Там мужик… В этом месте заревевшую, как белугу, Любу опять пришлось утешать.

Мужик начал издеваться над девочкой. Заставил сосать его «дрын», от которого несло тухлятиной. Аришку затошнило. Потом стащил с неё джинсы и трусы. Лазал ручищей «там»…

У Клыча захолонуло сердце, он обнял сестру, пытаясь облегчить материнские страдания.

На лапанье педрила не остановился. Приказал встать «раком».

Как она, бедняжка, поняла такое слово? Клыч спрессовал виски ладонями.

Мразота взялся насиловать по-взрослому. Аришке было очень больно, она плакала. Продолжалось мучение долго, пока мужик не затрясся, как припадочный…

– Спустил прямо «туда»! – блямба-родинка оттянула нижнюю губу Любашки, открыв зубы – на загляденье (и на удивленье) ровненькие и блестящие.

Завершив своё паскудство, насильник велел девочке одеваться. Отряхнул её одежду от грязи – с понтом заботливый – и отпустил. Сам свалил по-бырому в сторону частного сектора. Аришка похромала домой. Доковыляв, заперлась в квартире на все замки, забилась в угол и сидела там на полу, скулила в потёмках. Ждала, когда мать со смены вернётся.

– Я пришла, а дверь изнутри закры-ытая! Я все кулаки отби-ила…

Узнав, что случилось, ополоумевшая Любка метнулась к соседям. Семёныч, отставной прапорюга, не тратя времени, позвонил по «02» и побежал с овчаркой прочёсывать дворы.

Ищи ветра, покривился Клыч.

Понаехало милиции. Любу с дочкой увезли на Ворошилова. Всю ночь с Аришки там снимали показания. Составляли фоторобот. Раскладывали перед ней карточки «мохнатых воров»[15]. Прервались, чтобы свозить на комплекс к медэксперту, которого подняли с постели.

– Сменщица в коридоре насела. Зачем да зачем приехали?! Теперь растрындит… Ославит девчонку…

Уже под утро их повезли в прокуратуру, к главному по фамилии Кораблёв. Этот хотел из первых уст услышать приметы маньяка.

– И какие они?! – Клыч сузил глаза.

Становой приметой была красная куртка с чёрными вставками на груди и рукавах. А ещё насильник вроде бы шепелявил.

Клыч загрузился. На ментов надежды нету. Они мышей не ловят. На простой народ им насрать.

Кораблёва авторитет, разумеется, помнил. Зелёным пацаном тот шил ему дело по «двести двадцать восьмой». Наркобарона из честного бродяги мастрячил по заказу ФСБ. А теперь, по ходу, он прокуратурой рулит? Шустёр! Видать, лапу имеет волосатую.

Заметив, что Любка натоптала в прихожей, хозяин на полуслове прервал разговор, сходил в кладовку за шваброй и тщательно подтёр пол. Затем старательно вымыл руки с антибактериальным мылом. В последнее время пунктик чистоты у Клыча прогрессировал, и он ничего не мог с собой поделать.

Отревевшись, сестра обмякла. Превратилась в тряпичную куклу.

– Тебе в вечернюю, Любаш?

– К двена-адцати, – севшие связки выдали трудное сипенье.

– Отпросись.

– А кто работать будет?

– Найдут. Давай-ка я тебя, малая, домой подкину. Сполоснись, переоденься, поваляйся. Может, уснешь.

План действий вызревал, как всегда, исподволь.

20 сентября 2007 года Четверг

Своих ассистентов Клыч дёрнул в игровой салон «Страйк». Там у него было типа офиса.

Салон занимал первый этаж кирпичной «вставки» между грязно-голубенькими панельными девятиэтажками, угол Чехова и Зои Космодемьянской.

Панельки эти на закате советской власти возводил стройбат, «дикая дивизия» по-народному. Альтернативное название в/ч объяснялось доминированием в ней представителей среднеазиатских и закавказских республик.

Качество жилья было на букву «гэ». Въехав, жильцы предъявили множество претензий, от банальных – межкомнатные двери криво повешены и не закрываются, а сквозь щели оконных рам ветер гуляет, до анекдотических – типа стального лома, приваренного к батарее центрального отопления вместо трубы с диаметром «три четверти»[16].

Вишенкой на торте значилась история про одного работягу, ударника коммунистического труда, получившего после многолетнего стояния в очереди ордер на трёхкомнатную квартиру. Счастливец с женой как на крыльях прилетели в адрес, где обнаружили, что комнат в их новом жилище всего две. На третью никакого намёка. Обескураженный работяга пошел по инстанциям. Его, понятное дело, отфутболивали, но случай был не такой, чтобы утереться, и правдоискатель в итоге пробился в кабинет, хозяин которого был компетентен решать управленческие вопросы. Сообща они принялись ползать с карандашом по плану квартиры. Вот в коридоре обозначен дверной проём, за ним – комната площадью девять квадратов. Но гражданин клялся и божился, что в наличии её нет. Чтобы познать объективную истину, хозяин начальственного кабинета распорядился подать к подъезду служебный автомобиль ГАЗ-24 «Волга». На нём они с комфортом прикатили к новостройке. Соответствующая стена и впрямь оказалась заштукатуренной и поклеенной обоями с унылым растительным орнаментом. Зампредисполкома принял волевое решение. Ломаем! Обои содраны, известковая штукатурка наскоро счищена шпателем. Выясняется, что проём двери заложен красным кирпичом. Разобрали кладку, а там… Мама дорогая! Помещение доверху забито строительным мусором. Его туда натащили смышлёные абреки в расчёте вынести на лицу потом. Но, как известно, синоним к слову «потом» – «никогда». Когда припёр срок сдачи объекта, джигиты не придумали ничего лучше, как замуровать комнатейку. При приёмке дома этот недостаток (как и многие другие) комиссия прошляпила. Так и пришлось бедолаге пять «камазов» мусора вывезти, прежде чем запускать через порог новой квартиры кошку на счастье. Причём вывозить довелось в темпе вальса, потому как из занимаемой однушки семейство ударника комтруда гнал молодой специалист, получивший на неё ордер.

Лоховские страдания Клычу по барабану. У него свои гонки.

Он приехал первым, по дороге забросив домой уревевшуюся до потери голоса сестру.

На улице белый день, солнышко после недели дождей проклюнулось, слепя глаза, засверкало в бескрайних лужах, а в салоне царила таинственная полутьма. Мировой опыт казино учит – окна должны быть задраены наглухо, в зале нет места настенным часам. В идеале игроки должны потерять счёт времени.

Охранник при виде хозяина резво подхватился со стула. Озвучил почтительное «здрасьте», клешню для рукопожатия не протянул. Одет пристойно, штаны, правда, мятые. Зато морда бритая и не заспанная. Бдит! Дрессура дает результаты.

– Руслана, привет. Как жизнь? – с улыбкой Клыч обратился к администратору, миловидной девушке в бордовой юбке по колено и белой блузке с отложным воротником.

– Доброе утро, Владимир Дементьевич. Всё спокойно.

– Умничка.

В «Страйке» строгие порядки. Сюда не пускают со спиртным. Тут запрещено курить. Также не поощряются зеваки. Нет гопников, которые блондятся по залу и докучают игроков премудрыми советами. Правило в салоне простое – продул, иди, работай, заработаешь, придёшь еще, мы тебе рады.

Час ранний, поэтому людей в заведении раз, два и обчелся.

Студент-прогульщик жмёт на кнопки в надежде срубить на пивасик.

Пенсионерка в старомодной кокетливой шляпке исполняет персональную программу. Гладит автомат, нашептывает ему «на ушко» комплименты. Расправляет сотенную купюру, вставляет лицевой стороной вверх. На клавиши нажимает нежно, знает старая секрет, согласно которому автомат аккуратному игроку отвечает взаимностью.

Кабинет невелик, без окна, но удобен и уютен, даже диванчик для отдыха имеется. Важное достоинство помещения, в котором хранится выручка, – усиленная дверь. Также она обеспечивает звукоизоляцию.

Имиджа ради пришлось раскошелиться на стильную офисную мебель. Жена насоветовала заказать её в «ИКЕА».

Постучав (смотри-ка, и этих обалдуев приучил к хорошим манерам), толкаясь локтями, ввалились ассистенты. Со дня знакомства они повзрослели, заматерели.