– Грубое животное. – Розмари через плечо скорчила Брайану рожицу. – Если бы он не решил свернуть с главной тропинки, мы бы не заблудились!

– Все это – дух беспокойства, который неотступно преследует лучших из них, – секретничала миссис Браун. – Они зачем-то должны скитаться по странным и далеким местам, но стоит им попасть в беду, как они тотчас торопятся домой, поближе к юбке.

Они шагнули внутрь сквозь открытое французское окно, оставляя позади знойный летний полдень. Мягкая, всепроникающая прохлада словно влажной простыней укрыла их тела.

– Какая прелесть! – воскликнула Розмари. Брайана бросило в дрожь.

Ее слова относились к комнате. Там было полно мебели: стулья, стол и очень ветхий буфет. Узорчатый ковер выцвел, впрочем, как и обои на стенах. Ваза с засохшими цветами стояла на каминной полке. В прохладном воздухе был разлит едва уловимый сладковатый аромат – запах старости, немощи и, наконец, самой смерти. На мгновение Брайан представил открытый гроб, убранный мертвыми цветами. Тут миссис Браун заговорила:

– В задней части дома есть две милые маленькие комнатки. В них вы найдете покой и отдых.

Откуда-то появился Карло и застыл в дверном проеме. Он внимательно следил своим немигающим взглядом за тем, как хозяйка немного мрачновато покачивала головой.

– Следуйте за ним, мои дорогие. Карло в вашем распоряжении. Как только почувствуете себя отдохнувшими, мы пообедаем.

Они шли за своим странным проводником вдоль выкрашенных в мрачные тона стен. Он распахнул две двери, подтолкнув Розмари в одну из них, и затем безразличным взглядом указал Брайану на другую.

– И давно вы у миссис Браун? – спросил Брайан громко, полагая, что Карло глухой. – Вам, должно быть, здесь несколько одиноко?

Карло не ответил, лишь молча повернулся на каблуках и удалился вглубь коридора, все так же странно подскакивая при ходьбе. Розмари хихикнула:

– Скажи честно, ты видел когда-нибудь прежде такое?

– Только в фильмах ужасов, – признался Брайан. – Как думаешь, он глухой?

– Очевидно. – Розмари поежилась. – Давай посмотрим наши комнаты.

Они были одинаковые. В каждой стояли розовая кровать, комод в стиле эпохи Тюдоров и прикроватная тумбочка. Все тот же едва уловимый аромат чувствовался и здесь, но Розмари, казалось, его не замечала.

– Ты думаешь, ванная где-то неподалеку? – спросила она, усаживаясь на кровать Брайана.

Не успел он ответить, как вновь в дверном проеме показалась кособокая фигура Карло, который выразительными гортанными звуками призывал проследовать за ним. Он повел их в глубину коридора, в конце коего обнаружилась дверь. Открыв ее, Карло направил молодых людей внутрь.

Там находилась старинная сидячая ванна. У стены были свалены в кучу кожаные ведра.

Брайан и Розмари корчились от смеха, держась друга за друга, чтобы не рухнуть на пол. Их немой проводник наблюдал за происходящим с явным безразличием. Брайан в конце концов обрел дар речи:

– Задай глупый вопрос – получишь идиотский ответ.

– Я редко ем. – Миссис Браун небольшими глотками пила из стакана минеральную воду, наблюдая за тем, как молодежь налегает на стейк, щедро сдабривая его порциями салата. – В моем возрасте для поддержания пламени в очаге нужно совсем немного топлива – глоток воды, случайный огрызок или несколько завалявшихся крошек.

– Но вы должны есть, – Розмари взглянула на старушку с некоторым беспокойством, – я имею в виду, вам это необходимо.

– Дитя, – миссис Браун кивнула Карло, уже начавшему убирать со стола, – пища – это совсем необязательно только лишь мясо и овощи. Страсть питает душу и кормит тело. Я рекомендую любовь как hors d'ceuvre,[1] ненависть как entree[2] и страх – на десерт.

Розмари с испугом посмотрела на Брайана и отпила глоток воды, чтобы скрыть волнение. Молодой человек решил вернуть разговор к более приземленным темам.

– Мне интересен ваш дом, миссис Браун. Жаль только, что используется лишь малая его часть.

– Я не говорила, что он не используется, дорогуша, – мягко поправила Брайана миссис Браун. – Я сказала, что за пределами этих комнат никто не живет. Ведь есть разница, не так ли?

Карло вернулся с блюдом, на котором горделиво возвышалось розовое бланманже. После долгого, но, как и прежде, ничего не выражающего взгляда на молодых людей он поставил десерт на стол.

– Вы должны извинить Карло, – сказала миссис Браун, разрезая бланманже на части. – Мы давно не принимали гостей, и поэтому он разглядывает то, чего ему не дозволено касаться.

Брайан слегка толкнул Розмари, уставившуюся на бланманже с плохо скрываемым восторгом.

– Миссис Браун, так вы говорите, остальная часть дома необитаема, однако используется? Прошу прощения, но…

– Кто-нибудь живет у тебя в животе? – тихо спросила миссис Браун.

Он было рассмеялся, но, заметив полное отсутствие каких-либо признаков веселья на морщинистом лице миссис Браун, быстро принял серьезный вид.

– Нет, конечно нет.

– Но он используется? – продолжала миссис Браун. Брайан кивнул:

– Естественно. Еще как.

– То же самое происходит с домом. – Она протянула Розмари тарелку с тремя ломтиками бланманже, на что та пролепетала «спасибо». – Видишь ли, чтобы дом был живым организмом, вовсе не обязательно присутствие в нем людей.

Брайан с хмурым видом принял подаваемую ему тарелку с десертом.

– Почему бы и нет? – Пожилая леди, казалось, была удивлена тем, что ее слова вызвали недоверие. – Вы не допускаете того, что дом может жить сам по себе?

Оба энергично замотали головами, и миссис Браун, по-видимому, была удовлетворена таким сердечным согласием.

– В конце концов, что такое коридоры в обычных домах? Кишки. Внутренности, если хотите. А котел, который дает горячую воду? Сердце – что же еще? В том же роде трубы и цистерны, сосредоточенные на чердаке. Они не что иное, как мозг?

– Вы так считаете?

– Да, я так считаю. – Миссис Браун подложила еще один кусочек в тарелку Розмари. – Однако я говорила об обычных домах, но этот дом – необычный, он по-настоящему живет.