Видеозапись внезапно оборвалась на том самом месте, когда от бочек стали тянуть провода.

«Дальнейшие записи с камер наблюдения отсутствуют, – пояснили мне. – Кто-то из нападавших проник на пульт охраны и отключил систему. Об остальном мы знаем исключительно со слов заложников. – Игорь Кильбия оторвался от листа, по которому зачитывал, и внимательно окинул меня взглядом. Пожевав губами, он выждал немного и поинтересовался, – ну как, в памяти ничего не зашевелилось?».

Я коротко ответил, что нет.

«Тогда продолжим, – он выудил несколько листов лежавших рядом с телевизором. Перетасовал их, откашлялся. – Показания 15-летней Кристины К. Вот, ознакомьтесь. Надеюсь, как читать не забыли?».

Кильбия положил передо мной лист, исписанный ровным аккуратным почерком.

«Мы договорились с тетей Сашей сходить за подарком в «Сакуру». У нас с Ваней в понедельник будет юбилей и я решила ему сделать подарок к этой дате. Сашка немного опоздала, поэтому попали туда не с утра, а днем. Когда все случилось, как раз выбирали подарок, ходили по магазинчикам. Сначала Саша услышала хлопки и сказала, что, наверное, это петарды. Когда стали выходить из магазина, увидели, как убегают куда-то люди. Мы тоже побежали вместе со всеми. Начали стрелять и нам пришлось лечь на пол, потому что в нескольких человек попали, и они, кажется, умерли. Я видела, как какие-то дядьки в черной форме ходят с оружием, заставляют всех вставать и уводят. Подошли к нам с Сашей и подняли за шиворот. Ей воротник порвали. Нас отвели к фонтану, всех вели туда. Эти в черном постоянно подгоняли. А еще у них были маски поэтому лиц я не видела. Заставили сесть и приказали вести себя тихо. Кто-то начал на них ругаться, такой старый мужчина, он говорил им, что заслуженный учитель. В него выстрелили. Все были сильно напуганы. Я молча сидела. Саша хотела со мной заговорить, но было страшно, что нас застрелят, как того мужчину, и мы разговаривать не стали. Сидели долго, уже сильно хотелось в туалет, но страшно было попроситься. Кто-то просился и иногда отводили. Не знаю, сколько прошло времени, но из окон под потолком было видно, что немножко стемнело. Я собиралась попроситься в туалет, потому что дальше терпеть становилось нельзя и вот тогда раздались снова хлопки. Саша повалила меня на пол и придавила, а потом взорвалось. Когда я очухалась все валялись. Саша лежала рядом, но кажется мертвая, ее глаза были открыты и не мигали. Висел дым, от него было трудно дышать. Я стала задыхаться. Никакого шума больше не слышала, только вокруг стонали. Я хотела встать и уйти, но мне стало совсем плохо. Пришла в себя уже в скорой».

Чуть ниже текста располагалась короткая приписка, что потерпевшая впоследствии скончалась.

Дочитав, я поднял глаза на своего собеседника. Тот, как оказалось, подготовил еще одну бумагу и положил мне на ее стол поверх первого листа.

«Кристина К., с чьими показаниями вы ознакомились, – вкрадчиво объяснил мне Игорь Кильбия, – находилась в атриуме. Однако решающие события разворачивались в другом месте. Вот, к примеру, Николай В. с очень интересными свидетельствами. На момент совершаемых событий он был там же, в атриуме, но чуть ближе к холлу, и через стеклянные перегородки мог лицезреть достаточно противоречивую картину».

Я опустил взгляд на строчки. В показаниях отсутствовало начало, и текст (написанный все тем же ровным почерком) начинался обрывисто.

«…Я все думал о раненой жене, которая осталась лежать. Мне не позволили ей помочь. Наверное, сошел бы с ума от всего, но рядом сидела младшая дочь и осознание того, что должен о ней позаботиться помогало держаться. Дочка молодец, была сильно напугана, но не плакала, молчала. Остальные тоже старались сохранять спокойствие, так как тех, кто гудел, били по голове. Двоих женщин, не совладавших с собой и устроивших истерику, избили, увели куда-то. Больше они не возвращались. Ближе к вечеру, в районе 19 часов, я заметил, что к людям, которые охраняли главный вход, привели группу девушек. Как ранее упоминал, стена между нами имела большие панорамные стекла, поэтому все происходящее отлично просматривалось. После короткого разговора (о том, что они общались, становилось понятно по жестикуляции) один из тех, к кому подвели девушек, вдруг выхватил свое оружие и принялся стрелять по своим. Ближайших он положил практически сразу, но остальные, стоявшие поодаль, успели среагировать и открыли огонь. Естественно поднялся шум, поскольку происходящее видели и те, кто находился по нашу сторону. Они стали стрелять прямо через стекла. Дальше я прыгнул на пол и укрыл своим телом дочь. Прозвучал очень громкий взрыв и все заволокло дымом».

Игорь Кильбия на этот раз сам забрал у меня из рук лист, как только я оторвался от чтения.

«Установив взрывные устройства, они взяли паузу. Не просили о переговорах, не выдвигали требований, а, собрав в одном месте всех заложников, просто ждали. И, как вы видите из показаний Николая, в дальнейшем у них случился конфликт. Инициатором которого стал кто-то из своих. В вашей памяти по-прежнему никаких подвижек в эту сторону?», – он навис надо мной, сверля рыбьим взглядом из-под массивных очков.

Получив отрицательный ответ, мне вручили очередную бумагу. В самом верху стояла пометка «Арина К.». Почерк, в отличие от предыдущих, был другой, трудночитаемый.

«Мы с подружками зашли посидеть в кафе после кино. Со мной были Евгения С (фамилии у всех после первой буквы были замазаны черным маркером), Евгения А и Татьяна У. Просидели где-то около часа. Потом решили прогуляться по городу и двинулись к выходу. По пути свернули в туалет и там услышали крики. Выглянули, поняли, дело дрянь. Таня предложила нам переждать в туалете, мы так и сделали. Спрятались в подсобке, она как раз после кабинок находилась. Повезло, что дверь в нее оказалась открытой. Дальше мы слышали, как кто-то ходил, выбивал дверцы в кабинках, но до подсобки не добрался. Просидели внутри долго. Решили в итоге выбираться, но нас сразу поймал какой-то мужик в черном с автоматом. Женьке нос разбил, но стрелять не стал. Знаками показал следовать за ним. И повел прямиком к другим – там у выхода их целая куча торчала. Такие же с оружием и в черном. Как подошли, они друг с другом чего-то выяснять стали. Общались на непонятном языке, шипящие такие звуки. Один из них сразу повел себя странно. Он встал напротив нас и прямо замер. Как каменный. Все были в масках или противогазах, и лица у них были не видны, но тот точно пялился на нас. Потом подошел, встал рядом с Женькой, что-то ей сказал, она успела нос разбитый вытереть, а он резко поднял автомат и давай палить по остальным своим. В тех, которые ближе всего стояли. Я не успела опомниться, а он толкнул Женьку на пол. По нему как раз стрелять начали. Тут мы все на пол прыгнули. Громыхнуло, причем так сильно, что уши заложило, и все быстро заволокло дымом. Я потеряла из виду остальных. Наощупь попробовала ползли куда-то, но вырубилась».

У меня забрали показания.

«Как видите, один из участников, эм, этой вооруженной банды по непонятной причине открыл огонь. И вызвано это было появлением неких девушек, – Игорь Кильбия вернулся на свое место. – Я осмелюсь даже предположить, что не всех девушек, а одной конкретной. Той самой, которую неизвестный повалил на пол и таким образом убрал ее с линии огня. Весьма занимательный факт, не так ли?».

На меня вопрошающе посмотрели, но я никак не отреагировал.

«А если я скажу, – он картинно приподнял руку с выставленным указательным пальцем, – что на той девушке при обнаружении был надет противогаз. И впоследствии среди нападавших только у одного участника не нашлось противогаза. Я склонен считать, что он сам отдал ей свой собственный противогаз, чтобы уберечь от воздействия вещества».

Я молча слушал его дальше.

«Таким образом, – Кильбия опустил руку, кашлянул в кулак, пробежался взглядом по столу и уставился на меня. – Некий член вооруженной группы ни с того ни с сего атаковал своих подельников. Из-за чего? Или это и было частью плана? Атаковавшие изначально вели себя нехарактерно для подобных ситуаций».