“Я надеюсь, что все это пустая трата времени”, - сказал Менедем. “Но многие из вас, ребята, были с нами пару лет назад, когда тот пират попытался взять нас на абордаж. Мы дали отпор развратному сыну шлюхи. Если понадобится, мы можем сделать это снова ”.
Надеюсь, мы сможем сделать это снова, подумал он. Он взглянул на Соклейоса, ожидая, что его кузен начнет оплакивать череп грифона, который пираты унесли с собой. Но Соклей ничего не сказал. Возможно, он научился мириться с потерей. Более вероятно, он понял, что Менедем рухнет, как камнепад, если начнет жаловаться на череп грифона.
Рыбацкие лодки покидали "Афродиту " с еще большей готовностью, чем обычно. Телеутас рассмеялся и сказал: “Со всеми железными изделиями и бронзой, которые мы демонстрируем, они уверены , что теперь мы пираты”. Его шлем, низко надвинутый на лоб, и свирепая ухмылка на узком, простом лице делали его похожим на человека, который скорее украл бы, чем работал.
Я знаю, что он ворует, напомнил себе Менедем. Соклей поймал его на этом в лудайе. Если он когда-нибудь совершит кражу на Афродите, ему конец. Но Телеутаса никогда не ловили на этом. Никто на торговой галере не жаловался на вора. Возможно, у него было слишком много здравого смысла, чтобы воровать у своих собратьев-эллинов. Менедем надеялся на это ради него самого.
Пролив между островами был шириной менее шестидесяти стадиев. Менедем провел "Афродиту " прямо по его середине. Он был достаточно близко к посадке, чтобы увидеть овец, поднимающих пыль на холмах над пляжем на Эвбее, и увидеть, как одна из тех маленьких рыбацких лодок села на мель в устье ручья на Андросе. Он и вся команда внимательно следили за бухтами и скалистыми выступами - это были любимые места укрытия пиратов.
Однако сегодня все казалось таким мирным, как будто никому и в голову не приходило заниматься разбоем в море. Когда Менедем сказал это вслух, Соклей вскинул голову. “Не верь этому ни на мгновение, моя дорогая”, - сказал он. “Где-то на этих холмах - возможно, не в одном месте на этих холмах - пиратский дозорный наблюдает за нами и думает, Нет, проблем больше, чем они того стоят. И это все, что обеспечивает нам безопасность ”.
Менедему не потребовалось много времени, чтобы решить, что его кузен прав. Он сказал: “Что ж, хотел бы я, чтобы впередсмотрящий, который выпустил против нас тот последний пиратский корабль в этих водах, подумал то же самое”.
“Я тоже”, - сказал Соклей. Менедем склонил голову набок, ожидая, что он скажет еще. Соклей поймал его ожидание и рассмеялся. “Я сказал все, что мог, о черепе грифона”.
“До следующего раза, когда ты это сделаешь”, - насмешливо произнес Менедем.
Соклей снова рассмеялся, на другой ноте. “Возможно, ты прав. Я надеюсь, что нет, но возможно. Я думаю, что мы собираемся выбраться из этого канала ”.
“Это не очень долго”, - сказал Менедем. “Только кажется, что нам потребуется целая вечность, чтобы пройти через это”.
“О, хорошо”, - сказал Соклей. “Я думал, я был единственным, кто чувствовал то же самое”.
“Нет, действительно, лучший, и мне не стыдно в этом признаться”, - сказал Менедем. “В конце концов, мы проезжаем через место, где у нас уже были проблемы. Если ты думаешь, что я не нервничаю из-за перелета, то ты сумасшедший. Мне нравится сражаться с пиратами не больше, чем тебе.”
“Ты делаешь это хорошо”, - сказал Соклей. “Если бы ты этого не сделал, мы были бы сейчас рабами или мертвы”.
“За что я благодарю тебя”, - сказал Менедем, - “но у меня уже было больше практики, чем я когда-либо хотел”. Он повернул голову из стороны в сторону. Теперь береговая линия Андроса быстро уходила на юго-восток, а Эвбеи - на северо-запад. “Теперь мы точно через это прошли. Любому, кто захочет преследовать нас, предстоит долгая погоня, а мы не намного медленнее пиратского корабля ”.
Соклей указал на запад. “Вон мыс Лауреон, а перед ним остров Елены. Аттика!”
“Да, в Аттику”, - сухо согласился Менедем. “Пару лет назад мы тоже прихрамывали в Сунион на тамошнем мысе, если вы помните, чтобы похоронить наших погибших после боя”.
Его кузен покраснел. “Так мы и сделали. Но теперь мы не хромаем. И у нас не отняли то, что было нашей главной причиной приезда в Афины”. Он указал большим пальцем на себя, прежде чем Менедем смог заговорить. “Да, я знаю, что только что упомянул череп, но это было в контексте того, о чем мы говорили”.
“Контекст”. Менедем закатил глаза и обратился к какой-то невидимой аудитории: “Он бросает один взгляд на аттическую почву и начинает бормотать о контексте. Каким он будет, когда мы действительно ступим на Афины? Скорее всего, никто вообще не сможет понять его греческий ”.
“О, идите выть!” Соклей указал на юго-восток, но не на Андрос, а на небеса. “Какая, по-вашему, фаза луны?”
Менедем оглянулся через плечо и увидел луну, белую и бледную на предвечернем небе. “Первая четверть - возможно, послезавтра”.
“Я тоже так подумал”. Соклей просиял. “Это означает, что это седьмое или восьмое число Элафеболиона. Великая Дионисия начинается десятого. Мы собираемся устроить фестиваль ”.
“Хорошо”, - сказал Менедем. “Мне нравится театр так же, как и любому другому парню - если, конечно, следующим парнем случайно не будешь ты, - но я также знаю, что мы должны заниматься бизнесом. Я продолжаю надеяться, что ты это тоже запомнишь ”.
“Как я мог забыть, когда ты напоминал мне?” Соклей говорил с такой непревзойденной нежностью, что любой, кто его не знал, был бы уверен, что он говорит искренне, и был бы благодарен.
Менедем, который знал Соклея так же хорошо, как любой другой человек на свете, был уверен, что его кузен имел в виду каждое слово, и хотел столкнуть его за борт. Со своей собственной милой улыбкой он сказал: “Тогда ладно. До тех пор, пока мы понимаем друг друга”.
“Обычно мы так и делаем”. И снова Соклей звучал совершенно покладисто. И снова Менедем не был обманут. Но затем его кузен посерьезнел. “Как вы думаете, сможем ли мы обогнуть мыс Сунион сегодня, возможно, пройти весь путь до гавани Анафлистос?”
Изучив солнце, Менедем покачал головой. “Я думаю, нам повезет, если мы доберемся до Суниона. Скорее всего, мы ляжем в одной из маленьких бухточек на острове Елены ”. Соклей выглядел так, словно Менедем только что пнул щенка. Немного смягчившись, Менедем добавил: “Даже в этом случае у нас не должно возникнуть проблем с прибытием в Пейрей завтра”.
Соклей просветлел. Менедем знал, что его кузен так и сделает. Он мог бы сказать, что корабль проведет ночь в Персии - или, если уж на то пошло, в Тартаросе, - при условии, что он также сказал, что он прибудет в гавань Афин на следующий день. Соклей сказал: “Интересно, почему Елена привязана к стольким островам. Есть еще один, на западе, предположительно, там она впервые переспала с Парисом по пути в Трою”.
“Этого я не знаю”, - сказал Менедем. “По правде говоря, меня это тоже особо не беспокоило. Когда я думаю о Хелен, я бы предпочел думать о том, почему Париж хотел заполучить ее, чем о том, почему ее помнят на островах ”.
