Annotation

Путешествие Эмили с высокой должности в Шпионской Службе к темнице в той же организации началось, когда Верховный Шпион Эскроу дал ей задание съездить в Карэру — маленький город-остров, где неожиданно всю власть захватили кошки. Это было даже смешно, но эти кошки действительно отправили уже двоих разведчиков на тот свет.

Глава 1

В Карэре все любят кошек

Глава 1

Эмили лежит на жестких нарах в подвале крепости, где на верхних этажах располагается Шпионская Служба Их Величеств. Золотистые волосы Эмили заплетены в тугую косу. Будь под рукой что-то острое, молодая женщина отрезала бы волосы под корень, чтоб на следующем допросе офицер Патрик не наматывал косу на свой чугунный кулак. На Эмили униформа Шпионской Службы — серый вышитый чёрной нитью сюртук, чёрные брюки и алая рубашка, на груди — нашивка Старшего Шпиона. Эмили предстоят бессчетные допросы, прежде чем Верховный Шпион Эскроу выбьет из неё несколько признаний, чтобы составить обвинение, приволочь в суд и под видом полной законности происходящего отправить свою ученицу на плаху. Эмили хищно улыбается от этой мысли — она и правда совершила преступление, но ее грех не страшнее многих других, что случаются каждый день по всему миру. Она переворачивается на ноющий после допросов бок и закрывает глаза, чтобы успеть перехватить хотя бы обрывок сна. За высоким решетчатым окном она слышит крадущийся кошачий шаг.

Путешествие Эмили с высокой должности в Шпионской Службе к темнице в той же организации началось, когда Верховный Шпион Эскроу дал ей задание съездить в Карэру — маленький город-остров к западу от их роскошной Галстерры, обнимавшей Изумрудную Бухту. Эмили решила, что Верховный Шпион сбрендил. Её называли «Кошачьи Лапки», «Чем хуже — тем лучше», потому что Эмили всегда получала назначения повышенной сложности, не боялась замараться, шантажировать, поджечь склад с боеприпасами, взять или спасти заложников в зависимости от ситуации. Она предотвращала войны, приставленным к горлу посла ножом обеспечивала подписание мирных договоров, а легкие задачи, связанные с наблюдением оставляла новичкам. Но в этот раз Эскроу решил послать её в разведку. Эмили изучила все материалы дела — их было всего пять телеграмм, туристическая брошюра и выписка из энциклопедии — и отправилась к лорду Калласу Эскроу, чтоб узнать, собственно, какого черта. Верховный Шпион был ей не рад и всем своим видом показывал, каких усилий ему стоит терпеть ее присутствие. Эмили настигла его за полуденным кофе в ресторанчике на первой линии, с террасы открывался вид на искрящийся морской горизонт, игравших в песке детей и изнывшихся от жары демуазелей, стоявших в очереди к купальным кабинам, в которых они могли сбросить с себя всю броню корсетов и сорочек и окунуться в прохладную воду. Стоявшие возле калин помощники, все просоленные от пота и морской воды, получали дополнительный медяк, если им удавалось сфотографировать достопочтенных дам в такой пикантный момент. С появлением лёгких камер для быстрой печати каждый зарабатывал на них, как мог. Эмили ослабила ворот рубашки, чувствуя, как форма липнет к взмокшей спине.

— Вы явно собираетесь обсудить Ваше задание, — без особого любопытства сказал лорд Эскроу, кивком освобождая ученицу от формальных приветствий и расшаркиваний.

— Я бы не назвала это обсуждением. Я хочу в первую очередь напомнить, что согласно инструкции Шпионской Службы, пункт восемнадцать-двадцать пять, младший по званию имеет право оспорить приказ вышестоящего руководства, если считает его рациональным, — отчеканила Эмили, глядя прямо в холодные глаза Калласа Эскроу. Это был пожилой мужчина с пронзительными карими глазами, орлиным носом и густыми белоснежными от седины волосами, начавшими редеть возле лба. Он напоминал профессора университета, когда скрещивал руки, анализируя речь собеседника.

— Позволю напомнить в свою очередь, что согласно этому пункту оспариваться может приказ, исполнение которого может привести к гибели младшего по званию, мисс Эмилия. Позвольте мне зачитать Ваше задание, — он терпеливо протянул руку, Эмили вложила в его смуглые пальцы листок с телеграммой.

«Задача: Исполнитель должен отправиться в Карэру и изучить подозрительную деятельность городских властей.

Что нам известно на данный момент: прошлый мэр сделал своим преемником кота, приказ был приведён в исполнение. Через месяц жители острова стали делать котов владельцами или наследниками бизнеса, а также движимого и недвижимого имущества», — зачитал Эскроу. Эмили уже знала эти строки наизусть и злобно сощурилась, когда Верховный Шпион посмотрел на неё, как на нерадивую студентку, словно спрашивая, что в этом задании она собралась оспаривать.

— Хотите сказать, что исследование нескольких контор, владельцами которых значатся кошки и их наследники, представляет угрозу вашей жизни?

— Угрозу времени моей жизни, — буркнула Эмили, чувствуя, что в этом бое одержит верх Эскроу. И все же она оставляла за собой право нанести последний удар. — Пошлите разведку, налоговую инспекцию в конце концов. Почему это должна быть я? Это просто несерьезно!

— Считайте это оплачиваемым отпуском с небольшим… индивидуальным заданием. В память о моем сыне, сегодня как раз третий год, как его не стало, — сказал он и благоговейно провёл кончиками пальцев по траурной ленте на правом плече. Эмили почувствовала едкий укол за то, что ничего в её облике не выдавало траура по покойному жениху. Она сцепила зубы и одним движением встала со своего места.

— Благодарю за такую услугу, но непрошеная добродетель — хуже предательства.

— Ваш корабль в пять, не забудьте взять шляпку. На Карэре солнечно, — только и сказал Каллас Эскроу.

***

Эмили просыпается спустя час-полтора беспокойного сна и радуется про себя, что в её камере есть окно. Так легче отслеживать течение времени и не отчаиваться раньше, чем нужно. Хотя вряд ли Эскроу хотел бы довести её до отчаяния — она нужна ему в здравом уме и трезвой памяти, полностью понимающая, что с ней происходит и что она натворила. Эмили знает, что её допрашивают уже третий день подряд — пошёл четвёртый — и усмехается. Последним её рекордом было три недели. Эмили поднимается с нар, подходит к окну, подтягивается на решетках, и смотрит, как утро размалевывает горизонт переливами голубого, розового и синего, посыпая блещущее вдалеке море красно-оранжевыми сияющими хлопьями. Примерно как в утро прибытия на Карэру.

Тогда Эмили тоже спала очень тревожно. Служба не удостоила её отдельной каютой, только спальным местом ниже ватерлинии. Сильная качка, спертый воздух, изнывающие от жары попутчики и плачущие дети вызвали у Эмили воспоминания о корабле с беженцами, который привёз ее в Галстерру тринадцать лет тому назад. Правда, на палубе того корабля не играла музыка, не горели гирлянды фонарей и не пахло сахарной ватой — все было гораздо менее радужно. Но нижние палубы были точь-в-точь как в воспоминаниях Эмили: тесные, темные, чуть лучше грузовых отделений. Поэтому молодая женщина предпочла провести ночь на палубе, среди музыкантов и праздно прогуливающихся по ярусам романтиков, которым не хватило денег даже на койко-место. Внизу пыхтели котлы, романтики и музыканты решили пить на каждый сигнал, который в течение ночного рейса подавал их паром. К утру из трезвых осталась только Эмили.

Карэра на первый взгляд напоминала Галстерру лет десять назад — ещё не увитую проводами и не стянутую рельсами трамваев, как корсетом. Конечно, городок сильно уступал по территории. Он занимал всю площадь маленького неплодородного острова, настолько крошечного, что ему даже не пытались придумать собственное название. Казалось, стоит подняться на верхнюю палубу паромчика — и увидишь другой конец. На узких улицах теснились обмазанные крашеным известняком коробочки-дома, на некоторых висели плакаты или именные таблички — светящиеся вывески до Карэры ещё не добрались. Гремящих трамваев тоже не было, самый громкий звук производил только пыхтящий паром.