь посетил сам далай-лама. Земное воплощение Будды. Что он скажет, что он знает?

— Подойди, — я уже не мальчик, скоро тридцать лет как я пребываю на стезе посвящения. Этот далай-лама на вид словно мальчишка, физически ему всего 12 лет. Но я-то знаю, сколь обманчива бывает внешность.

— Благослови…

— Мое благословение на тебе.

Его глаза чуть насмешливые и такие добрые. Он такой же, как и я? Или всего лишь ребенок, которого лишили детства и нормальной жизни? Не знаю… он просто улыбнулся и ушел. Может я смогу прояснить этот вопрос в другой жизни.

«Хочу верить что это — правда», — иначе вся моя жизнь в этой реальности будет ни о чем. Кому нужны эти тысячи книг, и молитвы… коли воплощенный Будда всего лишь элемент маркетинга и пиара? Точно не мне.

— Простите. Далай-лама просил вам передать, — молодой монах уважительно потянул мне сложенный вдвое листок. Открывал послание с трепетом в душе.

«Терпение», — вот что там было написано. Всего одно слово. Но я смог его прочитать. Странно. Этот язык я учил, когда заканчивал свою жизнь в тибетском монастыре. Вспомнился Ваня и мои мытарства у суровых якудза.

«Неужели он знает…??!»

— ОН знает…

Наверное, я был рад обмануть самого себя. Это страшно — быть настолько одиноким в мире людей. Только он смог меня понять…

В древних трактатах говорится, что легкие при надобности можно отключить. Душа способна питаться энергиями мира напрямую. На старости лет решил проверить эти слова на собственном примере.

«Или это способ уйти…»

Сознание угасало, но я все еще был в медитации. Контроль сознания, контроль дыхания. Убрать дыхание…

Когда-нибудь у меня все обязательно получится. Я знаю. А пока медитация, словно по плану перетекала в безобидную и привычную смерть. Тьма встретила знакомой прохладой.

«Он сказал терпение?»

Создатель жесток, как же все это трудно принять. Мой главный враг — это не желания и амбиции, я понял — мой враг… это усталость духа. Впервые за долгие жизни я увидел впереди нечто похожее на свет.

«Неужели там рай?»

Иногда мы слишком хорошо думаем о высших силах. Конечно, это был никакой не рай. В конце тоннеля меня ждала… новая жизнь.

— Здравствуйте, проходите пожалуйста, — выглядело это мило и товарищ Романов с женой, не переставая улыбаться, покинули нашу просторную прихожую, проходя в полный гостей актовый зал.

Товарищи Андропов, Ельцин и Горбачев тоже были здесь, конечно с женами, а как же иначе, это ведь партия. Родители стояли чуть позади, с умилением следя, как их дорогое чадо вежливо раскланивается с очередными партийными бонзами.

«Такой жизни у меня еще не было…»

Опять я один как перст, без братьев и сестер. Отец большая шишка в ЦК КПСС, и это единственная хорошая новость. Тяжело жить с деспотом такого уровня, даже матери это дается с трудом.

Детство мое изобильное. Столько еды, самой разной и изысканной я не видел даже в мою бытность долларовым миллиардером в Эпл. Казалось, что мне везут все вкусности, какие только могут быть на свете. Не удивлюсь, если для этого дела задействуют целый самолет, или на худой конец военный истребитель.

Дом огромный, фактически дворец, с площадью далеко за пять тысяч квадратных метров. Более десяти человек прислуги. Вся бытовая техника и мебель исключительно дорогая и импортная, боюсь представить, сколько все это стоит.

Наверное, это самое благополучное мое детство. Модельки самолетов, вертолетов, кораблей и все с дистанционным радиоуправлением. Плазменные панели телевизоров фирм Хитачи, Сони, Панасоник и многих других. То, чего еще нет в открытой продаже, даже за рубежом. Детские игрушки. Кубик Рубика. Шахматы. Шашки. Домино. Все из золота.

Товарищ Романов так вообще подарил коллекцию гоночных велосипедов, говорит, что привезли прямо с Тур де Франц. В дюжине огромных холодильников все виды швейцарского шоколада, французский сыр, все виды икры, фуа гра, креветки, крабы, омары. В бесконечно большом погребе безумно великий ряд бутылок с дорогим вином. Несколько десятков тысяч дорогих бутылок разных эксклюзивных марок.

«Хорошо живет верхушка партии, почти коммунизм», — теперь понимаю, зачем нужен союз, за эти идеалы не жалко загнать в Афганистан даже не миллион, а все сорок миллионов советских мужиков. Коммунизм того стоит. Сами ведь понимаете.

Монополия, игровые приставки, симуляторы — всего было с лихвой. Игрушками было заполнены несколько комнат, а мой гардероб, о нем следовало сказать отдельное слово. Гальяно, Армани, Версаче… слишком много всего для 12-летнего пацана. Но здесь так принято, так одевается золотая молодежь. Моей одежды хватило бы на несколько детских домов. Хотя это и жирное расточительство, там одна рубашка стоит больше чем вся месячная заработная плата руководителя космического КБ.

Рядом с домом построили специальный трек, отец заказал для меня реплику гоночного болида Феррари и Макларен. Повторюсь, не хочу даже, и думать, сколько все это может стоить.

— Ничего. Все народное, все общее…

Отец был прав. Какая разница, не мы — так другие. Уж лучше это будем мы. Отец хоть понимает толк в вине, другой так вообще все деньги на трактора и дороги потратит. Поневоле заражаешься именно такими мыслями. Окружение влияет, сильно влияет, недаром говорят — свита играет короля. Так вот — я и есть тот самый невезучий король.

Дети лидеров партии учились в особой гимназии. Требования к учащимся были «щадящие». Преподаватели шли навстречу всем нашим пожеланиям. Перед некоторыми учениками приходилось проявлять вежливость. Мой отец еще не был на самой вершине властной пирамиды, были на небосклоне фигуры и помощнее.

Парижская мода, итальянская кухня, английская литература, японская техника. Иностранная музыка — Битлз, Роллинг Стоунс и так далее. В самом сердце союза праздновали победу совсем не коммунистические ценности.

Празднование шестнадцатого дня рождения было необычным. После обильного стола поехали париться в элитную баню ЦК. Только отец и его друзья. Парилка была божественна. В середине процесса дверь в парилку открылась, и к нам вошла длинная процессия абсолютно голых юных девушек. Не меньше пятидесяти красавиц, по пять прелестниц на каждого.

— Вот теперь попаримся. С настоящими комсомолками…

Действительно, отлично попарились. Парилка, водные процедуры, если так можно назвать ледяную воду в проруби. И женщины. Спасибо отцу за подарок. Отметили день моего рождения. Еще никогда у меня не было столько женщин. Всегда держал инстинкты под уздой. Слишком дорого обходятся простому человеку ошибки молодости.

«Боже… это рай», — в тот день мне удалось вкусить любви почти с каждой. Фактически дошел до полного полового истощения. Контроль сознания и животных инстинктов дал катастрофический сбой. Впервые за долгие жизни. Мне стыдно. После этой ночи я превратился в чудовище.