Тот же рослый мужчина выкрикнул:

– Всё кончено! Пора сматываться! – и подошёл к дипломатам.

Но меткая пуля из пистолета Дмитрия уложила его прямо на дороге, что и было сигналом для других. Со всех сторон раздались звуки автоматов. Загнанные в тупик люди Педро отбивались как могли. Но это был конец. Их окружили и расстреливали, как зайцев, в тире.

И вдруг послышалась сирена. Дмитрий зычным голосом гаркнул:

– Менты! Отчаливаем!

Он схватил Сони за руку и выбежал на дорогу. Да, она тоже участвовала в этой разборке – это была её месть, личная!

Добежав до поворота, вражеская пуля вдруг пронзила Дмитрия в левый бок. Сони быстро среагировала и метко пальнула в ответ. Пуля попала прямо в лоб преследователя. То, что Сони умела стрелять, то была заслуга Дмитрия. Недаром столько времени они готовились и вели бесконечные тренировки.

– Ну же, Димка, дотяни до машины! – с ужасом воскликнула Сони, понимая, что его рана тяжёлая.

Дмитрий, прислонившись к стене, сел.

– Иди… Менты могут повязать… а мне и так подыхать… – корчась от боли, еле выговорил он.

– Нет, я не брошу тебя! Всё будет хорошо, ты только потерпи. Пошли, прошу тебя! Ну же!

– Я покойник, любимая… а тебе ещё жить… Так что иди…

– Нет, Димка! Ты не можешь оставить меня одну! Хватит с меня Камала! Ты должен жить! Давай, ну же, идём! – почти со слезами выдавливала она слова, стараясь приподнять его.

Но Димка еле дышал, говорить было трудно, идти уже не мог. Он боялся за Сони. Здесь ей оставаться было опасно. Но у него никак не получалось уговорить её бежать. Вот же упрямое существо!

– А ну-ка марш отсюда! – из последних сил вскричал он. – У тебя сын, ты ответственна перед ним. Это, во-первых… – Зажмурив глаза он продолжил: – А, во-вторых, я не хочу, чтобы наш… ребёнок родился в вонючей каталажке. Поняла?! А теперь дуй отсюда, сейчас же!

Он рассердился не на шутку и еле сдерживался от криков. Но Сони упрямо стояла рядом и, рыдая, произнесла:

– Нет. Я не могу этого вынести. Ещё одна смерть! Тогда уж лучше и мне.

Дима схватил её руку и крепко сжал.

– Сони, я люблю тебя! И поэтому, ради всего святого, не усложняй всё… – он задыхался, кровь маленькой струйкой вытекала из края губ.

– Не надо… не надо, не умирай… – она уже не могла удержаться и в открытую заливалась слезами. – Димка, не бросай меня… не умирай…

Она села на корточки и прислонилась к его плечу.

Неизвестно откуда взявшийся Сашка дёрнул её за плечи и потянул за собой.

– Пошли, его уже не спасти!

– Сони… поцелуй меня… – тихо прошептал Дмитрий.

Сони нежно прижалась губами к его полураскрытым губам.

– Я люблю тебя, Сони… – прошептал он, и его голова как-то неестественно и резко наклонилась на бок, а всё тело обмякло.

– Не-е-е-т!!! – дико выкрикнула Сони и бросилась к нему.

Сашка быстро схватил её и насильно потащил к стоящему рядом джипу, при этом дав парням кое-какие указания, связанные с телом погибшего в перестрелке Дмитрия.

– Я уничтожу его! Педро – подонок! Он кровью поплатится за всё! – она захлёбывалась слезами и рыдала всю дорогу.

Сони ничего не смогла поделать с собой. Слёзы лились ручьём сами собой. Сначала Камал, теперь Димка… Что же ей теперь делать? Одной, без опоры и крепкого плеча. Она хотела быть мужественной, сильной, но оказалась лишь слабой беззащитной женщиной.

Подъехав к особняку Педро, Сашка остановил машину. Он и Сони вошли в дом. Вся охрана дома была перебита, Джек с парой парней поработали на славу. В дальней комнате Сони и Сашка нашли привязанного к стулу Педро. Ребята только ждали их прихода.

– Ах ты, подонок! – сходу налетела Сони на Педро.

Она била его куда ни попадя. Пускала в ход и руки, и ноги. А потом, достав из кармана куртки свой пистолет, направила ему в лоб.

– Негодяй, признайся хотя бы перед смертью! Покайся, это ты убил дона Дэни и моего мужа?!

– Да! – с самодовольным видом ответил Педро и грубо захохотал.

– Я убью тебя! – крикнула Сони, но нажать на курок не могла.

– Что, кишка тонка, киска?! – ухмыльнулся Педро.

Руки Сони напряжённо сжимались. Нажать на курок не было сил. Её охватила какая-то слабость, рука опустилась… и тело рухнуло на пол.

Джек поднял на руки Сони, отнёс её в машину и дал приказ облить дом бензином.

Небольшая цепь машин медленно удалялась по дороге, а вдали, охваченный огнём, лихо горел особняк, заглушая звериный крик и вой оставшейся живой, единственной души.

=*****=

Месть! Кровавая месть была завершена.

Виновник всех бед был жестоко наказан. Казалось бы, что ещё надо? Справедливость восторжествовала, «вендетта» доведена до конца. Она сполна рассчиталась за смерть мужа и его отца, но… Сони ещё больше сжалась, притаилась в себе. Стала менее разговорчива, гуляла подолгу по парку в одиночестве, о чём-то раздумывая. И никто не смел мешать ей.

Похороны Дмитрия прошли торжественно и по христианскому обряду. За всем следила сама Сони: встречала гостей, принимала соболезнования. Всё прошло как надо.

Дмитрий научил её по-философски смотреть на жизнь и смерть. И она старалась жить по этим понятиям. Хотя стойкости ей не хватало. Всё-таки она нуждалась в надёжном плече. Сони ещё больше замкнулась в себе. Но жить, как говорится, надо. Ради детей.

Как Сони и предполагала, её беременности было примерно около трёх месяцев. Однако при обследовании у гинеколога эти сроки не совпадали с её расчётами. При этом врач отталкивался от последнего менструального цикла, который был уже после похорон. Сони не сомневалась в этом и ориентировочно планировала дату родов на начало мая. Живот Сони не сильно выделялся, будто она не была беременной и не было никаких признаков того, что в её чреве развивается новая жизнь. Хотя пару раз с ней случались приступы на нервной почве, было и кровотечение, но своевременное вмешательство врачей останавливали неблагоприятный исход. Врачи беспокоились за ребёнка, в любой момент мог произойти выкидыш. Они считали, что по каким-то причинам организм матери слаб, отчего и отторгал плод. Произойдёт очередной стресс и всё. Да ещё и разлука с сыном на ней сказывалась. Её сердце разломилось надвое, и глухая тоска стала постоянным её спутником.

После долгих раздумий Сони, несмотря на запрет врачей в отношении поездок, решила рискнуть своим здоровьем и поехать за сыном. Джек, правда, много ворчал, беспокоясь о её самочувствии, но всё же согласился её сопровождать. Они вдвоём отправились в Лондон.

=*****=

Как сказал Камал, так и сделали. Не желая ждать больше ни единой минуты, он решил ехать в Лондон к своему другу Алексу Тенессону, чтобы поправить здоровье, а потом вплотную заняться делами и поисками сына, который, по слухам, был где-то за границей. С собой он взял всю свою команду.

Алекс Тенессон был выдающимся детским хирургом. Он с распростёртыми объятиями встретил Камала и приютил у себя, предварительно проведя полный медицинский осмотр. Состояние здоровья Камала, со слов Алекса, было вполне удовлетворительным, но требовалась реабилитация, от которой Камал наотрез отказался, не желая ложиться в стационар. В связи с этим Алексу пришлось устроить стационар у себя дома. Пока Камал со своей командой решал деловые проблемы, Алекс ежедневно контролировал расписание и приём всех прописанных лекарств и процедур.

По прошествии совсем недолгого времени Алекс вынес вердикт, что здоровье друга вполне стабильное, и осталось всего лишь поддерживать его. Камал старался не перечить, так как хорошо знал Алекса. Ведь если тот что-то решил, переубедить его было невозможно, а спорить с ним – себе дороже.

Камал ничего не желал слышать о Сони и другим запретил говорить о ней. Но мысль о сыне, о том, что он один заграницей мучила и злила его. Окрепнув, он удвоил усилия в поисках сына. Результат не заставил себя ждать.