– Ты собиралась сбежать, сучка, – угрожающе прорычал Оррин, поднимая на ноги скованную, полуголую Карен. А потом, хорошенько размахнувшись, он влепил ей пару звонких пощёчин. – Только попробуй ещё раз дёрнуться, ебаная шлюха, и я отхлещу тебя так, что ты пару дней будешь спать на животе. Поняла?

– Я поняла! Поняла! – вскрикнула Карен.

– Слишком быстро, – усмехнулся Оррин. Схватив со столика кожаную лопатку, он шлёпнул ей Карен по заднице.

– Ай!

– Поняла? – повторил Оррин.

– Да! – ответила Карен.

– Умница, – усмехнулся он, бросая лопатку на столик.

Хотя Лиза, наблюдая за этим безумным кошмаром, постоянно говорила себе, что нужно срочно бежать домой и звонить в полицию, она почему–то не спешила отходить от окна. Что–то заставило её колебаться. Уж слишком покорной была Карен. А этот столик, который она заметила только сейчас, вообще не вписывался в ужасную сцену изнасилования.

Во–первых, в спальне у Карен она никогда не видела этого столика на колёсах, хотя была у неё в гостях пару раз. А во–вторых, на столике лежали очень странные вещи.

Самыми понятными и обычными, среди лежавших на столе вещей, как это ни странно, оказались здоровенное дилдо и плётка. Всё остальное Лиза видела впервые. Чёрный резиновый шар с ремнями, парочка странных зажимов, напоминавших заколки для волос, кожаная лопатка с выдавленной надписью – шлюха, и толстый цилиндр с проводами и пультом.

«Вламывающиеся в чужой дом насильники не будут таскать с собой столы. Это абсурдно, – задумалась Лиза. – А может быть, все эти странные штуковины принадлежат Карен?»

– Вставай на колени, ебаная шлюха! – приказал Оррин, расстёгивая штаны. – Сейчас, сучка, тебе придётся хорошенько поработать ртом. Ты же хочешь, чтобы наши хуи превратились в стальные штыки? Хочешь?

– Да, – ответила Карен, опускаясь на колени.

«Неужели эти извращенцы собираются заставить её сосать их грязные штуки. Фуууу! Меня бы сразу вырвало. – Правда, когда Оррин вытащил из штанов свой член, Лиза ощутила волну приятного возбуждения. Настолько сильно его инструмент оказался похожим на её резинового дружка. – Какое фантастическое сходство! Просто один в один!»

Намотав длинные волосы Карен на кулак, Оррин притянул её курносый носик к своему члену.

– Открывай рот, шлюха!

– Орри… – начала Карен, но тот, ничего не желая слушать, заткнул ей рот членом.

– Бляяяяяяяядь, – застонал Оррин, медленно запихивая подрагивающую дубину в горячий рот Карен. Размеренно двигая бёдрами, он уходил всё глубже и глубже, растягивая пухлые губы, пока не прижался яйцами к подбородку. – У шлюхи просто бездонная глотка.

– Мммммммм! – застонала Карен и, словно благодаря Оррина за развратный комплимент, кончиком языка стала водить по его внушительной мошонке.

У Лизы едва глаза на лоб не полезли, когда она увидела, как Карен полностью заглотила здоровенный член. У неё это получилось настолько легко, словно она всю жизнь работала в цирке шпагоглотательницей. «Наверное, Оррин насильно запихнул член Карен в горло, – решила Лиза. – У неё же скованы руки, и сопротивляться она не может. Но как только он отпустит её голову, Карен тут же сдёрнет рот с члена».

– Вы только посмотрите, парни, как эта шлюха любит сосать, – прохрипел Оррин, выпуская голову Карен, которая, словно не заметив этого, продолжала водить языком по волосатым шарам. Только минуту спустя, когда у неё всё лицо покраснело от недостатка воздуха, она начала медленно стягивать рот с вытянувшегося члена, одновременно полизывая и посасывая бугрящийся венами ствол.

– Ебаная блядь, скоро я тоже накормлю тебя своим хуем, – усмехнулся Сэм, расстёгивая штаны.

С изумлением и восхищением Лиза смотрела, как Карен, вдохнув полной грудью, снова обхватила губами торчащий стрелой член Оррина, и принялась двигать головой взад–вперёд. Лиза глазом не успела моргнуть, как двадцати сантиметровая дубина полностью скрылась в горле Карен. Глядя, с каким неистовством она насаживается ртом на громадный член, и, заметив, как морщится и сжимает кулаки Оррин, казалось, едва сдерживаясь, чтобы не кончить. Лиза подумала, что возможно это не настолько тошнотворно, как она себе представляла.

С кружащейся от возбуждения головой, Карен всё яростней насаживалась ртом на здоровенный член Оррина. Она безумно заводилась от жадных взглядов похотливых мужиков, казалось, чувствуя их кожей.

И десять лет спустя Карен всё ещё не могла решить благодарить или проклинать того неизвестного насильника, который лишил её девственности. Она перепугалась до смерти, когда мужчина с чулком на голове, вынырнув из темноты, приставил нож к её горлу. А тот, угрожая ножом, утащил её в ближайшие кусты и, сорвав с неё трусы, принялся насиловать.

Нецелованная Карен, которой мать всегда повторяла, что секс это ужасный грех, лёжа под насильником, ощущала, как что–то твёрдое снова и снова вонзается в киску. Она с ужасом смотрела на острие ножа, трясущееся возле её лица, боясь, что оно вот–вот вонзится ей в горло. Но вдруг странная обжигающая волна поднялась из глубин её живота и побежала по телу. Закрыв глаза, Карен полностью отдалась этой сладкой волне. А когда она открыла глаза, никого рядом с ней уже не было.

Когда Карен вышла замуж за Боба, у неё никак не получалось испытать в постели с любимым мужем то же, что с тем насильником. Боб двигал в ней членом, но волны удовольствия на неё не набегали. Она ничего не понимала.

Целых четыре года Карен, не желая расстраивать Боба, притворялась, что испытывает оргазм. Она уже смирилась с тем, что больше никогда не почувствует этого сказочного блаженства. Всё изменила одна счастливая случайность.

В день празднования четвёртой годовщины брака, который удачно выпал на пятницу, Карен в приподнятом настроении ожидала возвращения любимого мужа с работы. Тот задерживался, но она не волновалась, думая, что он готовит ей сюрприз. И да, она была очень удивлена, когда Боб заявился домой в час ночи, едва ворочая языком.

Карен устроила жуткий скандал, даже разбила несколько тарелок. А когда она легла в кровать, пьяный Боб, даже не соизволив раздеться, начал её домогаться. Рассерженная Карен пыталась отбиться от пьяного мужа, внезапно воспылавшего к ней животной страстью. Но тот, легко стиснув одной рукой оба её запястья, другой – задрал ей ночнушку, и отыскал членом горячую норку. Обвиняя жену во всех смертных грехах, обзывая её потаскухой и шлюхой, Боб принялся вбивать свою закаменевшую дубину в киску.

Карен открыла рот, чтобы завопить, как она его ненавидит, и тут ошеломляющая волна блаженства накрыла её с головой. Пронзительно завизжав от удовольствия, она задёргалась под ним. Впервые увидев перекошенное от удовольствия лицо жены и почувствовав, как бешено мокрые глубины стали стискивать его ноющий член, Боб принялся ещё грязней обзывать Карен и яростней двигать бёдрами. Не успев отойти от первого оргазма, Карен достигла нового пика удовольствия.

После той судьбоносной ночи, Карен с помощью Боба погрузилась в самые пучины греха и разврата. По крайней мере, так ей тогда казалось. Сперва Боб начал привязывать её к кровати, потому он купил в секс–шопе четыре пары наручников, чтобы не возиться с узлами. Затем у них в доме появились плётки, зажимы для сосков, пара кляпов, несколько шлёпалок.

Практически пять лет продолжалось её грехопадение. И всё это время Карен никак не могла принять свою развратную натуру. Ей казалось ужасным и постыдным, что она может кончить только в том случае, если её унижают, бьют и принуждают заниматься сексом. А тут ещё Боб её бросил, сказав, что ему надоело разыгрывать дурацкие спектакли, чтобы просто потрахаться.

Несколько дней, после отъезда мужа, Карен ходила потерянная. Она обвиняла себя в том, что была плохой женой. Что Боб правильно сделал, уйдя от такой ненормально извращенки, как она. Карен даже решила прожить оставшуюся жизнь в одиночестве, как мать. И тут на пороге её дома возник Оррин с друзьями. И всё началось снова.