Подруги звали ее Талочка (от Наталья). В 1941 году ей было 17 лет, 18 исполнилось в октябре. Талочка жила в тихом городке Лубны на живописном высоком берегу реки Сула. Это примерно 700 км до западной границы СССР.

Война 22 июня началась в день ее выпускного вечера.

Как писал Александр Солженицын: «Атмосфера нетерпимости 30-х годов, тех "единодушных" собраний, где воспитывались лютые звери, а обреченные и ободранные доживали лишь до ближайшей ночи». Эта «атмосфера» Талочку не коснулась или почти не коснулась.

Золотую медаль Талочке в школе не дали, все-таки дочь «врага народа», хотя и круглая отличница, но дали золотые часы. Из комсомола не исключили, хотя такой вопрос поднимался. Как дочь «врага народа» может быть комсомолкой? Причем дважды «враг народа»! Ее родной отец «враг» и отчим тоже «врагом» оказался! Нашлись все же порядочные люди, и тему закрыли.

Часами Талочка очень гордилась. Ни у кого из подруг часов вообще не было, а тем более золотых. Часики были чудными, на зависть всем.

Семья Талочки (Натальи Павловны): сестра-дошкольница Лена (Елена Ильинична Маркина), сводная сестра Вера (Вера Ильинична Маркина), мама Галина Андреевна Маркина (Паевская), бабушка Мелания Паевская.

Бабушка Мелания держала весь дом в порядке, вела хозяйство. Была строгой, но справедливой. Иногда почти всерьез говаривала шепотом: «Я столбовая дворянка и не потерплю…». Ее сыновья, офицеры царской армии, участники Первой мировой, в революцию оказались по разные стороны баррикад. Один ушел к белым, и его следы затерялись где-то под Одессой, другой к красным. «Твой дядя Леша», как говорила бабушка Талочке. Он погиб в Гражданскую войну, а бабушка получала пенсию за сына, красного командира, героя Гражданской войны.

Бабушка Мелания, столбовая дворянка с гимназическим образованием, всякое повидала на своем веку. Первую мировую войну и гибель империи в революцию, раскол семьи на «белых» и «красных», Гражданскую войну, голод, советскую власть и много еще чисто бытового, накопленного десятилетиями трудного выживания в экстремальных условиях перманентной социальной катастрофы, пережитой Россией в первые тридцать лет ХХ века.

Опыт подсказывал: Лубны недостаточно далеко от фронта, и нужно попытаться отправить дочь с детьми далеко в тыл, на Урал, а лучше в Сибирь. Веру, как старшую и более самостоятельную, воспользовавшись подвернувшимся случаем, отправили на Урал к каким-то дальним родственникам. На этом бабушка Мелания не успокоилась, она несколько дней не давала покоя Галине Андреевне, чтобы та сходила к «начальству» и попросила эвакуировать семью, так как ее брат Алексей (Талочкин дядя Леша) был красным командиром и героем Гражданской войны. Сама бабушка не собиралась никуда ехать, а думала остаться на хозяйстве. Бабушка думала в первую очередь о Талочке, потому что нельзя быть слишком молодой и красивой во времена войны и беззакония.

Версия с красным командиром была ненадежной, но никакой другой причины для эвакуации бабушка не нашла, то, что муж дочери был «врагом народа», она предпочитала не помнить.

В августе мама Талочки, Галина Андреевна, не устояла перед натиском бабушки Мелании, ходила в горисполком, когда некоторые семьи партработников, в основном евреев, стали эвакуировать. Она хотела попасть в списки для эвакуации, но ей довольно грубо ответили: чтобы она не разводила панику, немцы сюда не придут! Где, мол, Лубны, а где немцы. А немцы пришли меньше чем через месяц.

Лубны – город, основанный в 988 году великим князем Киевским Владимиром Святым по прозвищу Красное Солнышко.

Как там в «Слове о полку Игореве»:

«Кто там дремлет рыбой снулой,

камнем в тину кинутой?

Кони ржут за Сулой,

звенит слава в Киеве.

Пусть Кончак сгрызет все ногти

от нашей отваги.

Трубы трубят в Новгороде.

В Путивле плещут стяги».

В 1941 году «Кончак» ногти не грыз от нашей отваги.

Там, за Сулой, хорошо видны с высокого Лубенского берега бывшие половецкие степи, тут проходила древняя граница Руси. Вот оттуда, из марева ровной, как стол, равнины, если смотреть с Лубенских высот, совершенно неожиданно для мирных лубенчан, пришли немецкие танки.

Война поначалу вообще не отразилась на укладе жизни семьи, если не считать неопределенную тревогу. Не так давно была ведь и финская война, в школе тогда разместился госпиталь. Конечно, немцы – это не финны. В семье были одни женщины и дети. Мужчин еще в тридцатые годы репрессировали. Слово какое-то истинно не русское – эмоций не вызывает. Обычный прием – прятать за такие слова всякие рода государственные подлости.

Потом, уже после Сталина, оказалось, что они были не виновны. Но разве от этого легче…

У Галины Андреевны был муж Павел Кокошко – красавец, инженер местного узла связи. Отец Талочки. Что развело Пашу и Галю, история умалчивает, но характеры были непримиримые, и они разошлись. Из «вредности», как гласит семейное предание, Галина вышла замуж за Илью Маркина, директора мебельной фабрики. Когда Маркина и Кокошко чуть ли не в один день, в конце тридцатых, арестовали, Галина Андреевна носила передачи в Лубенскую тюрьму и тому, и другому. Видимо, они были действительно очень принципиальные люди, потому что не дожили и до лагерей, погибли в тюрьме. Способ выжить был один – признаться в любом абсурде, который «шьют» следователи, и более-менее здоровым отправиться в лагеря. Не признались.

Так или иначе, семья до войны жила неплохо. До ареста Маркина в доме всегда была домработница из крестьянок окрестных деревень. Приезжали, жили, помогали по хозяйству, выходили замуж, но хорошие отношения оставались.

Дом стоял на высоком берегу реки Сулы, ближе к склону сады с живописным видом на Засулье. Весной, когда цветёт вишня, зрелище изумительное, куда там японским сакурам. Как знамение войны, в соседнем саду расположились зенитчики во главе с юным лейтенантом, который незамедлительно влюбился в Талочку.

Война была где-то далеко. Собственно, о ней напоминал лейтенант-зенитчик, который иногда захаживал по-соседски в гости. Его поили чаем с вареньем. Бабушка Мелания смотрела на молодого парня не очень одобрительно, как на потенциальную угрозу для Талочки. Кабы не война – жених завидный, а в войну… Бабушка знала, что война не время для создания семьи. Каких-то других отношений столбовая дворянка не понимала и не одобряла. Муж, семья, дети – это святое! Всё остальное от лукавого.

Бабушка Мелания вела хозяйство семьи и ходила на базар за обычными покупками, военные мешали перейти улицу, колонна солдат шла на станцию грузиться в эшелоны. Другие части шли через город на восток по Хорольскому спуску через Сулу. У солдат был какой-то унылый вид, заметила бабушка. Бабушка ворчала, что, мол, сами не знают, куда и зачем идут. По мнению обывателей, ВОЙНА была где-то там, за Киевом, на Западе. Лубенчане копали противотанковые рвы на северо-западе Лубенского района. Это укладывалось в головах обывателей, там ближе к Киеву, это нормально, но война наступала на Лубны и с севера, и готовилась к последнему броску уже и с востока.

Ночью с 8 на 9 сентября хлынул дождь, который сделал дороги непроходимыми для колесного транспорта.

К северу от Лубен 9 сентября немцы прорвались на юг. 10 сентября захватили Ромны – 112 км от Лубен! Угроза окружения всего Юго-Западного фронта стала очевидной для командования фронта.

Война делит людей на военных и гражданских, последние, учитывая всеобщую секретность, даже не подозревали, что их ожидает в самом ближайшем будущем. Талочка и ее мама, конечно, надеялись на лучшее. Только бабушка Мелания, обладая опытом жизни (как она говорила, «лучше бы мне его не иметь»), всегда предполагала худшее. Она запасала самое простое и, как вскоре выяснилось, необходимое – спички, соль и т. п.