Он больше ничего не говорит, молча поднимается на свое место, а я пытаюсь взять себя в руки, чтобы не рассмеяться. И угораздило же меня встретить парня на шесть лет младше, но который, несмотря на все преграды, пытается достучаться до моего сердца. Проблема в том, что я больше его не слушаю. Отныне мой главный проводник разум, и он уверенно твердит, что квартира и долги сами себя не оплатят.

***

Когда заканчивается пара, Матвей уходит, кинув на меня теплый взгляд, от которого я невольно улыбаюсь. Совсем спятила… И Ленка еще на большой перемене в столовой добавляет:

— А он все-таки милашка, — она разрезает ножом мясо по-французски, разглядывая Орлова в очереди. За ним стоит Беркутов, парни снова препираются. Правда не долго, потом Кирилл резко меняется в лице. Я тайком наблюдаю направление его взгляда, и замечаю в проходе девушку: невысокого роста, в классических черных брюках и белой водолазке под горло. Она держит в руках какие-то папки, и те едва не падают у нее, когда незнакомка видимо понимает, что попала в поле зрения Беркутова.

— Ты на кого поглядываешь? — Ленка толкает локтем меня. — Ой, как интересно…

— Что тебе интересно?

— Это же Кирилл Беркутов, и он сейчас что… на вон ту серую мышку смотрит?

У Ленки от удивления аж кусок с мясом не слетает с вилки. Признаю, я тоже не ожидала, что такой парень как Беркутов отдаст свое сердце обычной девушке, ведь она далеко не супермодель с обложки глянцевого журнала. Может, внешность обманчива…

Девушка сжимает крепче папки, она неуверенно поднимает руку и машет кому-то.

— Ди! — это уже Орлов. Он отвечает на ее приветствие поднятой рукой и улыбкой. — Иди сюда, угощу тебя вкусненьким, — говорит достаточно громко Матвей.

— Ничего себе, — шепчет Ленка. Я отворачиваюсь, где-то в груди скребет вполне себе знакомое чувство, которое хочется послать к черту. Я снова напоминаю, что есть правила и границы, которые нельзя пересекать. Это уже не обсуждается, нет смысла, сейчас строить из себя обиженку. Матвей может улыбаться кому угодно, даже вот этой девушке.

— Ди! — снова заботливо зовет он ее. Я случайно замечаю реакцию Беркутова, который садится за стол без ничего, вытаскивает телефон и явно пишет сообщение. Брюнетка вытаскивает из кармана мобильный, но тут же засовывает его обратно. Кирилл щурится, во взгляде его так и читается: “тебе хана, малышка”. Между ними точно что-то есть, что-то судя по всему тайное, порочное.

— У них что любовный треугольник? — не унимается Ленка.

— Лен, да я откуда знаю? — откровенно раздражаюсь я.

— Орлова, — произносит неожиданно Беркутов. — Вы бы подошли, а то ваш братец сойдет с ума от одиночества.

— Ты сегодня заткнешься? — рычит Матвей.

— Огорчу, затыкания не по моей части, братишка.

— Так это его сестра, — подводит итог Ленка. Где-то внутри я выдыхаю, потом правда опять ругаю себя. Разум готов растоптать сердце, пнуть его в прошлое и напомнить обо всем не самом хорошем.

— Лен, пошли уже? — я поднимаюсь, аппетит вдруг пропадает.

Остаток дня проходит настолько напряженно, что я мечтаю лишь о горячей ванне и бокале вина. Что собственно я и сделаю, как только переступлю порог квартиры. Осталось только заполнить кучу форм и документов, которые благополучно подсунула Анна Дмитриевна, когда я закрывала аудиторию и мысленно открывала бутылочку белого сухого. Не уверена, что это должна делать я, но спорить с ней равнозначно заставить Наумову замолчать. А это значит мои шансы ничтожно малы.

Одной рукой подхватываю кипу документов, а второй пытаюсь достать ключи от машины, как вдруг все валится из рук и несколько документов падают прямо в лужу.

— Чёрт! — громко ругаюсь я. Что еще меня сегодня ждет?

— Не слышал прежде, чтобы ты выражалась, — слышу я до боли знакомый голос и моя рука застывает в воздухе.

Быть не может. Вскидываю голову и сердце замирает за считанные секунды. Знаете, бывает так, что прошлое, остается в прошлом. В самом дальнем углу шкафа, дверцу которого ты не откроешь даже под угрозой смерти. Ты ощущаешь его присутствие, каждый день просыпаешься с мыслью, что все позади и идёшь дальше, уверенный, больше нечего бояться. Но в моем случае иначе. Прошлое с ноги выбило дверцу проклятого шкафа и грозит разрушить настоящее, которое я с таким трудом отстраиваю. И в данную секунду оно стоит прямо передо мной.

— Ну здравствуй, Агата, — мой бывший муж протягивает руку, нежно касаясь моей щеки.

Я вздрагиваю и моментально прихожу в себя. Его холодные как лед пальцы приводят в чувства похлеще ночного кошмара.

— Ты что здесь делаешь? — цежу я сквозь зубы, в то время как тело пробирает озноб и сковывает каждую мышцу.

— Как что? Решил по старой памяти заглянуть к своей жене. Ты сбежала и даже не попрощалась. Я соскучился, — Артём выкидывает окурок сигареты и тушит его носком кроссовка.

— Во-первых, бывшая жена. И то что я сбежала на другой конец города говорит само за себя: отстань от меня. От тебя ничего не было слышно на протяжении полугода, а тут ты являешься как гром среди ясного неба и говоришь, что соскучился? Я больше не наивная дурочка и не верю ни единому слову.

— Мне всегда очень нравилось как ты злишься, Агатик, — на его губах расцветает кривая улыбка, от которой мне становится тошно.

— Мне пора. У меня нет времени на тебя.

Наспех собираю документы и запихиваю их в машину, совершенно не заботясь, что они все грязные и могут испачкать салон. Грязь — меньшее из бед, а вот бывший муж с горой вранья и личной выгоды — подобны цунами.

— Агата, — зовёт меня Артём, когда я открываю машину. — Нам нужно поговорить.

— Ошибаешься. Мы чужие друг другу люди и я тебе ничего не должна.

Хлопнув дверью, завожу машину и уезжаю как можно быстрее, пока очередная волна его вранья не накрыла меня и не утащила вслед за собой.

Глава 17 — Матвей

— Орлов, зайди ко мне, как приведешь себя в порядок! — прилетает в спину приказ тренера. — Анисимов, еще пять кругов вокруг поля.

— Что, почему? — жалобно стонет Леха, переставая поливать себя водой из бутылки. — Дмитрий Иваныч, у меня планы на сегодняшний вечер.

Дмитрий Иванович останавливается около выхода со стадиона и скривив губы, засовывает папку с планом тренировки под мышку. Анисимов сразу напрягается, так как прекрасно знает, что мужчина не любит возражений.

— Ты видел свой удар? Как ты собрался обыграть соперника в следующий раз, если задыхаешься после маломальской тяжелой тренировки? Хочешь вернуться на скамью запасных? — тренер испепеляет его взглядом, а затем направляется к выходу, на ходу бросив:— Марков, помоги ему отработать удар по воротам.

Леха раздосадовано запрокидывает голову и тяжело вздыхает.

— Я рад, что Иваныч что-то видит во мне, но клянусь, без Беркутова он словно с ума сошел, — друг переводит на меня усталый взгляд и взъерошивает влажные волосы. — Мот, вы бы урегулировали свои проблемы. Весь клуб на ушах из-за вас стоит.

— Отстранение — только его заслуга, а наша личная неприязнь тут совершенно не причём, — застегиваю сумку и закидываю себе на плечо. — Ты бы сосредоточился на своем ударе.

Анисимов плотно сжимает губы и отворачивается.

— Парни, напоминаю, перед матчем никаких вечеринок, — обвожу команду взглядом и они встречают мои слова с недовольством. От меня как от капитана многое зависит и я больше не хочу проигрывать. До следующего матча осталось всего ничего и воздержание от алкоголя и развлечений — самое меньшее из ограничений. Мы уже и так оплошали из-за Беркута.

Покидаю поле под ворчание товарищей и направляюсь в кабинет Иваныча. Сегодня он и правда был чертовски зол и гонял нас по полю как каких-то новичков. Он разжевал нам каждый пункт плана так, будто мы впервые вышли на поле и до этого никогда не видели футбольный мяч. Иваныч не стеснялся в выражениях, когда Анисимов пропустил пас и распластался на газоне, словно долбаная балерина, заставив нас еще раз отыграть всю схему. Мое тело изнывает от напряжения и усталости. И все же я не совсем понимаю, что тренер хочет от меня, учитывая, что мы отыграли все возможные варианты нападения.