И Соклей действительно очень хорошо проявил себя с передней палубы. “Euge!” Менедем позвал еще раз. “Ты застрелил пирата, сидевшего за рулевыми веслами, как раз в нужное время”.

“Я бы застрелил брошенного негодяя раньше, если бы дважды не промахнулся”, - сказал Соклей. “Я практически мог плюнуть через море и попасть в него, но стрелы пролетели мимо”. Он выглядел недовольным собой.

“Не беспокойся об этом”, - сказал Менедем. “Ты действительно ударил его, и это главное. Они потеряли достаточно времени, чтобы не развернуться под нашим ударом или отвернуться от него, и мы нанесли им хороший и меткий удар. Так таран наносит намного больше урона ”.

“Ты думаешь, другой придет за нами?” Спросил Соклей.

“Я не знаю наверняка. Мы просто должны выяснить. Надеюсь, что нет”, - ответил Менедем. “Я пообещал Посейдону кое-что приятное, если он проведет нас через это. Я должен буду исправить это, когда мы вернемся на Родос ”.

“Достаточно справедливо, мой дорогой”, - сказал его кузен. “Бог заслужил это. И вы тоже заслужили похвалу за свое морское мастерство ”. Он крикнул матросам: “Еще раз поболеем за шкипера, ребята!”

“Euge!” они кричали.

Менедем ухмыльнулся и поднял руку с рулевого весла, чтобы помахать. Затем он снова оглянулся через плечо. По-прежнему никаких признаков другого пиратского корабля. Мало того, что триаконтер не преследовал ее, она исчезла

Священная земля 343

за горизонтом. Однако Менедем ничего не сказал, пока нет. Хотя он не мог видеть ее со своего места на юте, ее команда, возможно, все еще смогла бы разглядеть мачту и парус "    ". Он был доволен тем, что поплыл дальше и увидел, что произошло.

Бриз продолжал свежеть. Наконец, он снял своих людей с весел и пошел дальше под парусами один. Он подумал, что пиратам придется сделать то же самое: либо это, либо совсем измотать своих людей. Он продолжал оглядываться в ту сторону, откуда пришла торговая галера. По-прежнему никаких признаков паруса.

Наконец, он позволил себе роскошь вздохнуть с облегчением. “Я действительно не думаю, что они придут за нами”, - сказал он.

“Euge!” матросы снова закричали.

“как твоя нога, Каллианакс?” С тревогой спросил Соклей.

“Все еще болит, насколько это возможно, юный сэр”, - ответил моряк. “Думаю, и еще какое-то время будет болеть”. Его дорическое произношение было более тягучим, чем у большинства. “В тебя не стреляют, не причинив вреда. Клянусь богами, я бы хотел, чтобы ты это сделал”.

“Я понимаю это”, - сказал Соклей. “Но она горячая? Она воспалена? В ней есть гной?”

“Нет, ничего из той ерунды”, - сказал Каллианакс. “Это просто больно”.

“Однако, пока рана не распухнет, не покраснеет и не начнет выделять гной, она заживает так, как и должна заживать”, - сказал ему Соклей. “Ты тоже продолжаешь поливать ее вином”.

Каллианакс скорчил гримасу. “Тебе легко говорить. Это не твоя нога. От вина она горит, как огонь”.

“Да, я знаю”, - сказал Соклей. “Но это действительно помогает тебе стать лучше. Ты хочешь потерять долгосрочное преимущество из-за какой-то боли сейчас? Если рана затягивается, она может убить. Ты видел это - я знаю, что видел ”.

“Ну, да, но я не думаю, что это здесь подойдет”, - сказал Каллианакс.

“Пожалуйста, не рискуй”, - сказал Соклей. С явной неохотой моряк опустил голову. Соклей решил не спускать с него глаз, чтобы убедиться, что он делает то, что ему говорят. Некоторые люди действительно обычно ставили краткосрочные перспективы выше долгосрочных. Он знал это, знал как факт, не вполне понимая этого.

Менедем рассмеялся, когда сказал это. “Я могу назвать пару причин, почему это так”, - сказал его двоюродный брат.

“Просвети меня, о наилучший”, - сказал Соклей.

Это только еще больше рассмешило Менедема. “Я знаю тебя, моя дорогая. Ты не сможешь обмануть меня. Всякий раз, когда вы становитесь слишком вежливым для вашего же блага, это означает, что вы не думаете, что я могу вас просветить. Некоторые люди - дураки, простые и неприметные. Им было бы наплевать на ”месяц за месяцем", если бы ты ударил их этим по голове ".

“Но они дураки от природы или только потому, что их не учили быть кем-то другим?” Спросил Соклей.

Он ожидал четкого ответа "или-или". Так его воспитали. Но Менедем сказал: “Вероятно, что-то из каждого. Некоторые люди дураки, как я уже сказал. Они будут вести себя как идиоты, независимо от того, образованны они или нет. Другие - кто знает? Может быть, ты сможешь показать некоторым людям, что безумие есть безумие ”.

Соклей хмыкнул. Ответ его кузена не был аккуратным, но в нем было много смысла. “Достаточно справедливо”, - сказал он и начал отворачиваться.

Но Менедем сказал: “Подожди. Я еще не закончил”.

“Нет?” Сказал Соклей. “Тогда продолжай”.

“Большое вам спасибо”. Ироничный Менедем действительно был опасным существом. Продолжай, что он и сделал: “Если награда, которую ты получишь сейчас , достаточно велика, то и в дальнейшем тебя не будут волновать неприятности. После того, как Александр предпочел Афродиту Гере и Афине, он попросил Елену согревать его постель. Ты думаешь, из-за этого он беспокоился о том, что может случиться с Троей позже? Вряд ли!”

“Ну вот, ты снова проводишь сравнения о женщинах”, - сказал Соклей. Менедем не выпустил из рук рулевого весла, но все равно сделал вид, что собирается поклониться. Но Соклей, немного подумав, был вынужден признать: “Да, это, вероятно, тоже правда”.

“Значит, ты просветленный?” Спросил Менедем.

“Полагаю, что да”.

“Хорошо”. Менедем ухмыльнулся. “У вас есть еще какие-нибудь из этих маленьких проблем, просто сообщите о них мне. Я объясню тебе все начистоту”.

“Иди вой”, - сказал Соклей, что только еще больше рассмешило Менедема.

"Афродита " остановилась в нескольких городах вдоль ликийского побережья, не столько для ведения бизнеса, сколько потому, что прибрежные города, удерживаемые гарнизонами Птолемея, были единственными безопасными местами стоянки в этой части света. Если никого не было поблизости, когда садилось солнце, торговая галера проводила ночь далеко от берега.

Другой причиной, по которой родосцы не вели большого бизнеса в ликийских городах, была надежда, что следующей весной они получат более высокие цены на свои товары в Эгейском море, чем могли бы получить здесь. Финикийские купцы иногда привозили свои товары так далеко на запад; лишь немногие из них добирались до полисов собственно Эллады.

Один из офицеров Птолемея в Мирах купил пару амфор библийского для символики, которую он планировал нанести. “Это даст мальчикам выпить чего-нибудь, чего они раньше не пробовали”, - сказал он.