"Быть терпеливым - хорошее начало к тайне всей мудрости", - сказал Птероклс.

"Без сомнения, ты прав. Большинству людей это также одна из самых трудных задач для управления". Грас покачал головой. "Нет— это неправильно. Большинство людей не могут с этим справиться. Возьми меня — я не могу дождаться, когда смогу продолжить." Он посмотрел на рисунок, присланный Ланиусом. "Я знаю, что я могу сделать тем временем. Я могу обойти Йозгат, пока не найду место, где это лучше всего соответствует тому, что я действительно вижу ".

"Хорошо", - сказал Птероклс. "Тогда ты будешь готов, или настолько готов, насколько это возможно. Я не знал, что король — э-э, другой король — может так хорошо рисовать".

"Я тоже", - признал Грас. "Ланиус.. время от времени будет тебя удивлять".

Он отправился по кругу аворнийских линий, неся рисунок и переводя взгляд с него на стены и город за ними примерно через каждые пятьдесят шагов. Другой король сказал в своем письме, что он был настолько точен, насколько мог. Грас поверил ему. Ланиус был точен, даже когда не особенно стремился к этому. Когда он это сделал, он был обязан быть действительно очень точным.

Он должен был быть — и он был. Грас перевел взгляд с рисунка на стены еще через несколько шагов, затем медленно кивнул сам себе. Он снова свернул рисунок. Ему не нужно было идти дальше. "Здесь", - сказал он. "Прямо здесь".

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Ланиус расхаживал по дворцу в агонии беспокойства. Каждый раз, когда приходил курьер, он встречал этого человека и выхватывал трубку для сообщений у него из рук. Каждый раз, когда сообщение оказывалось чем-то обычным из провинций, король раздраженно рычал. Обычно Ланиус не был склонен к рычанию. Люди бросали на него странные, даже испуганные взгляды.

Слухам не потребовалось много времени, чтобы начать циркулировать. Люди говорили о нем, когда думали, что он не слушает. Иногда, однако, он находился просто за углом в коридоре. Некоторые из слуг подумали, что он и Сосия снова поссорились.

Другие слуги были убеждены, что он либо поссорился с новой хозяйкой, либо сделал ей ребенка. Поскольку в данный момент у него не было любовницы, это тоже было неправдой. Если бы они знали, что он беспокоился о том, благополучно ли письмо и набросок дошли до Йозгата, они были бы убеждены, что он сошел с ума.

Но Ланиус не мог удержаться от резкости. Слуги тихо ходили вокруг него. Будь у него другой характер, ему, возможно, понравилось бы сеять тревогу во дворце и наказывать людей, когда они делали что-то не так, неважно, насколько незначительное. Как бы то ни было, он сожалел об их страхе, когда замечал это.

Три дня спустя наконец пришло письмо, которого он так долго ждал. Он едва не набросился на курьера, который вручил ему конверт с посланием. Когда он узнал королевскую печать на письме, он заорал. Когда он сломал печать, развернул письмо и узнал четкий, простой почерк Граса, он снова вскрикнул.

Ваше величество, с помощью богов у меня есть ваше письмо и ваш эскиз, написал другой король. Возможно, я даже имею в виду это вместо того, чтобы приклеивать его ради набивки или украшения. Эскиз довольно хорош, достаточно хорош, чтобы его можно было использовать по назначению. Когда все остальное будет готово, мы продолжим. И, поскольку боги следили за тем, что ты в последний раз прислал мне, я смею надеяться, что они продолжат присматривать за нашими начинаниями. Его подпись была торопливыми каракулями, совсем не похожими на остальной его почерк.

"Ха!" - сказал Ланиус, а затем снова "Ха!".

"Новости хорошие, ваше величество?" спросил курьер.

"Новости очень хорошие", - ответил Ланиус. "Да, клянусь бородой Олора, действительно очень хорошие". Он порылся в сумке на поясе. Как обычно, он никогда не знал, какую сумму денег он там найдет. Казалось, горсть серебра сделала свое дело. Он сунул ее курьеру, сказав: "А это за хорошие новости".

"Благодарю вас, ваше величество". Мужчина поклонился и вышел.

Какое-то время Ланиус был так же счастлив, как и встревожен. Некоторые из служанок восклицали между собой, догадываясь — ошибочно, — почему он казался таким довольным. Какими бы ошибочными ни были их догадки, они были забавными и непристойными, и Ланиусу снова было трудно удержаться от громкого смеха, когда он подслушал их.

Но его тревоги вернулись раньше, чем ему хотелось бы. Грас получил его письмо и эскиз, который к нему прилагался — хорошо. Другому королю было бы труднее продвигаться вперед без них. Но самих по себе их было недостаточно, чтобы позволить ему идти вперед. Пока Ланиус не убедился, что может.. что ж, что оставалось делать, кроме как беспокоиться?

Грас с немалым любопытством разглядывал вновь прибывших на линию осады вокруг Йозгата. Двое мужчин были очень похожи друг на друга, если бы не разница в возрасте в целое поколение. У каждого из них было вытянутое лицо и большой нос. Усы старшего мужчины были тронуты сединой, у младшего просто пропал пушок молодости. Они даже стояли одинаково. У них обоих была слегка театральная манера, как будто они никогда не прекращали выступать.

И в этот момент они оба поставили кубки с вином так быстро, как только могли. Мужчина постарше сказал: "Прошу прощения, ваше величество, но если бы мы знали, что путешествие сюда будет таким, каким оно было, я не думаю, что вы смогли бы найти в мире достаточно золота, чтобы заставить нас совершить его".

"Почему это, Коллурио?" Спросил Грас, хотя подозревал, что уже знал ответ.

Дрессировщик животных осушил свой кубок, прежде чем ответить. Он снова наполнил его вином из кувшина в павильоне Граса. "Почему?" он повторил. "Я скажу тебе почему — потому что я думал, что нас убьют дюжину раз, вот почему".

"Всего дюжина?" пробормотал его сын.

"Ну, я не знаю. Через некоторое время я потерял нить событий, "Парус Коллурио "Все началось с того, что в лодку, в которой мы находились, когда пересекали Стуру, врезалось бревно и чуть не сбросило нас в реку. Клянусь богами на небесах, я не знаю, что бы я сделал — я так и не научился плавать ".

"А?" - сказал Грас. "Как ты был спасен?"

"Ну, гребцы тянули как сумасшедшие, и в последний момент бревно слегка качнулось, так что оно врезалось в самую корму лодки —"

"Ты имеешь в виду корму", - сказал Грас, подумав: "Сухопутный житель".

"Как бы вы это ни называли". Коллурио не был склонен привередничать: "В любом случае, бревно просто отскочило, можно сказать, и развернуло нас, но не перевернуло".

У него никогда не было причин учить слово "опрокидываться". Грас не предполагал, что сейчас ему понадобится урок лексики. Король не думал, что это бревно соскользнуло со Стуры случайно. Он надеялся, что тот тоже не отклонился в последний момент случайно. "Что произошло дальше?" он спросил.