– Палец так и не был найден, – перечитал он вслух, вникая в эти слова.

Задумавшись, Федор поднял взгляд, глядя куда-то в стену и прокручивая в своей голове написанное следователем, который вел это дело. Мареев снова вернулся к протоколу и быстро перелистнул несколько страниц, выискивая описание жертвы. А когда прочитал, замер.

– На жертве во время убийства было темно-зеленое платье, – одними губами прошептал он. У Федора сердце забилось быстрее. – Темно-оливковый и темно-зеленый – эти цвета похожи, – вслух проговорил мужчина.

За его спиной неожиданно что-то упало, и Мареев вздрогнул, резко оборачиваясь. И без того темное помещение архива показалось еще темнее. Архивариус, когда уходила, погасила свет, оставив лампы только в том месте, где находился Федор, и теперь впереди был только черный коридор из высоких стеллажей, на которых располагались уголовные дела. Ему показалось, что в этой темноте проскользнула чья-то тень, и Мареев напрягся, по привычке потянулся к кобуре, но тут же отдернул руку.

– Эй, кто здесь? – Проговорил мужчина, но его голос эхом отразился и улетел в даль зала, теряясь где-то в стеллажах.

Он тяжело сглотнул и уже хотел повернуться к своему столу, чтобы продолжить поиски, даже уже практически сделал это, как услышал чьи-то шаркающие шаги, отчего Мареев резко обернулся и, прищурившись, посмотрел в темноту, пытаясь выискать того, кто издавал эти звуки. Все же ему не показалось, что кто-то здесь есть. А шаги все приближались и приближались. Они были медленные и с каждой секундой становились все громче и громче. В занавесе темноты ему снова почудилось, что он увидел чью-то сгорбленную фигуру. Федор весь напрягся, как струна, только вот шаги резко смолкли. Словно тот, кто сюда шел, остановился. Федор медленно поднялся со своего стула и сделал один шаг вперед, глубоко вдохнув, достал мобильный телефон из кармана джинсов и включил фонарик. Мужчина пошел вперед, в темноту, разрезая ее ярким лучом. Он дошел до входной деревянной двери, рядом с которой располагался стол архивариуса, но так никого и не встретил.

Дверь была плотно прикрыта, но не заперта. Он открыл ее и выглянул в длинный коридор, освещенный тусклым светом. Там никого не было. А стоило ему закрыть створку, как какой-то грохот раздался в том месте, где он недавно сидел за столом и работал. Словно что-то тяжелое упало на пол. Федор тут же быстро зашагал в обратном направлении, а потом замер. Папки, которые до этого аккуратными стопками лежали на столе, теперь валялись по полу. И только несколько осталось лежать на прежнем месте.

– Какого черта! – зло проговорил мужчина. Создалось такое впечатление, что с ним кто-то играет, но кто? В помещении, кроме него, никого не было. И в этом он мог поклясться. Только вот откуда возникли эти шаркающие шаги? И как упали папки со стола, ведь те лежали надежно?

Убрав телефон обратно в карман джинсов, мужчина наклонился и стал собирать папки, складывая их на стол, а когда он поднялся и со злостью бросил последний документ, то его взгляд выхватил стопку фотографий, которую сделали криминалисты в день смерти матери Милы. Из стопки торчал снимок, на котором была запечатлена ваза с цветами, и эти самые цветы Федор узнал мгновенно. Мареев схватил фотографию, приближая ее к своему лицу.

– Орхидеи, – произнес он, и пазл в его голове стал медленно складываться.

Марию Даниловну задушили, при этом на ней было темно-зеленое платье, которое в протоколе описал следователь. Ненайденный отрезанный убийцей палец, и словно вишенкой на торте были орхидеи, которые стояли в вазе на кухонном столе. Знала ли Мила об этих нюансах смерти своей матери? Хотя, навряд ли, она была еще ребенком, когда нашла родительницу. Дело практически сразу же закрыли, убийцу нашли и наказали, и никто больше не возвращался к этой истории. Даже Мила не пыталась выяснить, что и как было на самом деле. И так понятно.

Отложив дело Марии Даниловны в сторону, Федор стал рассматривать оставшиеся, только уже тщательнее. Он нашел еще два похожих, только эти отличались тем, что отсутствовали цветы и платья. Девушки были задушены, на одной – штаны, на второй – юбка, у первой не было пальца, а у второй – уха. И эти две смерти случились за десять лет до того, как убили Марию Ардо.

Когда Федор вышел из архива на улицу, на часах было уже десять вечера. Ему не терпелось поделиться своей находкой с Милой. Постояв немного на улице, дыша свежим воздухом, мужчина достал телефон и набрал номер бывшей жены, чтобы предупредить, что едет к ней, но Мила не ответила на звонок, и Федор очень надеялся, что она дома. Но прежде, чем поехать к ней, позвонил в отдел и узнал у дежурного, не задержалась ли Мила на работе – она частенько так любила делать. За работой Мила совсем забывала про время. Он еще никогда не встречал людей, настолько одержимых своей профессией, как была его бывшая жена.

Подъезжая к многоэтажному дому, он припарковал автомобиль, подхватил пакет с продуктами, которые купил в соседнем круглосуточном супермаркете, Федор заранее уже знал, что холодильник Милы пустой. Из-за того, что она практически постоянно была на работе, в квартиру Мила приходила, чтобы помыться и переночевать. Номер ее домофона он помнил наизусть и вошел в подъезд без каких-либо проблем. Поднимаясь на нужный этаж, он очень надеялся, что Мила будет дома. И только стоило ему нажать на дверной звонок, как по квартире пронеслась птичья трель, а через минуту щелкнуло, дверь распахнулась и на пороге показалась бывшая жена. Вид заспанный, волосы всклокочены, одета она была в желтую пижаму с канарейками, которую Федор никогда не видел до этого дня. Эта пижама на бывшей жене смотрелась умилительно. Отчего его губы сами собой растянулись в улыбке, которую было трудно скрыть.

– Федя, что случилось? – хрипловатым ото сна голосом проговорила Мила.

– Пустишь? – мужчина поднял руку, в которой держал пакет. Из машины он не забыл с собой прихватить ксерокопию уголовных дел, сделанных в архиве.

– Заходи. – Мила распахнула дверь шире, впуская его внутрь, и поежилась, когда вместе с Федором в коридор проскользнул сквозняк.

Она покорно ждала, стоя у стены, сложив руки на груди, и смотрела на бывшего мужа, как тот снимает куртку и вешает ее на вешалку. Федор одернул свою кофту, поправляя, и посмотрел на Милу. Он все еще любил девушку, хотя прошел целый год, как они в разводе. Иногда ему казалось, что все это игра, они все еще женаты, вот-вот через минуту входная дверь его квартиры распахнется и войдет жена. Но Мила не приходила, и они теперь встречались только на работе.

– Федя, ты мне расскажешь, зачем пришел так поздно?

– Пошли, сейчас все расскажу. Только чайник поставлю. – И он, не дожидаясь от нее ответа, по-хозяйски направился на кухню, налил в чайник воды и включил его. Электрический чайник замигал разноцветными огоньками и оповестил, что начал нагревать воду. Федя открыл холодильник, в котором, как он и предполагал, мышь повесилась, и стал выкладывать из пакета продукты.

Мила же прошла за бывшим мужем на кухню и, забравшись с ногами на табурет, с любопытством разглядывала гостя, предугадывая дальнейшие действия, но она ни за что бы не догадалась, с какими новостями пришел Федор. И только когда по кружкам был разлит чай, а на столе лежали открытые контейнеры с готовой едой и нарезанные бутерброды, Федор соизволил заговорить.

– Я сегодня целый день просидел в архиве, и ты не представляешь, что я там нашел, – сказал мужчина, отчерпывая ложкой один из салатов.

– Ну, и? Федя, не томи уже.

Мареев сделал глоток горячего чая, немного морщась.

– Что ты знаешь о смерти своей матери? – спросил он, глядя, как вытягивается в изумлении лицо Милы. В этот момент, когда он задавал свой вопрос, девушка подносила кружку к губам, чтобы сделать глоток, но так и застыла, не донеся до рта.

– А при чем здесь моя мама? – не поняла Мила.

– А при том. Так что ты знаешь?

– То, что ее задушил наш сосед и ограбил.