Жиче Варшавы, Польша:
На границе Соединенных Штатов с Мексикой, в районе стены Трампа, происходят настоящие боевые действия. Это в благословенные времена президента Трампа достаточно было направить на границу национальную гвардию и многотысячные толпы мигрантов из Латинской Америки отправляются восвояси. Сейчас на смену им пришли пользующиеся негласной поддержкой мексиканского правительства банды наемников, хорошо обученные и вооруженные, вплоть до легкого артиллерийского вооружения. В условиях продолжающегося глобального экономического кризиса и непрекращающихся восстаний афроамериканцев и латиносов в городах юга США, это создает серьезные проблемы для наших американских друзей.
The New York Tribune, Нью -Йорк:
Итак, свершилось!
Пришельцы из мрачных глубин космоса вновь показали свою ревизионистскую сущность и стремление отрицать американское лидерство на Земле. Они выставили планете ультиматум: разоружайтесь или? Мы спрашиваем себя, что случится в противном случае? Мы увидим боевые корабли ужасных инопланетян над нашими головами? Граждане великих Соединенных Штатов Америки спрашивают, а о чем думает Президент Буш – третий и правительство? Мало того, что они проявляют преступную недооценку угрозы нашему образу жизни со стороны афроамериканских банд и вторгающихся через границу мексиканских, реакция на преступное предложение пришельцев совершенно невразумительная. Пришельцы разоружают планету в преддверии собственного вторжения? Мировое сообщество возмущено предложениями пришельцев и решительно требует положить конец произволу и насилию над человеческой цивилизацией!
***
Школа… так много это слово будило в душе, но сейчас Сергею Соколову не до воспоминаний.
Шикарное трехэтажное здание, возведенное на месте старой сельской школы, где учился Иван Жуков по прозвищу Козак, спецназовец и лучший друг, стояло посредине станицы, умело и с большим вкусом вписанное в сельский ландшафт. Оно напоминало Сергею Соколову его собственную московскую школу.
Когда из администрации Краснодарского края пришло приглашение, Сергей пошел к комэску и уговорил-таки именно его отправить. Не мог не приехать.
Внешне он остался таким же, как еще несколько месяцев тому назад, но повзрослел, что ли? Мушкетерская юность прошла. Он прошел через животный страх и гибель товарища. Понял смерть и узнал цену жизни. Он изменился. Ушла свойственная юности беззаботность, … Появилась серьезность, свойственная готовым отвечать за собственные поступки по самым высоким счетам мужчинам.
Соколов стоял у крыльца школы, в первом ряду толпы школьников и родителей, рядом с матушкой покойного друга. На пожелтевших щеках женщины, словно на осеннем листке, чахнул неяркий румянец, лицо бледное, застывшее, настолько горестное, что ему стало не по себе. «Эко как подкосила смерть Козака… а ведь она почти ровесница отца…» – Сергей еще раз поглядел в отрешенное, как на старинной иконе, лицо женщины и сглотнул ком в горле.
Собственная смерть не страшна, страшно, когда умирают близкие…
На крыльце выступал чиновник из администрации края, крупный, кряжистый с единственным существенным недостатком – лысиной на всю макушку, резко снижающим впечатление от мужественного облика слуги народа – кто именно, Сергей не расслышал.
– Дорогие кубанцы! Пример нашего земляка, Ивана Жукова необходимо использовать в целях воспитания подрастающего поколения… – на миг оторвал взгляд от папки с докладом, – Таким образом сегодняшнее мероприятие – это очередная веха в развитии…
Дальше Сергей не слушал. Казенные слова казались такими лишними, ненужными на фоне смерти друга. Внутри – звенящая пустота, но он держался. Скорее всего – на чистом упрямстве и, понимание, что ничего изменить нельзя.
– Каким он был, Сереженька, мой Ванечка? – услышал прерывистый шепот матери. Огромные глаза застыли неподвижными блюдцами на худом лице, плотно сжатые в ниточку губы побелели.
– Чистым… Очень чистым. И настоящим другом.
Карие глаза женщины как будто оттаяли. А чиновник все вещал нечто высокопарное, правильное до тошноты, но Сергей не слушал его.
– Спасибо Сереженька.
«Почему, – он почувствовал, как защипало глаза, – Почему? Боже, почему он?»
Однажды приятели наткнулись в интернете на фильм, старинный, советский. Дело происходило в России в середине грозного девятнадцатого века:
Учитель, прохаживаясь по узкому проходу между партами, остановился и спросил у учеников:
– Отроки, а скажите мне, что самое дорогое в жизни?
– Государь, родители, родина, вера православная… – шумно предлагали варианты дети.
Учитель поднял руку, останавливая шум.
– Честь. Честь всего дороже. Нужно и насмерть стоять перед врагом и веру нашу православную блюсти. И государю быть верным и родным, но отними все это и что у человека останется? Только честь.
– Да разве возможно такое? – раздался удивленный голос с дальней парты.
– Расскажу старую историю. Дело было на Кавказе. С нашим отрядом столкнулся перс и было их сорок тысяч на двести наших. Дали наши бой, но вода далеко, жажда, а персы день и ночь штурмуют вагенбург, где наши заперлись. И решили командиры – прорываем персидское кольцо окружения, после чего ШТУРМУЕМ ближайшую крепость, пока нас догонят персы, а мы уже сидим за каменными стенами. Несколько дней с боями двигались они по горам, но, когда цель беспримерного похода была уже недалеко, столкнулись они с рвом, через который нельзя переправить пушки, а без пушек штурм укрепленной крепости не имел смысла. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, не было и времени искать его – персы догоняли и, могли настигнуть в любую минуту. Четыре русских солдата молча, по своей охоте, спрыгнули в ров. И легли. Как бревна. Без бравады, без разговоров, без всего. Спрыгнули и легли. Тяжеленые пушки поехали прямо по ним. Под хруст костей. Еле сдерживаемые стоны боли. Еще больший хруст. Сухой и громкий, как винтовочный выстрел, треск. На грязный тяжелый пушечный лафет брызнуло красным. Русским красным. Подарили они отряду шанс на жизнь. Подарили ценой собственной жизни…
– А теперь слово представляется так сказать однополчанину нашего героя Сергею Соколову.
Соколов, выплыв из воспоминаний недоуменно посмотрел на чиновника.
Судорожно сглотнул и захлопнул рот. Но он же… не готов говорить!
А потом нахлынула злость. Он что не сможет сказать два слова про погибшего друга? Это помогло собраться.
Твердым, уверенным шагом поднялся на крыльцо.
– Вот сюда говорите, – со слащавой улыбкой чиновник передал микрофон. Сергей коротко кивнул и повернулся к морю людских лиц. Молодых и старых. Мужчин и женщин. Подождал пока в толпе стихнут шепотки.
– Вся наша жизнь – это череда случайностей, но конец у всех один – тесный деревянный ящик, два метра холодной земли и крест, да кучка искусственных цветов на могиле. Но не таков конец жизни моего лучшего друга спецназовца Ивана Жукова по прозвищу Козак. Он не погиб, он ушел в легенду!
Герои приходят и уходят, а легенды о них живут вечно!
– Любо! Любо! – спустя несколько секунд разразилась неистовым криком толпа …
Когда с барельефа на стене возле входа сорвали брезент, Сергей увидел профиль друга. На груди его золотом горела звезда Героя России.
После митинга матушка Жукова пригласила Сергея и школьных друзей сына домой – помянуть Ивана.
Там, за столом с немудреной закуской и бутылкой самогона, Сергей узнал историю гибели отца Ивана. Дело было весной, когда на Дону уже прошел ледоход, но вода еще ледяная. Семья Жуковых прохаживалась вдоль берега, когда ветер донес от реки отчаянный мальчишеский крик. Соседский сын играл с друзьями на берегу и сорвался с плит в холодную воду Александр – так звали отца, немедля, прыгнул в реку. Мальчика подхватил быстро, а вот поднять его на скользкие бетонные блоки которыми обложили русло реки никак не получалось. Сильное течение и ледяная вода препятствовали спасению, вскоре у Александра начало сводить ноги, руки уже не слушались, но он все же собрался с силами и вытолкал мальчишку на берег, но сам уже не выкарабкался.
