Ещё через два дня к обеду, мы проезжали мимо небольшого озера, и я попросил остановиться пораньше, чтобы провести кое-какие тесты. К тому времени я окончательно удостоверился что «чувствительность к контролю» у моей магии повысилась, и даже смог привыкнуть к этому в самых простых вещах. Спутники приступили к готовке, а я почти не хромая добрался до берега. Мана была полна, не считая того, что я тратил постоянно, и так же постоянно восполнял через дыхание. Отдельного резерва у магии не было, она более-менее равномерно заполняла всё тело. Ещё пару лет назад, когда мой контроль достиг определённого уровня, я придумал вот какой способ измерения. Опустить кисть в воду, выпустить всю ману из запястья с целью заморозить воду, нагреть воду вокруг руки, чтобы её вытащить, поднять получившийся кусок льда с лункой от ладони. Первый раз когда у маня так получилось сделать, я смог заморозить шарик сантиметров двадцать в диаметре. Когда делал это последний раз, в Толпо — замораживал половину бочки литров под двести. Сто литров воды, это меньше чем вы думаете. Метр на метр на десять сантиметров — вот вам и сто литров. Кубометр, это тысяча литров. Двести литров, это чуть больше полуметра диаметр, и чуть меньше метра в высоту. Кстати да, в первый раз я руку до волдырей переморозил. Я говорил вам что магия прекрасно помогает регенерации? Тарта тоже так делала по моей просьбе, промораживала литров шестьдесят-семьдесят. Зависело от температуры воды, её солёности и ещё какого-то фактора, который я не мог вычислить. Огль с Ротодом для этого приёма нужного уровня контроля не достигли, чему Огль сильно огорчался. Я на основе этого вёл статистику магического резерва, сравнивая с тем, что вижу в магическом зрении.

Привычным усилием я опустошил весь резерв из ладони, и тут же нагрел вокруг неё лёд, не давая обжечь холодом руку. Подняв четвертьсферу с радиусом в полметра в воздух, я плюхнулся задницей на траву. Почти половина кубометра льда, это примерно в пять раз больше чем раньше. Чёрному блокнотику быть. Так его и назову: «Тысяча и одна причина держать меня в подвале». И скелетик с грустной мордой за решёткой.

Интерлюдия 2

Тарта сияла как начищенный самовар. Она не знала что такое самовар, но когда она была так рада, Тёмка так её дразнил. Она вздохнула. Без брата было скучно, он всегда мог рассказать что-то новое. Впрочем, она молодец. Когда-то брат рассказал ей про какого-то Цукубурга, который придумал какую-то сеть для общения. Главное было не в этом. Он перед этим придумал как можно найти самую красивую девушку в городе. Нужно просто суметь спросить всех какая из двух более красива много-много раз. Та на которую будут указывать чаще всего, и есть самая красивая. А брат постоянно жаловался что не может понять какое задание для ходунов будет тяжёлым, какое простым, и какую награду назначать. Поэтому она придумала — спросить у самих ходунов как можно больше. И для этого подошла та удивительная деревяная ткань, которую придумали в мире брата. Она сначала попросила Кира опросить всех своих знакомых, и записала вообще все возможные задания, которые их просили делать. И кстати, поймать здорового потрошителя действительно могли попросить. Обрубка так и вовсе когда-то просили сопроводить одного чудака из султаната, на неделю пути в аномалию. Он в том путешествии не получил ни царапины, зато потерял половину собранной команды. После этого как раз и женился, денег хватило на покупку небольшого домика в черте города. Тарта отвлеклась от перебора карточек которые она наделала, и раздавала посетителям с просьбой указать какое задание сложнее, и за какую сумму они готовы за него взяться. Интересно, а какой у неё будет дом? Тёма говорил что у них есть дома, в которых водя прямо внутри и горячая. А еще у них в домах были механизмы, которые сами могли стирать бельё и собирать грязь. И печи у них были маленькие, и стояли в каждом доме. А ещё он говорил что у них большие окна, и в домах светло. В дверь постучали и она сделала вид что старательно вносит данные с карточек в сводную таблицу.

— Войдите.

В кабинет, который брат обустроил для работы, заглянул Жмур. Её связной из сумрачных.

— Там это, — паренёк замялся, — купчёнок пришкандылял.

Жмур, как и половина молодняка, был тайно влюблён в неё, и поэтому они все дружно недолюбливали Яфи.

— Пригласи его сюда.

Жмур тоскливо бросил взгляд на кровать Тимура и выскочил. Вот ещё, будет она с этим пижоном кувыркаться. Впрочем и Жмуру и его приятелям тоже ничего не светит, они были на год-два младше Тарты, и её не интересовали от слова совсем. Явлаф хотя бы красивый. И победить её смог, с пятой попытки. Пришлось его целовать. И потом когда снова проиграла — опять.

— Ну что, позвеним, — ухмыляясь вошёл Явлаф.

Сегодня он казался ей эталоном мужчины, такое случалось, и от этого она на себя злилась. Гораздо проще было когда он ей не нравился, такое тоже случалось. У-у-у-у… бесит. После трёх проигрышей подряд, она поняла, что без новых знаний и тренировок от Огля ей победа не светит, поэтому отказывалась последние две недели от спарринга. Так этот предатель ещё и свою книжку няньке оставил. Тарта взглянула на Варда усевшегося на стул у входа, потом на кровать брата, на молодого купца. Может, если бы не Вард, она бы… Не-не-не. Как там братец говорит? Жуст бизнес. Все размышления не заняли и секунды, и она обратилась к… деловому партнёру.

— Нет! Чего пришёл?

— Новые образцы, — Явлаф достал из сумки пять счётов и выложил их на стол, откуда она убрала бумаги.

Составная таблица подождёт. Купец сел на стул напротив, а Тарта попробовала посчитать на каждых новых счётах, погоняла костяшки влево-вправо.

— Садись сюда и считай, — встала она со стула, — а я тут постою.

— Зачем? — не понял он.

— Затем что я так сказала.

Тарта встала между дверями и столом, и закрыла глаза.

— Давай на первых.

— На каких первых? — снова не понял Явлаф. Ну что за тупица.

— На любых, просто запомни что это первые.

Он стал считать. Хорошо ещё что не спросил что именно. Тарта снова закрыла глаза. Не то.

— Вторые.

Звук изменился. Этот был лучше. «Богаче». Она хорошо поняла тогда о чём говорил Тёма. В дорогих вещах дорогим должно быть всё, даже звук.

— Третьи.

Снова звук изменился. Она мысленно поставила его по богатству между первым и вторым.

— Дальше.

Ещё один звук ещё одна пометка в голове.

— Дальше.

От первого же удара костяшки о борт, она поморщилась. Вот это точно для мытарей, те бесят даже когда молчат.

— Так ясно. Вот эти…

— Подожди, — Явлаф продолжил щёлкать, делая какие-то пометки на листочке.

На ЕЁ листочке, ЕЁ карандашом. Как мило, решил помочь посчитать. Она даже залюбовалась такой картиной. Работающий мужчина это вообще-то красиво, даже если он работает головой. Особенно если он работает на твоё благо.

— Семьдесят пять, — подвёл итог Яфи, — ну так что?

Тарта сбросила наваждение и сосредоточилась.

— Четвёртые это какие?

— Вот эти.

— Из чего костяшки?

— Рог пронзателя.

Пронзателем называли косуль из пустошей. Для защиты те могли кинуться на любого зверя, даже на человека, и при этом протыкали рогами почти любой доспех, если попадали.

— Дорого стоят?

— Не особо, но прилично. Их проще принести чем рёбра того же пронзателя, и они встречаются чаще, чем коленные чашечки исчезалок, — он показал на двое других счётов, — это третьи и первые если что.

— Значит из рога будут костяшки для самых дорогих счётов. Эти можешь оставить на подарки, делаем из них только по остаточному признаку. Пятые из чего?

— Копыта того же пронзателя, на ощупь не очень.

— Так даже лучше, из них для мытарей модель делай. Которая с удобным держателем и петлями для переноса на плече, и крышкой от дождя.

— Так может лучше из позвонков? Дешевле выйдет.

— Не, звук не будет так бесить. И вообще, кто из нас otdel marketinga?