Один из самых известных фантастических сериалов, начало которому положили произведения знаменитого британского писателя и мыслителя Колина Уилсона, получил свое продолжение в работах отечественных авторов.

Мир, где Земля полностью преображена после космической катастрофы.

Мир, где пауки обрели волю, разум и власть.

Мир, где обращенный в раба человек должен вступить в смертельную борьбу, чтобы вернуть себе свободу.

Мир пауков становится НАШИМ миром.

Солнце с каждым днем все позже вставало и раньше заходило. Люди чаще смотрели себе под ноги, сутулились, словно серое небо давило на них. С деревьев облетели почти все листья, трава как-то состарилась, по ней не хотелось ходить босиком.

- Скоро ручей начнет замерзать по утрам… - негромко сказала Линор.

Они сидели на стоге сена неподалеку от поселка, все четверо, представляющие молодое поколение Алларбю. Старик Ансон, проходя мимо, с укором посмотрел на бездельников, но ничего не сказал.

- Я говорю, скоро ручей по утрам будет замерзать! - громче повторила девушка и сдула со лба длинные светлые волосы. - Авер, ты слышишь?

- Слышу, - отозвался юноша, который лежал на спине, закинув руки за голову, и разглядывал облака. - Ну и что?

- Ничего, - надулась Линор.

Они помолчали. Старый Ансон прошел обратно, волоча охапку хвороста. Дров в маленьком селении хватило бы на три зимы, но с возрастом люди выживают из ума. У Ансона разума почти не осталось - хватало только на ворчание, тоже, впрочем, совершенно бессмысленное.

- Неужели и мы такими же будем? - Фцук больше имела в виду не глупое выражение лица Ансона, а его шаркающую походку и тяжелое дыхание.

- Вряд ли, - заговорил Свен, брат Линор. Он был худ, высок и с детства не мог как следует рассмотреть ничего, что находилось дальше его вытянутой руки. - Стариков теперь шестнадцать, а их детей - семь. Нас четверо. Может быть, у кого-нибудь из нас родится ребенок, или два, но все рано… Даже если родится больше, то выживут один или два… Но все равно нас-то уже не будет четверо, а скорее всего, нас вообще не будет. Потому что опять налетят стрекозы, или например урожай померзнет, а абажи не хотят с нами родниться.

- Ой, замолчи! - попросила Линор. - Ты как рот раскроешь, так будто снег пойдет: ничего не видно, ничего не понятно!

Свен стал, покашливая, копаться в сене, будто собирался там что-нибудь найти. Он всегда хотел что-то сказать, но никогда не мог выразить мысли словами. Авер коротко хохотнул, но было непонятно: над Свеном или над облаками.

- Я могла бы родить много детей! - с уверенностью сказала Линор.

Никто не отозвался. Девушка села и швырнула травой в Авера.

- Ты слышишь, что я говорю?!

- Слышу. Но твоя мать говорит, что еще рано. Если рано родить первого ребенка, то потом может не быть других.

- Я знаю, что говорит моя мать! - почему-то вскипела Линор. - При чем тут моя мать?! Фцук, идем на кухню, хватит бездельничать.

Они спрыгнула со стога и быстро пошла к поселку, шести большим землянкам. Фцук потрепала по колену Авера.

- Не обижайся на нее. Осенью всегда так, тоскливо. Всем чего-то хочется.

- Я не обижаюсь, - юноша хмыкнул. - Просто смешно.

- Всем хочется осенью, чтобы не было осени! - почти выкрикнул Свен, он уже выкопал в стогу порядочную яму. - А осень все равно придет, и зима придет, но даже зима лучше осени, потому что… Зимой умрет кто-нибудь, или двое, или даже трое, а могилу копать тяжело.

- Я не стану зимой копать могилы, - твердо сказал Авер. - Это глупо. Если Ансон умрет, то ничего с ним не сделается до весны. Закидаем снегом, и все. А весной похороним. Я не стану, пусть отец хоть всю зиму на меня орет.

Фцук сползла со стога и поспешила за единственной подругой. Линор высокая, стройная, с длинными руками, ногами, шеей и волосами. У нее серые глаза, они могут быть очень добрыми и очень злыми. Ей восемнадцать лет. А Фцук совсем другая, она дочь одного мужчины, который приплывал по ручью с абажами, очень маленького и некрасивого. И теперь у его дочери смуглая кожа, черный жесткие волосы и маленькие черные глаза, а от мамы только нос, и тот некрасивый.

Об этом не следовало думать, но осенью очень трудно себя развеселить. В поселке только один настоящий жених, и две невесты. Авер красивый, у него тоже черный волосы, но мягкие, и он, конечно, достанется Линор. У них будут дети, много детей. Если выживут хотя бы двое, то в поселке станет весело. А Фцук придется искать себе мужчину среди абажей, как и ее матери, и потом старики будут торговаться с чужаками. Они жадные, эти старики, и глупые. Все время боятся голода и холода, а детей совсем не осталось. Помогать ухаживать за ребенком ей будет Свен, но он сам как ребенок…

- Авер такой дурак! - Линор дождалась подруги.

- Не обижайся на него, просто осень и всем грустно.

- Нет, он дурак!

Фцук согласно покивала головой, чтобы угомонить Линор. Та бросила в сторону стога яростный взгляд, и опять зашагала к поселку. Из ближней землянки как раз появилась ее со Свеном мать, Агнесс. Хотя лицо женщины сплошь покрыли морщины, волосы у нее оставались такими же красивыми, как у дочери.

- Ансон говорит, вы еще ни охапки сена не принесли с самого утра!

- Куда торопиться, мама?! - тут же закричала Линор. - Авер со Свеном все принесут. Еще даже не холодно.

- Вот когда придут холода, тогда я посмотрю, как ты будешь бегать по морозу с этим сеном! А если дождь его замочит?!

- Тогда оставим лежать прошлогоднее, - пожала плечами девушка.

Фцук не привыкла возражать старшим, но внутренне не могла не согласиться с Линор. Сено использовалось для утепления землянок, его засыпали под деревянные перекрытия. Зачем его непременно нужно менять каждый год, она не понимала. А также и того, зачем поселку нужно столько запасов, если уменьшающееся с каждым годом население не в состоянии его съесть. Лучше отдать лишнее абажам, и получить ребенка…

- Принесите дров для кухни, - потребовала Агнесс, решив лишний раз не цепляться с шумной дочерью. - А по дороге скажите ребятам, чтобы начинали работать.

- Дров?! - воскликнула Линор. - Да все землянки забиты дровами, негде повернуться! Глупый Ансон все таскает и таскает…

- Он мог бы быть моим отцом и твоим дедушкой, если бы не провалился под лед, когда возвращался от абажей, - укорила ее Агнесс.

- Мама!

Линор закатила глаза, круто развернулась и отправилась в Светлый лес за хворостом, Фцук поспешила за ней. Ансон ходил туда целыми днями, перетаскивая по нескольку веток, но все равно после весенней бури топлива там хватало. Девушки быстро прошли мимо стога, Свен проводил их безразличным взглядом. Линор дошла до поваленной березы, уселась на нее и уткнулась лицом в колени.

- Фцук, я больше просто не могу! Что б они все провалились!

- Кто? - ее подруга даже выронила ветку, которую успела поднять. - Зачем ты так о матери?

- Я больше не могу… Сидим здесь год за годом, и вот нас уже четверо. Пройдет зима, похороним еще нескольких стариков. Весной будем сеять, кого-нибудь опять убьют стрекозы или муравьи пожрут все… Может быть, мне разрешат иметь ребенка, если, конечно, Авер хоть на что-то способен… Может быть, он выживет, может быть, ты родишь кого-нибудь от абажей. Фцук, ты понимаешь, что когда мы доживем до возраста матерей, мы останемся совсем одни? Или почти одни, это еще хуже… С такими, как Ансон.

- Осень, - пожала плечами Фцук. - Весной ты так не говорила.

- Давай убежим!

Дерево рядом громко заскрипело под порывом ветра, будто осуждая Линор за сказанное. Фцук вздохнула и присела рядом с подругой, обняла ее.

- Ты говоришь почти как Свен.