По большей части сионизм воспроизвел эту модель, общую для современных форм национализма, однако с существенными от нее отличиями. Во-первых, уже начиная с древних времен евреи использовали самоопределение «народ», или «нация». Так их называли и неевреи. Правда, второй термин понимался иначе, чем при его использовании националистами в дальнейшем. Для передачи идеи еврейского народа в еврейской Библии используются три слова: «ам», «гой» и «леом». В чем была разница между ними для авторов Библии и была ли она, неясно. Со временем самым обычным названием евреев как группы становится «Ам Израэль», народ Израиля. Однако с появлением современного еврейского национализма в середине и конце XIX века третий и наименее распространенный библейский термин, «леом», стал использоваться в иврите в качестве основы для еврейских вариаций новых европейских понятий «нация», «национальное единство» и «национализм», чтобы не путать их с более привычными терминами, существовавшими до XIX века.
Возможно, этот довольно сложный момент станет понятнее, если мы рассмотрим пример из той части света, где появился современный еврейский национализм, – из бывшей Российской империи. До ХХ века народа, известного сейчас как белорусы, не было. Подавляющим большинством населения этой территории (теперь это государство Беларусь) были крестьяне, исповедовавшие православие и говорившие на восточнославянском диалекте (или, точнее, на ряде диалектов), близком, но отличающемся от русского и украинского языков. Сперва для самоидентификации они опирались на вероисповедание, место рождения и семейно-родовые отношения. Они не думали о себе как о «нации» в каком бы то ни было значении этого слова. Белорусский народ «родился» только с появлением в конце XIX – начале XX века среди небольшой группы интеллигентов современного белорусского национализма. Затем, как это ни парадоксально, огромную помощь в формировании белорусского народа оказало якобы наднациональное, а на самом деле антинациональное Советское государство. И сегодня белорусы верят, что они представляют собой отдельный народ с отдельной историей, национальным языком и литературой, восходящими к древности, и что так было всегда.
В отличие от белорусов, евреи тысячелетиями считали себя и считались другими «народом», но значение этого слова с появлением современного национализма радикально изменилось.
Евреи принципиально отличались от других новоявленных (или вновь придуманных) народов еще по двум важнейшим причинам. Во-первых, тысячелетиями слово «еврей» также обозначало принадлежность к иудаизму и, как мы теперь говорим, исповеданию иудаизма – четкой системы религиозных воззрений, законов и обычаев. Как евреи, так и неевреи не видели проблемы в том, что группа определяется как по национальному, так и по религиозному признаку. Только в эпоху Просвещения в конце XVII и в XVIII веке появилось разделение между этими двумя сферами жизни – политической (принадлежащей общественной сфере жизни) и религиозной (принадлежащей сфере жизни частной). В результате начались споры о том, считать ли евреев исключительно народом или только религиозной группой.
Во-вторых, в отличие от белорусов, евреи не были большинством населения какой-либо территории. Живя практически по всему миру, они составляли меньшинство среди населения разных стран. Разумеется, никто не утверждал, что у евреев в древности не было родины (к такому утверждению еще придут так называемые постсионистские и антисионистские ученые в конце ХХ века). Эта родина была известна под разными названиями: Иудея, Палестина, Святая Земля, Земля Израиля. Отсюда в 70 году нашей эры. римляне изгнали подавляющее большинство евреев. Пусть очень малая их часть и осталась здесь на века, она представляла собой небольшой процент как от населения той земли, что стала известна под именем Палестины, так и от еврейской популяции в мире. Следует подчеркнуть, что, несмотря на реальные демографические обстоятельства, память о Святой Земле и ее первостепенном значении для иудаизма и еврейского народа сохранилась на века, о ней вспоминают на ежедневной и на праздничной службе, в молитве, возносимой к Богу, о возврате евреев в Святую Землю в конце времен, в мессианскую эру. Известнее всего молитва «На следующий год – в Иерусалиме», которой завершается Седер Песах, или служба на Йом-Кипур. Но эта глубокая вера в конечное возвращение евреев на Землю Израиля неразрывно переплелась с повседневной жизнью: о возвращении не раз вспоминают в ежедневном богослужении во всех еврейских ритуалах по всему свету утром, днем и вечером, в благодарственных молитвах после трапезы. Можно привести небольшой, но показательный пример. Евреи, живя в тех частях света, где погода, а значит, и сельскохозяйственный цикл совсем не похожи на Палестину, продолжали молиться о благоприятной погоде в соответствии с циклами посадки и сбора урожая в Палестине для поддержания там успешного сельского хозяйства. Кроме того, во многих частях еврейского мира было принято класть в гроб мешочек с землей, взятой из Земли Израиля. Этот символический жест имеет глубокое эсхатологическое значение.
Вопрос о евреях, переселявшихся в Палестину на протяжении веков, был чрезвычайно осложнен доктринальными ограничениями мессианского иудаизма тысячелетней давности. Тем не менее за многие века небольшое количество евреев все же иммигрировало в Палестину, иногда в связи с мессианскими ожиданиями, но чаще всего для того, чтобы жить и учиться в священных городах, выполнять заповеди, применимые исключительно к Святой Земле, и быть похороненными в ее святой почве.
Очень сложным и часто парадоксальным образом сионизм опирался на эту тысячелетнюю еврейскую тоску по возвращению на Землю Израиля. Но, повторим, альфой и омегой этой идеологии было переосмысление евреев как нации, подобной всем другим нациям. И это переосмысление не только предшествовало возникновению сионизма как такового, но и привело к формированию других форм современного еврейского национализма, которые категорически отвергли возвращение евреев в Палестину, призывая их вместо этого к политическому возрождению в диаспоре. Несмотря на эти фундаментальные и часто резкие различия, помимо признания факта, что евреи составляют «нацию» в новом смысле этого слова, все идеологические системы современного еврейского национализма исходили из двух основных общих посылок. Во-первых, цель «эмансипации» – достижения равных прав – которой в 1790 и 1791 годах первыми добились французские евреи и за которую затем другие евреи Европы боролись на протяжении большей части XIX века – была не только недостижимой и, следовательно, иллюзорной, но, на еще более глубоком уровне, фундаментально ошибочной, поскольку эмансипация и интеграция в другие национальные государства противоречили самому представлению о евреях как об отдельном народе. Таким образом, хотя и националисты, и сторонники эмансипации открыто признавали разницу между нацией и религией, введенную в эпоху Просвещения, обе стороны на основании этого разграничения пришли к совершенно противоположным выводам.
Во-вторых, эта точка зрения сложным образом пересекалась с тем, что большинство современных еврейских националистов отвергло тысячелетние религиозные верования и традиции евреев, включая (для многих, хотя и не всех) веру в Бога. Эти верования и традиции, как утверждали новые еврейские националисты, были вытеснены открытиями науки, эпохой Просвещения, Дарвином (а для социалистов – Марксом), короче говоря, самой́ современностью. Единственным рациональным заключением, таким образом, стало то, что за освобождение евреев отвечают сами евреи, а не какой-то Бог, которого, вероятно, и не существует. Сионисты и другие еврейские националисты также отвергли новые религиозные движения, возникшие в еврейской среде Западной и Центральной Европы: реформистский, позитивно-исторический и неоортодоксальный иудаизм. Во всех этих направлениях считалось, например, что евреи в Германии были немцами Моисеевой веры, подобно немцам католической или протестантской веры, и точно так же следует смотреть на евреев в других странах мира, где по мере развития цивилизации евреи будут эмансипированы наравне с прочими гражданами всех современных государств. Таким образом, большинству евреев Западной Европы именно иудаизм приказывал оставаться там, где они были, и поступать как верноподданные того государства, в котором они жили.
